А что касается старых „Клинсвип-5“ – ими теперь можно подметать пол». Какое-то время никто из гриффиндорской команды не мог сказать ничего. Малфой скалился так, что его холодные глазки сузились в щёлочки.
«Эй, гляньте-ка, – крикнул Флинт. – Посторонние на поле». Рон и Эрмиона бежали к ним по траве, чтобы посмотреть, что происходит.
«Что случилось? – спросил Рон у Гарри. – Почему вы не играете? И что он здесь делает?» – Он посмотрел на Малфоя, поправлявшего свою форму.
«Я – новый ловец Слитерина, Висли, – самодовольно заявил Малфой. – А тут все восхищаются мётлами, которые мой отец купил для команды». Рон с разинутым ртом уставился на семь великолепных мётел.
«Хороши, не так ли? – с удовольствием произнёс Малфой. – Но, может быть, команда Гриффиндора тоже сумеет поднабрать золотишка и купить себе новые. Вы смогли бы эти „Клинсвип-5“ пустить с молотка; думаю, музей бы за них поторговался». Слитеринцы зашлись в хохоте.
«Во всяком случае, в команде Гриффиндора никто себе место не покупал, – резко сказала Эрмиона. – Сюда все попали благодаря таланту». Самодовольство сбежало с лица Малфоя.
«А тебя никто и не спрашивал, ты, пигалица нечистокровная», – сплюнул он. Гарри сразу понял, что Малфой сказал что-то скверное, потому что сразу же после его слов поднялся всеобщий крик. Флинту пришлось встать перед Малфоем, чтобы остановить бросившихся на того Фреда и Джорджа. Алисия завопила:
«Да как ты смеешь! – а Рон сунул руку в мантию, вытащил палочку и, завопив:
«Ты за это заплатишь, Малфой!» – со злостью махнул ею ему в лицо. По стадиону раскатился громкий треск, из ближнего конца палочки вырвался пучок зелёного света, ударил Рона в живот и повалил на траву.
«Рон! Рон! С тобой всё в порядке?» – вскрикнула Эрмиона. Рон открыл было рот, но оттуда не вылетело ни единого слова. Вместо этого он громко рыгнул, и несколько слизняков выпало у него изо рта. Слитеринцев парализовало от хохота. Флинт согнулся пополам, цепляясь за свою новую метлу в поисках опоры. Малфой упал на четвереньки, молотя по земле кулаком. Гриффиндорцы собрались вокруг Рона, продолжавшего отрыгивать больших блестящих слизняков. Никому, по-видимому, не хотелось к нему прикасаться.
«Давай лучше отведем его к Хагриду – это ближе всего», – предложил Гарри Эрмионе, та отважно кивнула, и они вдвоём потащили Рона под руки.
«Что случилось, Гарри? Что произошло? Он заболел? Но ты же можешь вылечить его, правда?» – Колин сбежал со своего сиденья вниз и теперь приплясывал возле них, в то время как они покидали поле. С Роном случился ещё один приступ, и ещё несколько слизняков скатилось по его груди.
«Ого, – Колин пришел в восторг и поднял фотоаппарат. – Можешь подержать его спокойно, Гарри?»
«С дороги, Колин!» – со злостью рявкнул Гарри. Он и Эрмиона, поддерживая под руки, уводили Рона со стадиона и дальше по территории к опушке леса.
«Уже почти на месте, Рон, – сказала Эрмиона, когда завиднелась хижина лесничего. – Через минуту с тобой всё будет в порядке – вот-вот дойдем…» Они были в нескольких метрах от домика Хагрида, когда дверь распахнулась, но появился из неё не Хагрид. Оттуда вышел Гилдерой Локхарт, одетый сегодня в светлых розовато-лиловых тонах.
«Сюда, быстро», – прошипел Гарри, затаскивая Рона за ближайший куст. Эрмиона последовала за ними, впрочем, с некоторой неохотой.
«Это очень просто, если знать, что делать! – громко поучал Локхарт Хагрида. – Если понадобится помощь, вы знаете, где меня искать! Я дам вам мою книгу. Удивлён, что у вас ещё нет ни одной – я подпишу одну сегодня вечером и пошлю вам. Ну, всего доброго!» – и он зашагал в сторону замка.
