Непрерывное ожидание подлого удара из-за спины постепенно переходило в неуправляемый, животный страх. К этому добавлялось и чувство вины за тот скоропалительный и безответственный поступок, когда он нажал злосчастную кнопку на «Фаэтоне»…
«Хоть бы дневник, что ли, до конца прочитали, не торопясь разобрались, взвесили всё, а уж потом…» — мысленно ругал он себя. Но тут же вдруг и понял: ничего бы не изменилось. Лично он, Иван Оболенский все равно принял бы то же самое решение. И потому не только поздно, но и просто глупо биться головой о стену… «В чем каяться? — продолжил он разговор с самим собой. — Ты подарил себе настоящее счастье и никому не принес зла. Ты был там и возвратился живым в неизменившийся мир. Конечно, ты и сегодня еще можешь вернуть машину времени, не опасаясь дальнейших преследований. Вот только эти чертовы документы!.. Их надо найти, тут даже нет вариантов…».
И все же он переломил в себе страх и отчаяние. Он думал уже о конкретной, пусть очень сложной, тяжелой, но разрешимой проблеме. Бодрость духа и даже чувство юмора постепенно возвращались. Неожиданно для себя он проговорил тихо, но все-таки вслух:
— Ничто так не утомляет, как ожидание поезда. Особенно если лежишь на рельсах.
Проходившая мимо немолодая женщина покосилась на Ваню, остановилась в нерешительности, подошла ближе:
— Что-нибудь случилось, сынок? Я могу помочь? — спросила она ласково.
Ваня вздрогнул от неожиданности и пару секунд смотрел на женщину испуганно. Потом взял себя в руки, улыбнулся немного вымученно и сказал:
— Да нет, всё в порядке
— Правда всё в порядке? — уточнила на всякий случай женщина.
— Да, конечно. Я просто задумался. Спасибо за участие.
— Да не за что.
— Не скажите, — возразил Ваня. — Сегодня это такая редкость! Никто не останавливается. Умирать будешь на улице — все мимо пройдут. А то и побегут ещё быстрее.
Женщина нахмурилась.
— Ты ещё очень молод, а так мрачно рассуждаешь. Никогда не отчаивайся, и удача будет твоей. Поверь мне.
В голосе женщины слышалась небывалая искренность и убежденность, да и в лице ее было что-то особенное. Оно вдруг сделалось моложе, красивее и напомнило ему одновременно маму, Анюту и одну знаменитую актрису, он только фамилию никак не мог вспомнить. На душе стало удивительно тепло, и все грустные мысли куда-то испарились.
— Спасибо, — сказал он, а может, только хотел сказать, ведь женщина уже уходила своей дорогой, словно и не было ее здесь вовсе.
«Как мало надо человеку! — подумал Ваня. — Просто почувствовать, что ты не один…»
И уже совсем спокойно, словно наблюдая ситуацию со стороны, он вспомнил один из афоризмов Бернарда Шоу: «Опасность всегда угрожает тем, кто её боится». «Мудро сказано, однако!», — восхитился про себя Ваня, аккуратно подталкивая к урне валявшуюся под ногами банку из-под «колы» и даже не вздрогнул, когда кто-то хлопнул его по плечу: страха не осталось совсем.
— Привет! — ему улыбались Аня и Саша.
— Вы чего опаздываете? — спросил Ваня строго.
— Мы? Опаздываем?! — удивилась Аня и глянула на часы. — Без трёх минут шесть.
— А-а, — растерянно протянул Иван. — Это, значит, я в такую рань притащился…
— И уже начал психовать, — догадалась Аня.
— Не без этого, — сознался он.
— Время, — напомнил Саша, постучав по часам и перекинул увесистую сумку с «Фаэтоном» с одного плеча на другое. — Куда поедем?
— Я знаю одно приличное кафе на Арбате, — сказала Аня, — которое открывается очень рано. Отличный кофе, тишина, масса пустых столиков. Туда в основном приходят завтракать те, кто веселился в ночных заведениях.
— А они вообще завтракают? — удивился Ваня. — По-моему, после этого сразу заваливаются спать.
