Ну а сами факультеты остались почти такими же, как и много веков назад:
Орлодерр считался самым продвинутым факультетом. Декан Орлодерра – Сьюзан МакКанарейкл – всегда была чрезвычайно легкомысленной особой, а однажды стала причиной англо-бурской войны. С пеленок Сьюзи обожала интриги и интрижки. Несмотря на то, что со времен ее пеленок прошло три века, декан неизменно выглядела и чувствовала себя на девятнадцать лет, поскольку пользовала омолаживающий эликсир «Вечно молодой, вечно в приподнятом настроении». Выпускники Орлодерра могли забавы ради заколдовать корабль или деревню, а потом расколдовать (в душе они не злые), а потом опять заколдовать: Бермудский треугольник, Лохнесское чудовище и День Сурка – вот наиболее популярные шутки учеников Орлодерра, за которые факультет регулярно лишался сотни-другой баллов и проигрывал первенство школы.
Слезайблинн, факультет для зубрил и отличников, был извечным соперником Орлодерра. Возглавлял Слезайблинн профессор Югорус Лужж, волшебник, помешанный на магии и искренне считавший, что делать что-либо обычными способами недостойно Хомо Магикус. Югорус был одержим идеей превратить всех мудлов в волшебников, но пока не добился ничего, кроме графа Калиостро, десятка диктаторов и полусотни начальников отделов снабжения. Ученики Слезайблинна традиционно не интересовались ничем, кроме магии, стремились во всем быть похожими на Югоруса и частенько становились жертвами хитроумных каверз студентов Орлодерра.
Наименее престижным факультетом Первертса являлся Чертекак. Вначале он имел гордое, красивое и очень длинное название, которое никто не мог запомнить. На вопрос «Как этот факультет называется?» все отвечали: «Черт его знает как», что в итоге сложилось в Чертекак, а оригинальное название не смогла вспомнить даже основавшая факультет ведьма. Декан Чертекака – главный тормоз школы, огромный и неуклюжий Развнедел – был феноменально бестолковым волшебником, получившим пост декана только благодаря родственным связям с премьер-министром Тетралем Квадритом. Выпускники Чертекака постоянно путали заклинания и ингредиенты, периодически вызывая глобальные катаклизмы. Вообще-то соорудить катаклизм считалось неплохим магическим достижением, но когда взрослый волшебник собирается полить свой садик в Йоркшире, а получается наводнение в Якутии, – согласитесь, это уже чересчур.
Гдетотаммер, самый загадочный факультет школы, еще недавно скромно назывался Тутомыттор. Двадцать лет назад напуганный Мордевольтом декан Тутомыттора заколдовал себя, свое имя и свой факультет так, чтобы Враг Волшебников их не нашел. Заклинание оказалось таким мощным, что с тех пор факультет не мог найти никто, а ученики и преподаватели Гдетотаммера приспособились ночевать в коридорах и подсобных помещениях Первертса. Собственно, никто до сих пор не смог найти и декана Гдетотаммера, равно как и произнести его имя. Из Гдетотаммера выходили пугливые и скрытные волшебники, магические способности которых оставались такой же загадкой, как и местонахождение четвертого факультета.
К концу рассказа Порри порядком устал, но не от новой информации, которая была действительно прелюбопытной, а от затянувшейся пешей прогулки, – на мотоцикле Харлея они не поехали по прозаической причине, сформулированной преподавателем коротко и емко: «Сопрут».
– Здорово! – воскликнул мальчик после слов: «Ну вот пока и все о Первертсе на первое время тебе хватит вижу тебя что-то беспокоит». – Вот только я не знал, что дорога такой длинной окажется. Но ведь мы уже скоро придем, да?
– Мы, собственно, уже несколько раз пришли, – беззаботно ответил Харлей, – но тебе было так интересно, что я позволил себе сделать пару кругов. А что делать? Кстати, вот мы опять на месте. Видишь идеально замаскированный вход в заколдованный Дутый переулок – аванпост магии в обычном мире, как пишут в рекламных объявлениях местные продавцы?