Гарри дождался, пока Локхарт не скрылся из виду, затем они вытащили Рона из-за куста, подтащили его к входной двери и принялись настойчиво стучать. Сразу же появился Хагрид, выглядевший очень раздражённым, но его лицо мгновенно расцвело, едва он увидел, кто пришёл.
«А я всё думаю, когда это вы зайдёте – проходите, проходите – а я-то подумал, что это профессор Локхарт опять возвращается…» Гарри и Эрмиона втащили Рона через порог в хижину, состоявшую из одной комнаты, с огромной кроватью в одном углу и весело потрескивающим камином – в другом. Похоже, Хагрида не очень взволновали проблемы Рона со слизняками, которые ему поспешно объяснил Гарри, усаживая Рона в кресло.
«Уж лучше наружу, чем внутрь, – бодро заметил тот, с грохотом поставив перед Роном большой медный таз. – Давай их всех сюда, Рон».
«Не думаю, что можно сделать что-то ещё, кроме как ждать, когда всё это кончится, – нервно сказала Эрмиона, наблюдая за нагнувшимся над тазом Роном. – Такое заклинание очень трудно сотворить даже в лучших условиях, не то что со сломанной палочкой…» Хагрид суетился, готовя им чай. Его охотничий пес, Клык, облизывал Гарри.
«Чего от тебя хотел Локхарт, а, Хагрид?» – спросил Гарри, почесывая у Клыка за ухом.
«Давал мне советы, как вывести водяных из колодца, – проворчал Хагрид, убирая со своего захламлённого стола полуощипанного петуха и ставя на стол чайник. – Будто я не знаю. И трепался про изгнанного им призрака. Готов съесть свой котёл, если хотя бы одно его слово было правдой». Критиковать преподавателя из Хогвартса – это было совершенно непохоже на Хагрида, и Гарри поглядел на него с удивлением. Однако Эрмиона, слегка возвысив голос, заметила:
«Думаю, ты несколько несправедлив. Профессор Дамблдор, очевидно, полагал, что он лучший кандидат на это место…»
«Он был единственным кандидатом на это место, – ответил Хагрид, придвигая к ним тарелку с помадкой из патоки, в то время как Рон хлюпал и кашлял в свой таз. – Становится очень трудно находить кого-нибудь на Темные Силы. Людям не очень-то хочется этим заниматься. Начинают думать, что эту должность сглазили. Никто на ней долго не протянул. Так скажите мне, кого это он пытался заколдовать?» – кивнул Хагрид в сторону Рона.
«Малфой обозвал как-то Эрмиону – должно быть, действительно очень плохо, потому что все как с цепи сорвались».
«Да уж, скверно, – хрипло сказал Рон, появляясь над столом, бледный и вспотевший. – Малфой обозвал её Нечистокровной, Хагрид…» Рон снова скрылся из виду, поскольку из него хлынула новая волна слизняков. Хагрид пришёл просто в бешенство.
«Да как он посмел!» – воскликнул он.
«Да запросто, – ответила Эрмиона. – Хотя я и не знаю, что это значит, но, очевидно, это было действительно грубо…»
«Это, наверное, самое оскорбительное, о чём он мог подумать, – выдавил Рон, снова выныривая из-под стола. – Нечистокровный – это самое мерзкое прозвище для родившегося в семье магглов – ну, то есть, от родителей не волшебников. Есть некоторые колдуны – вроде семейки Малфоя – которые полагают, что они лучше, чем другие, потому, что они так называемые чистокровные». Он ещё раз слегка рыгнул, и один-единственный слизняк выпал в его протянутую руку. Он бросил его в таз и продолжил:
«Я полагаю, остальные знают, что это не играет никакой роли. Погляди на Невилла Лонгботтома – он чистокровный, а едва знает, какой стороной вверх котел ставится».
«И не придумали ещё заклинание, которого не смогла бы сотворить наша Эрмиона», – гордо заявил Хагрид, заставив Эрмиону вспыхнуть легким пурпуром.
«Это омерзительно, называть так кого бы то ни было, – сказал Рон, трясущейся рукой утирая вспотевший лоб. – Грязная кровь, понимаете ли. Обычная кровь. Смешно. Сейчас большинство колдунов – полукровки. Если бы мы не роднились с магглами, мы бы вымерли». Его снова начало рвать, и он опять скрылся из виду.