Разговор, несмотря на усилия Абера, не клеился. И Смуга, и Юсуф обходили щекотливую тему, словно боялись ее тронуть.
Первым отважился Смуга:
– Прошло уже несколько лет, как я отсюда уехал!
– Я помню, – ответил Юсуф.
– Меня вызвал брат, он умирал, – пояснил Смуга.
– Я знаю, что это такое, когда умирает близкий. И внезапно.
– Значит, это известно нам обоим.
В разговор вступил Абер.
– Ваши сердца трепещут, – торжественно произнес он. – Пусть беседа успокоит их трепетание, послужит бальзамом для ваших ран. Мы оставим вас вдвоем.
Они погуляли с Вильмовским вдоль канала, орошавшего поля конопли и льна.
– Раньше коноплю выращивали только как дурманящее средство, – пояснил Абер. – А Мухаммад Али приказал возделывать ее повсеместно, поскольку не хватало парусины для флота. А так как не было и леса для кораблей, он велел сажать акации. Вот они и перемешались здесь с пальмами и оливковыми деревьями. Только в самом Аль‑Фаюме посажено тридцать тысяч оливковых деревьев.
Когда они вернулись, Смуга вкладывал в руки Юсуфа уздечку своего верблюда. В Аль‑Фаюме они купили для него новую дорогую упряжь и седло. Молодое животное выглядело прекрасно.
– Пусть этот дар говорит тебе о доброте и силе дружбы, – как раз произносил Смуга.
– Старая мудрость гласит, что «верблюд никогда не забывает обид», – усмехнулся Юсуф. – Хорошо, что человек – не верблюд. Сегодня я приобрел верблюда и вновь обрел друга.
Он заставил верблюда опуститься на землю и взобрался на него. Медленно, торжественно объехал двор.
– Отличный молодой дромадер, он будет долгие годы служить моему дому.
Атмосфера стала мягче, все говорили более свободно, шутили. Вспоминали старые времена, обсуждали политику.
– Что поделывают твои сыновья? – спросил Смуга.
Юсуф улыбнулся:
– Поговорка говорит, что у верблюда свои дела, а у погонщиков свои… У сыновей свои дела. Они вместе, но находятся далеко. И выбрали трудную жизнь. Живут в Асуане, водят караваны вверх по Нилу, в Судан и дальше. Сердце отца часто беспокоится.
– Может, Аллах направит наши стопы в те места, – сказал Абер.
– Вы отправляетесь так далеко?
– Может быть да, а может быть и нет… До Луксора – это точно. Мы ищем воров, грабящих гробницы, – объяснил Смуга.
– Трудное дело… Но мудрые люди в Египте говорят, что у кого голова на месте, тот и шапку себе добудет.
– Но феска украшает только твою почтенную голову, – рассмеялся Смуга. – Мы еще мало что знаем, так, кое‑что слышали.
– Как говорят мудрецы, прежде чем решиться сделать шаг, проверь есть ли у тебя ноги… Что вам уже известно?
Они рассказали ему все что знали. Юсуф долго молчал, потом начал говорить:
– Аль‑Хашими, александрийский купец, порядочный человек. Если он советовал искать в Каире, это ценное указание… Хорошо, что вы ко мне приехали. Сюда тоже доходят кое‑какие вести. Тот, кто хочет достичь своей цели, не спешит. Это хорошо организованная банда. Попробуйте поискать в деревнях вокруг Фив и среди тамошних торговцев. Но это все начало, руки этой банды, а где ее ноги? Кто и в какой порт доставляет товар? Если не в Александрии, то куда? Может, в Порт‑Саид, может в порт поменьше… Что же касается головы, то она обязательно должна быть в Каире…
– А «фараон»? – спросил Абер.
– Ну, это вряд ли кто‑то важный, хотя он может многое знать, – ответил Юсуф. И помолчав, добавил:
– По‑моему, он посредник.
И помолчав, добавил:
– По‑моему, он посредник.
Все задумались.
– Меня удивляет, – снова начал Юсуф, – что Ахмед аль‑Саид, очень близкий хедиву человек, ничего не знает. Я бы ему не доверял.
– Почему? – деловито спросил Смуга.
– Может это просто предчувствие. Только о нем говорят, что из корысти он готов осла в хвост поцеловать.
Последние слова Юсуфа их очень обеспокоили, и они решили как можно быстрее возвращаться в Аль‑Фаюм. Смуга старался подробнее вспомнить разговор с чиновником хедива. Не скрыл ли чего‑нибудь от него Ахмад? Чем они себя перед ним выдали? От ответа на этот вопрос зависело многое. Томек и Салли могли подвергнуться опасности.
– Сравнивая этих птиц с лебедями, которые питаются растительной пищей, мы их унижаем, – заметила Салли. – Они хищники.
– Ты преувеличиваешь, Салли, – улыбнулся Томек. – Если они питаются рыбой, это еще не значит, что их можно отнести к хищникам. Соколы, орлы, кондоры, ястребы, перепелятники, даже пустельги на тебя бы обиделись.
– Здесь рай для птицеловов, – негромко заметила Салли.
– И для любителей птиц, и для охотников, к сожалению.
– Томек! Патрик! Смотрите! Ибисы, – взволнованно перебила его Салли.
– Где?
– Вон там! – показала она.
На ветке пальмы сидели две большие, почти полуметровые птицы. С блестящими белыми перьями и черной шеей, головой и клювом.