— Поверь мне, — подтвердила Аня, — после ночных дискотек бывает зверский аппетит и никакого желания идти домой.
— Возражать не стану, — пожал плечами Саша. — Вань, нам Арбат подходит территориально?
— Возможно, — ответил Ваня уклончиво. — Но давайте обсуждать это не здесь. Только после выхода из метро.
— Понятно, — тихо сказал Саша, — в метро он надеется отсечь хвост.
— По-моему, это смешно, — высказала свое мнение Аня.
— Береженого бог бережет, — отпарировал Ваня и достал из внутреннего кармана куртки темные очки.
— У тебя их три пары? — поинтересовалась Аня.
— Нет. Я только себе взял, — растерялся Ваня.
— А тогда смысл? — пожала плечами Анюта. — Впрочем, очки тебе идут, особенно тёмные.
— Она права, — сказал Саша. — Сними их лучше.
От хвоста они отрывались вполне грамотно, если не считать, что Аня всякий раз хихикала, когда они вываливались из вагона или запрыгивали в него в последнюю секунду перед закрытием дверей. А на Арбате было непривычно пусто и тихо. Редкие в этот час автомобили проносились по широкому проспекту. Водители явно наслаждались дорогой, свободной от пробок. Собственно, город только еще пробуждался. Свежий осенний ветерок бодрил первых прохожих, зябко кутавшихся с недосыпа в куртки и плащи.
Возле кафе ребята почти догнали устало бредущую компанию.
— Наверно, хорошо вчера погуляли, — прокомментировала Аня.
Компания сгрудилась у входа. Первый из подошедших стал яростно дёргать ручку, но дверь покорилась ему лишь с четвёртого раза.
— Вся силы отданы ночным танцам, — съязвил Ваня.
— Тут действительно туговато дверь открывается, — сказала Аня. — Я помню. Правда, и мы тогда после дискотеки были.
— Вот видишь, — улыбнулся Саша, — похоже, дверь тут не при чем. — И вдруг спросил неожиданно для самого себя: — А ты была здесь с Гошей?
— Это так важно знать именно сейчас? — Аня немедленно перешла в наступление.
Ваня удивленно покосился на Сашу (вот что значит, не выспаться!), но решил поддержать друга:
— Анюта, сейчас, когда от наших поступков и решений зависит судьба целой планеты, важно все! В этом деле не может быть мелочей. Как же ты не понимаешь?
И он театрально всплеснул руками.
— Да ладно вам, шутники! — сменила Аня гнев на милость.
Они уже стояли у дверей. И Саша небрежно потянул ручку на себя. Без видимого результата.
— Ого! Оказывается, я был не прав.
— Без труда не выловишь и рыбку из пруда, — назидательно проговорил Ваня.
— Да уж, это по-нашему, — Саша продолжал воевать с дверью. — Хочешь получить удовольствие — сначала помучайся!
А внутри было красиво и как-то очень по-домашнему. Тихая музыка, приятный полумрак, небольшие столики, чистые скатерти, ненавязчивые официанты — все, что надо утреннему посетителю. Побывав однажды, сюда приходили еще и ещё.
Ребята расположились в самом дальнем уголке, заказали по большой чашке кофе и пирожных. Ваня, продолжая играть в разведчика, конечно, сел спиной к стенке, чтобы постоянно наблюдать и за входной дверью, и за барной стойкой, позади которой был проход в служебные помещения.
— Итак, — приступил он к отчету, — в Москве проживает двадцать семь Зориных Александров Петровичей. Из общего списка я выделил подходящих по возрасту и зарегистрированных в центре, то есть в пределах Садового кольца. Таких получилось всего четверо. И я обзвонил бы их всех, но, посмотрев на часы, понял: нормальные люди уже спят.
— А сейчас они еще спят, — заметила Аня. — Будем ждать девяти утра?
— Да нет, около восьми уже вполне прилично звонить, — сказал Саша. — А в девять можно и упустить человека.
— В субботу, — напомнил Ваня.
С этой суетой они все трое немного утратили чувство реальности.
— Да уж, придется ждать, — загрустил Саша.
— Да вы что, ребята?! — Аня смотрела на друзей в полном недоумении.