На причале под вывеской «Пункт проката» их ждал пожилой моряк в спортивных брюках и тельняшке, натянутой на большое пузо, которое, как впоследствии выяснилось, он сам ласково называл «моей морской грудью». В правой руке этот морской волк держал открытую бутылку пива, в левой — еще свежую, неостывшую телеграмму от Аскольда Витальевича. На казенном бланке было лишь одно, но все исчерпывающее слово «едем». Однако моряк то и дело подносил бланк к глазам, проверял, точно ли он прочел текст телеграммы, не упущено ли нечто важное, от чего зависит успех неизвестного ему предприятия. Для пущей надежности он каждый раз закреплял прочитанное основательным глотком любимого напитка.
И тут же, возле причала, словно у ноги хозяина, дремала любовно вымытая и надраенная субмарина.
Увидев великого астронавта и его друзей, матерый морской волк задрал вверх крутой щетинистый подбородок и вылил в себя остатки пива.
— Все готово! Он сигналит нам на трубе! — подбодрил Аскольд Витальевич своих спутников, пронзая завесу дождя острым орлиным взором.
А моряк бережно поставил пустую бутылку на причал, ибо она могла пригодиться потерпевшим кораблекрушение, и, вытянув руки по швам, браво представился тем, с кем еще не был знаком:
— Отставной боцман Тимофей Орлов и моя подводная лодка! Оба списаны из военно-морского флота. Основание — изношенность разных частей машины и организма. На самом деле за этим стоят сплошные интриги и черная зависть. Будто бы я приучил свою подводную лодку пить лимонад. Но не мог же я угощать даму пивом. Верно? И будто бы из-за пристрастия к лимонаду, если верить наветчикам, моя субмарина лишилась своих мореходных свойств. Что не так и в чем вы убедитесь сами. Она, к примеру, может катать туристов. В бортах, как видите, я находчиво вырезал круглые окна и вставил стекла. Получились настоящие иллюминаторы. Хочешь, наблюдай морскую жизнь сколько ее влезет в твои глаза. Хочешь, сиди смирно.
— Превосходно. Мы выполним задуманное и заодно совершим полезную экскурсию, — удовлетворенно произнес Аскольд Витальевич.
И он поведал о беде, случившейся с их общим другом Продавцом.
— Да, в мире еще много несправедливого, — подтвердил Орлов. — Мне бы взять побольше пива да отправиться с вами. Но нет, я должен бежать на почту за пенсией. У нас с этим строго, как в школе. Не получишь, — поставят двойку. Так что поплывете без меня.
— Мы управимся сами. Хотя, сказать откровенно, мне ни разу не приходилось управлять субмариной. За всю мою-то удивительную жизнь, — с трудом признался Аскольд Витальевич.
— А что ею управлять? Рулите и все. Лодка плывет сама. Отвезет вас и вернется ко мне, как собака. Только у нее имеется один недостаток. Она не любит плавать в обычной воде. Ее Стихия — моря из лимонада. Теоретически, конечно, — где их взять, такие моря? — сказал Тимофей Орлов. — Но я уговорил. Это ее первое плавание. Так что уж вы к ней со всем почтением. И все будет даже лучше, чем нужно. Достаточно позвать: «Сестрица»! Я зову ее «Сестрицей». Она мне вроде родственницы. Так и говорю: «Сестрица», не изволите ли вы изменить курс на столько-то румбов?» Она отвечает: «Пожалуйста, Тимоша». Меня Тимошей зовет. Не вслух, конечно. Но я догадываюсь. Ну, не буду задерживать. Только пожелаю то, что желают всем, кто уходит в море: «Семь футов вам под килем!» — с чувством произнес боцман.
Ах, если бы он знал, как скоро понадобятся нашим героям эти футы!
— А может, нам уже незачем хитрить и путать следы? — сказала рассудительная Марина. — На всем берегу не видно ни души. Должно быть, из-за непогоды наш недруг остался в Краснодаре? Не проще ли нам вернуться на стоянку такси и отправиться в Новороссийск вертолетом?