Вход действительно был замаскирован идеально.
Старательно заплеванный тупик, смятые пивные банки, побитая кирпичная стена, расписанная лозунгами: «Вест Хэм – чемпион!» и «Бей шотландцев – спасай Уэльс!». Но Порри моментально засек магический кодовый замок, открыть который смог бы самый распоследний мудл, прочитавший популярную брошюру «Изучаем колдовство за 24 часа». Будущий дипломированный волшебник открыл было рот, чтобы произнести соответствующее заклинание, но в этот момент ему в голову пришла более интересная идея.
Пока Порри, забыв об усталости, рылся в рюкзачке, никуда не торопившийся Харлей продолжал говорить:
– Непосвященные видят обычный кирпич и ничего больше, но опытный маг вроде меня или тебя лет через восемь, в два счета откроет потайную дверь, которая надежно закрывает наш колдовской мир от мудлов… Что я сказал? Мудлов? Вот это я зря. Запомни, малыш, если не хочешь иметь неприятностей с правозащитниками, говори не «мудл», а «слабоволшебник» или, в крайнем случае, «лицо неколдовского происхождения» …
К этому моменту Порри не только отыскал все ингредиенты, но и смешал их в нужной пропорции. Поэтому он довольно невежливо прервал Харлея:
– Кажется, я догадался, как открывается потайная дверь. Только давайте зайдем за угол.
Когда пыль, поднятая мощным направленным взрывом, немного осела, Гаттер уверенно двинулся вперед, сопровождаемый недоуменным бормотанием преподавателя:
– Да что же это?! Да как же это?! Что это за заклинание такое?
– «Коктейль Молотова», – не вдаваясь в подробности, ответил юный специалист по взлому магических замков вместе с дверями.
– Коктейль, говоришь… – Харлей остановился и задумчиво посмотрел на Порри. – Ну да, ведь Дик мне писал о твоих… хм. Н-да. А что делать? А вот что. Ты иди, а я тут подремонтирую и догоню. Минут через двадцать, – и он вытащил волшебную палочку.
Обрадованный мальчик («Покупки! Правильные покупки!») вбежал в пролом и тут же оказался в самом центре свирепого побоища. Маленькие лохматые человечки нещадно колотили друг друга, пронзительно крича что-то совершенно несуразное.
– Ромуальд!… – голосили дерущиеся. – Ромуальд, не лезь! Не лезь, я тебя прошу! Это не твое дело, понял! Ну Ромуальд же!…
От диких воплей у Порри заложило уши. Он пригнулся и попытался выбраться из драки, но не тут-то было. Несколько случайных, но весьма увесистых ударов вынудили его замереть на месте, прижав рюкзак к груди.
«Ну, все, – подумал бедняга, – кажется, я попал. Что же делать? А ты как ду…» И тут Порри вспомнил о взрослом сопровождающем, от которого он так удачно (но так не вовремя) отвязался.
– Харлей! – закричал мальчик.
В тот же миг мощный порыв ветра смел драчунов к стенке; коротышки мгновенно повскакивали с земли и продолжили потасовку, но уже на относительно безопасном расстоянии. Порри оглянулся и понял, что его только что провели. Невозмутимый Харл подбрасывал в руке остывающую палочку, а за его спиной возвышалась новенькая кирпичная стена.
– Обиделся, – констатировал психоаналитик-любитель, – определенно обиделся. А что делать? Прекрасно понимаю твою нелюбовь к магии и родительским наставлениям, но пришло время начать обуздывать подростковый нонконформизм.
– Что начать? – не понял Гаттер.
Харлей склонился к уху мальчика и таинственно прошептал:
– Используй то, что есть, а не то, что нравится.
– О’кей, – легко согласился Порри, – 1:1. А кто эти хулиганы?
– Освобожденные домовые, – охотно объяснил Харлей, довольный быстрым разрешением конфликта с мальчиком, – печальные, но неизбежные последствия демократизации.
Только сейчас Порри заметил, что на каждом человечке висел или носок, или платок, или совсем уж интимный галантерейный предмет.