В преподавательскую, сопя и отдуваясь, ввалился вспотевший Развнедел. Декан Чертекака волочил за собой огромный короб, набитый сухими пайками.
– Хотел взять два, – ответил он на недоуменные взгляды собравшихся. – Да этот Гаргантюа устроил истерику: «Нельзя! Вы что! Двухнедельный запас!» Никакой фантазии у человека.
Дверь вновь открылась, и в помещение вошел ментодер с внимательными, почти человеческими глазами. За ним пыхтел одетый по полной форме Фантом Асс, который тащил два опечатанных ларца. Далее следовал еще один ментодер, сопровождаемый Бальбо. Лопоухий секретарь радостно поприветствовал мальчика, гордо показав ему толстенную папку с размашистой надписью: «Протоколы комиссии, или Туда и обратно. Сочинения Бальбо Рюкзачини. Том 3».
Замыкал процессию отец Браунинг. Пока дверь закрывалась, Гаттер успел заметить двух здоровенных ментодеров, которые стали на стражу у входа. Их лица были закрыты масками, видимо, чтобы избежать ненужных жертв среди населения.
Ларцы были водружены на стол, вошедшие ментодеры расположились по обе его стороны.
– Ну-с, – сказал ректор, дождавшись, когда все рассядутся. – Еще минуточку, и можем приступать.
Комиссия уставилась на часы, которые показывали без четверти час. В четверть второго Браунинг сказал:
– Предлагаю начать без мисс МакКанарейкл.
– Но нам нужен полный состав комиссии, – запротестовал Лужж. – И потом, что за дискриминация? У нас равноправие
В окно на дамской короткой метле с помпончиками [54]влетела МакКанарейкл.
– Уже собрались? – бодро спросила она. – Молодцы. Сьюзан распечатала блок «Черного лотоса» [55] , вскрыла первую пачку, сунула в зубы тонкую сигаретку и с наслаждением задымила. Все закашлялись.
– Отлично, – сказала МакКанарейкл. – Я готова.
Следующие десять минут в преподавательской проходила столь необычная деятельность, что даже ментодеры с любопытством наблюдали за происходящим. Сьюзан, расположившись над своим столом, водила тонкой ладонью над светящейся (видимо, от удовольствия) волшебной палочкой. Время от времени она произносила нечто невообразимо мелодичное, и палочка слегка поворачивалась вокруг собственной оси. Развнедел только мешался под ногами. Несколько раз он пытался сунуться с советами, но получал в ответ только яростное шипение.
За соседним столом Порри осторожно обмахивал кисточкой бинокль и переносил обнаруженные отпечатки на бумагу. Отец Браунинг внимательно следил за процессом и, надо отдать ему должное, быстро уловил суть. Уже через пять минут он ловко ассистировал Гаттеру и даже дал пару дельных рекомендаций.
Секретарь Бальбо, не обращая внимания на происходящее, самозабвенно строчил что-то на листочке. Периодически он застывал с пером в руке, неподвижно глядел в пространство, после чего счастливо улыбался и продолжал строчить дальше. От своего занятия он оторвался всего один раз – спросить у Развнедела рифму к слову «отважный».
Со стороны все три процесса казались колдовством.
– Все! – выдохнула МакКанарейкл и откинулась в кресле. – У вас там как, долго еще?
– Сейчас-сейчас! – ответил Порри и осторожно приложил к бумаге окуляр. – Готово!
– Меняемся.
Мальчик с огромным удовольствием сделал бы небольшой перерыв, но спорить с деканом не решился. К счастью, с палочкой возни оказалось куда меньше, и на сей раз пришлось ждать МакКанарейкл.
С бычками братьев Пузотеликов удалось управиться за пару минут.
– Каждый из предметов брали в руки три человека, – сказала Сьюзан.
– И у нас трое, – подтвердил отец Браунинг.
– То есть оба метода дали одинаковые результаты, – заключил Бубльгум. – Ну что ж, весьма… впечатляюще.
– И чего теперь? – поинтересовался Развнедел, почесывая шею.
– Надо сличить с оригиналами! – хором ответили Порри и МакКанарейкл.
– И с какими такими оригиналами вы собираетесь сравнивать свои находки? – Асс театрально развел руками. – С пальчиками преступников? Так их сперва найти надо. А чтобы их найти, надо отпечатки сравнить. Чушь какая-то!
– А мы дактилос… то есть, возьмем отпечатки у всех а потом найдем нужные, – предложил Порри.
Но тут уже запротестовал Бубльгум:
– Молодой человек! В Первертсе учится 545 детей, да еще 54 преподавателя и ассистента, плюс 67 человек обслуживающего персонала. Вы собираетесь облить грязью 666 волшебников?
– Чернила смываются! – запротестовал Гаттер.
– Чернила – может быть. А вот черная грязь подозрения – очень маркая штука.
– У меня есть предчувствие, – едко произнес Фантом Асс, – что мы обойдемся отпечатками одних только присутствующих. Может, начнем? Чтобы не оттягивать удовольствие.
Ректор был прав: даже в их маленьком коллективе в процессе снятия отпечатков возникла предгрозовая атмосфера. Порри подходил к потенциальным подозреваемым с листом бумаги и чернильницей, а профессор МакКанарейкл просто проводила правой рукой над левой ладонью каждого из присутствующих, попутно бесплатно предсказывая ближайшее будущее.
– Вы скоро умрете, – сказала она Фантому. Тот отшатнулся. – Шутка. Просто будете долго болеть.
– О! – удивилась Сьюзан, добравшись до Развнедела. – У вас есть линия ума.
– Это я в детстве ножиком порезался, – порозовел от удовольствия декан Чертекака. – Когда саблю выстругивал…
– Линия судьбы пересекается линией жизни. Крест накрест. Прямо под холмом Меркурия, – сообщила МакКанарейкл отцу Браунингу. – Остерегайтесь в нетрезвом виде гулять один в полнолуние в незнакомой местности, распевая неприличные песни и крича: «Ну что, крутые здесь есть?!»
– Хорошо, я не буду, – кротко пообещал святой отец.
– О, какой интересный треугольничек на Холме Юпитера, – воскликнула Сьюзан, коснувшись руки Югоруса.
– И что он значит? – заволновался Лужж.
– Ничего, просто очень интересный.
– Вы занимаете не свое место. Подумайте о том, чтобы сменить сферу деятельности, – МакКанарейкл открыла глаза. – Ой, это вы, Бубльгум. Наверное, я ошиблась, у вас такое сложное переплетение линий жизни, судьбы, здоровья, ума, сердца…
– Не извиняйтесь, мисс МакКанарейкл, – влез Фантом Асс. – Я уже отмечал, что по уважаемому ректору плачет пост начальника Департамента Просветления. Так что все в порядке.
Дольше всех Сьюзан держала руку над ладонью Гаттера.
– Без комментариев, – сказала она. – Есть кое-что, но тебе об этом пока лучше не знать.
– Подрасту – сам пойму? – усмехнулся Порри.