– Погоди, их животы долго не выдержат. Твой дядя явно замедляет ход... – таким же шепотом ответил Томек.
Салли многозначительно подмигнула Томеку, когда наконец Шериф вытер губы салфеткой и отодвинул от себя тарелку. Из стоявшего на столе ящика достал ароматную сигару, медленно обрезал перочинным ножиком конец и раскурил.
– Я вижу, что наши прекрасные дамы совсем потеряли аппетит, увидев индейца в стальных браслетах, – начал боцман, снисходительно улыбаясь. – Милосердие – большая добродетель. Когда поскитаешься по свету, всего насмотришься, но должен признаться, что и меня трогает несчастье ближнего.
Шериф серьезно взглянул на моряка и медленно выпустил клуб голубоватого дыма.
– Приходилось ли кому‑нибудь из вас слышать о Танце Духа [1] ? – спокойно спросил шериф.
Боцман отрицательно покачал головой. Салли и ее мать тоже никогда не слышали о таком танце. А вот Томек уверенно ответил:
– Танец Духа – это революционный танец племени сиу.
– Браво, молодой человек! Я вижу, что еще не успел должным образом оценить твои познания! – одобрительно произнес шериф Аллан. – Откуда ты знаешь об этом?
– Перед каждой экспедицией я стараюсь всегда как можно больше разузнать о стране, куда намерен ехать, – ответил юноша.
– Вы должны знать, что наш Томек унаследовал от своего почтенного родителя тягу к науке. Это ходячая энциклопедия, – гордо сказал моряк, довольный, что может похвалиться ученостью своего воспитанника.
– А я не подозревал его в особой любви к книжкам, видя что он целыми днями носится по прерии, – признался шериф. – Может быть, ты еще что‑нибудь знаешь о сиу и Танце Духа?
– К сожалению, только это.
– А вы, дядя, знаете? – хитро спросила Салли.
Шериф улыбнулся и начал рассказ:
– Это довольно старая и странная история. В 1888 году между индейскими племенами северо‑западной Америки распространилось известие, что в одном из уголков штата Вайоминг появился Great Medicine Man [2]– великий колдун, который призвал всех краснокожих к восстанию против белых колонизаторов. Это был индеец Вовока из племени пюте. От своих соплеменников он потребовал прекращения междоусобной борьбы и объединения. Он считал, что всем индейцам надо покончить с распрями и отказаться от обычаев, перенятых от белых людей. Если это будет сделано, тогда появится индейский Мессия, который прогонит белых за Великую Воду, воскресит перебитых бизонов и вернет индейцам прежнюю жизнь. Это возрождение, приход которого провозглашал старый Вовока, получило название «Танец Духа» – так звался танец, который совершали сторонники Вовоки во время обрядов. Для этого танца краснокожие надевали белые рубашки, украшенные амулетами для защиты от злого духа и, танцуя, часто впадали в экстаз; они свято верили, что во время этой пляски души их уносятся в Страну великого духа, где обитают их предки.
Призывы Вовоки были услышаны. Индейцы стали выкапывать топоры войны, вооружались и раскрашивали лица. Танец Духа возбуждал умы. Индейцы брались за оружие, отказывались подчиняться правительственным чиновникам, ведающим резервациями. Начались волнения, особенно усилившиеся, когда во главе всего движения очутился Татанка Иотанка – Сидящий Бык [3] , вождь и очень влиятельный жрец племени тетон‑дакота, принадлежащего к языковой группе сиу. Сидящий Бык был очень опасным противником. Еще в 1875 году он начал войну, длившуюся два года. После битвы под Литлл‑Биг‑Хорн бежал в Канаду, откуда вернулся и поселился в резервации сиу. Будучи непримиримым врагом белых, он поддержал призыв Вовоки.
Будучи непримиримым врагом белых, он поддержал призыв Вовоки. Снова начал борьбу, которая сначала была успешной, но вскоре у индейцев не стало оружия и припасов...
– Дядя, а что случилось с этим храбрым вождем? – спросила Салли.
Шериф гневно насупил брови, но ответил спокойно:
– Кончил плохо, по заслугам. Он и его сын были убиты индейскими полицейскими: Красным Томагавком и Бычьей Головой. Со смертью предводителя прекратилось и бессмысленное сопротивление индейцев.
– Когда погиб Сидящий Бык? – спросил Томек.
– В декабре 1890 года, – ответил шериф и занялся своей погасшей сигарой.
– Я тоже так считал, но спросил только потому, что никак не могу найти связь между Танцем Духа и индейским пленником, который лежит связанный, как теленок, у нашего дома, – сказал Томек.
– Ты высказал вслух мои мысли! – воскликнула миссис Аллан. – Причем тут этот несчастный человек?
– Вот, теперь‑то мы подошли к сути дела, – ответил шериф. – С некоторых пор ко мне стали поступать сообщения, что какой‑то таинственный краснокожий сеет смуту среди окрестных индейцев. В резервациях будто бы опять стали совершать запрещенный обряд Танца Духа. После загадочного исчезновения двух правительственных агентов мне пришлось заняться следствием. Я установил, что время от времени в наших резервациях появляется какой‑то посланец из‑за мексиканской границы и подстрекает индейцев к восстанию против белых. Я несколько раз устраивал на него засады, но он, предупрежденный своими шпионами, уходил от меня. Наконец я нашел человека, который помог мне поймать подстрекателя. Богатый ранчеро, индеец по имени Многогривый, сообщил мне вчера, что индейцы ожидают этого посланца. Я с отрядом индейской полиции устроил засаду в доме Многогривого, и преступник угодил в ловушку.
– Ага, так это и есть тот подстрекатель?! – воскликнул боцман, хлопнув себя по бедру. – Поздравляю, шериф, поздравляю! И как зовут этого фрукта?
Томек с укором посмотрел на друга, но боцман сделал вид, что не замечает его. Шериф обстоятельно ответил:
– Это апач, зовут его Черная Молния. Черный цвет у индейцев символизирует смерть. Говорят, что у этой Черной Молнии много всего на совести.
– Ну, это удача, шериф! – продолжал боцман. – Но почему вы его сразу не повесили?
– Надо кое‑что у него выпытать. Он явно верховодит большой группой краснокожих, скрывающейся в горах вблизи нашей границы. Да мы и не намерены лишать его жизни. Если он будет вести себя разумно и выдаст нам убежище бунтовщиков, то мы будем считать его военнопленным.
– Дядя, значит, после допроса вы его освободите? – спросила Салли.
– Нет, милая, мы его пошлем в Форт‑Мэрион во Флориде, где несколько сот непокорных индейцев находятся в лагере как военнопленные.
– Значит ничего плохого ему не сделают! – обрадовалась Салли.
– Пожалуй, это не очень разумно – так мягко относиться к бунтовщикам, – заявил боцман Новицкий, притворяясь возмущенным. – Весьма дурной пример для остальных смутьянов...
– Не беспокойтесь, – успокоил его шериф. – Мы настолько сильны, что уже можем не прибегать к слишком... суровым мерам.
Но боцман не унимался.
– Если в одном месте скопится много подобных молодцов, то ведь им нетрудно будет устроить побег, а там и восстание готово.
– Мы справлялись и не с такими, как Черная Молния, – ответил шериф Аллан. – Надо вам знать, что апачи, целые века жившие разбоем, долго противились переселению в резервации. Такие воины, как Кочизе, Жеронимо, Начес, Хучи и Йольджи крепко нам досадили.