— Стюардесса, вы недооцениваете нашего противника, — покачал головой опытный астронавт, назвав так Марину по давней привычке. — А вот, никак, и он сам! Легок на помине.
Кого еще принесет в такую погоду? А вы за него, стюардесса, боялись По кривой улице, сбегающей с горы к морю, и впрямь поспешно катилась толстенькая фигура в камуфляже и в высоких военных ботинках. Она, несомненно, направлялась в их сторону.
— Отлично! Все, оказывается, идет по нашему плану! — произнес великий астронавт, удовлетворенно потирая руки. — Продолжаем действовать дальше. Всем на борт! Отдать концы!
Новый экипаж субмарины слаженно покинул причал, перешел на палубу «Сестрицы». Робот Кузьма тотчас спустился в машинное отделение, где вступил в должность механика. А капитан Петров тряхнул стариной и, охотно превратившись в прежнего сноровистого юнгу, ухватился за швартовы, Тимофей Орлов отвязал их от причала и… И тут всех остановил истошный вопль.
— Подождите! Не уплывайте без меня! — взывал бегущий голосом Бурбура.
— Как вы здесь оказались? И что вас сюда привело? Ведь ваше место на звездолете, — строго поинтересовался начальник экспедиции, когда повар пулей влетел на палубу субмарины.
— Я и хотел. Но меня прислала ваша сердобольная сестра. «Бурбур, — сказала она. — Немедля их догоните! Они и минуты не должны питаться всухомятку!»
— Так мы тебе и поверили, — пробурчал Кузьма.
— Этот робот меня компрометирует! — пожаловался Бурбур. — Но я докажу. Ваша досточтимая сестра и мать все это изложила в записке. Она как чувствовала, что всякие усомнятся. Сейчас я ее предъявлю… Где же эта бумага? Куда могла запропаститься? — пробормотал он, обыскивая свои карманы. — Видно, она под дождем размокла… прямо-таки растворилась. В общем, честное слово, что записка была.
— Не думал, что у моей сестры плохая память. Ведь с нами Марина, которая превосходно варит сосиски, — удивился Аскольд Витальевич.
— А я варю еще лучше. Она десять минут, а, я целых двадцать! — возразил Бурбур. — Да вы не расстраивайтесь из-за записки. Витальевна вам их напишет штук тридцать, когда вы вернетесь домой. Да и что такое записка? Главное, с вами я сам!
— Вы — да. А наш недоброжелатель обманул нас снова, так и остался незримым, — вздохнул великий астронавт. — Поэтому не будем менять наши планы. Экипаж! Всем занять боевые посты!
— Да уж, будьте добры, планы не меняйте, — попросил молчавший моряк. — Не то мы обидимся. И особо «Сестрица»! Я еле ее уговорил выйти в соленую воду. И то исключительно ради вас.
Подав личный пример, новый командир субмарины спустился в капитанскую рубку. За ним бодро последовали остальные члены экипажа. Механик Кузьма разбудил заспавшийся двигатель. Тот обиженно затарахтел, «Сестрица» нехотя покинула свою заводь и, брезгливо раздвигая носом невкусные волны, поплыла в открытое море.
А ливень все не унимался, превратясь в настоящий потоп. Стараясь напугать все живое, аспидно-черные тучи клубились, принимая облики страшных чудовищ.
— Командир! На берегу подозрительная фигура! — доложил капитан Петров. В нем окончательно ожил непоседливый юнга Саня, который уже успел сбегать на палубу и вернуться вниз. — Может, он и есть наш недоброжелатель? Правда, из-за ливня его плохо видно. Да еще невооруженным глазом.
— А мы его сейчас рассмотрим в перископ, — пообещал командир и, почувствовав былой азарт, живо приник к окулярам.
Там, на берегу, и впрямь маячил какой-то человек. Он суетился у самой кромки моря. Забежал по колени в воду и выскочил назад.
— Теперь это действительно он! Наш таинственный недруг. Наконец все встало на свое место, — с облегчением вздохнул командир. — Правда, мы его слишком переоценили. Как видите, он не сообразил запастись аквалангом. И потерял замечательную возможность преследовать нас под водой. Но мы на всякий случай и там запутаем свои следы.