Глядя на этот снегопад, Сабриэль благодарила свой календарь, где между печатных строк было много причудливо извивающихся по страницам рукописных добавлений. Одно такое замечание, написанное чьей-то, не отцовской, рукой, указывало погоду в соответствии с местом. В Анселстьерре была «осенняя прохладная погода». В Старом Королевстве в это же время «зима, сильный снег, лыжи или зимние ботинки».
Туристы наконец вышли, торопясь добраться до наблюдательной платформы. Хотя Армия и Правительство и не разрешали туристам приближаться к Стене ближе чем на двадцать миль, все-таки один автобус в день привозил их к башне, с которой можно было посмотреть на Стену недалеко от линии Периметра. Но даже эта поездка часто отменялась. Когда начинал дуть северный ветер, автобус необъяснимым образом останавливался, и лишь совместными усилиями туристы могли столкнуть его с места.
Как только Сабриэль со своим рюкзаком, лыжами и мечом выбралась, наконец, из автобуса, она увидела на автобусной остановке плакат — предупреждение властей тем немногим, которым было разрешено пройти из Анселстьерры в Старое Королевство.
ПРИКАЗ ПО ПЕРИМЕТРУ
ГРУППА СЕВЕРНОЙ АРМИИ
Проход без разрешения из зоны Периметра строго запрещен. Любой, пытающийся пересечь зону Периметра, будет застрелен без предупреждения. Путешественники, имеющие разрешение, должны доложить об этом командующему по Периметру.
ЗАПОМНИТЕ — ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ НЕ БУДЕТ!
Сабриэль с интересом прочитала объявление и почувствовала возбуждение. У нее были смутные, связанные с ранним детством воспоминания о Старом Королевстве. Сейчас у нее возникло чувство, что ощущение жгучей тайны связано с силами магии Хартии, и это чувство было сильнее всех предупреждений. К тому же она испытывала такую свободу, которой не было в Уиверли Колледже.
Восторженному удивлению и возбуждению сопутствовал страх: она не могла понять, что случилось с отцом…
Стрелка на плакате показывала направление, куда должны были отправиться путешественники, имеющие разрешение. Они должны были дойти до деревянных строений, за которыми поднимались покрашенные белые скалы. Там же начинались окопы, которые зигзагом вели к двойной цепи траншей, бетонных дотов и оборонительных сооружений уже перед самой Стеной.
Посматривая по сторонам, Сабриэль увидела, что, когда несколько солдат впрыгнули из траншеи и побежали к колючей проволоке, вспыхнул свет. Оказалось, что в руках солдат не автоматы, а пики, и Сабриэль удивилась тому, что Периметр, построенный для войны на современном уровне, охраняется средневековой техникой. Затем она вспомнила, как отец рассказывал ей, что Периметр проектировался далеко на юге, где его отказались оборудовать не так, как остальные границы.
Внезапно недалеко от ее правого уха раздался громкий голос.
— Что вы тут делаете, мисс? Здесь не полагается отставать. Или в автобус, или вверх на башню!
Сабриэль вздрогнула и быстро обернулась. В тот же момент лыжи скользнули в одну сторону, палки в другую и образовали над головой Сабриэль крест Святого Андрея.
Голос принадлежал крупному, но очень молодому солдату, чьи торчащие усы были скорее заявлением о мужественности, чем ее доказательством. На рукаве у солдата были две золотые нашивки, но на нем не было ни кольчуги, ни защитного шлема, который Сабриэль видела на других солдатах. От него пахло кремом для бритья, и сам он был таким чистеньким, таким отполированным и довольным собой, что Сабриэль сразу поняла, что это обычный чиновник, наскоро переодетый солдатом.
— Я жительница Старого Королевства, — спокойно ответила она, уставившись на его покрасневшее лицо и поросячьи глазки таким взглядом, которым по «этикету», что преподавала им мисс Прионт, следовало смотреть на домашнюю прислугу. — Я возвращаюсь домой.
— Документы! — потребовал солдат после некоторого колебания из-за слов «Старое Королевство».
Сабриэль холодно улыбнулась (снова уроки мисс Прионт) и сделала ритуальное движение кончиками пальцев — знаки обнаруживания спрятанных предметов, которые должны стать видимыми.
Пока пальцы рисовали, она оформила знаки у себя в голове, связывая их с бумагами, которые были во внутреннем кармане ее кожаной куртки. Рисунок, сделанный пальцами, и мыслительный образ слились, и бумаги оказались у нее в руках. Это был паспорт Анселстьерры, самый редкий документ, который выдавался командой Периметра людям, передвигающимся по обеим странам; документ с текстом, напечатанным на бумаге ручной выделки с рисунком вместо фотографии и с отпечатками всех пальцев, сделанных пурпурными чернилами.
Солдат поморгал, но ничего не сказал. Возможно, подумала Сабриэль, он, взяв документ, решил, что это какая-то уловка. Или просто не обратил внимания. Вероятно, магия Хартии здесь, так близко к Стене, явление обычное…
Солдат разглядывал документ внимательно, но без особого интереса. Он, несомненно, никогда не видел ничего подобного. Шутя, Сабриэль начала изображать знаки Хартии, чтобы выхватить документ из его рук и положить к себе в карман прежде, чем поросячьи глазки увидят, что происходит.
Но в первую же секунду, при первом же движении, Сабриэль почувствовала вокруг себя присутствие другого источника магии Хартии и при этом услышала стук каблуков по асфальту. Из укрытий выбегали солдаты с мечами в руках и автоматами за плечами. На некоторых Сабриэль увидела нашивки, обозначающие магов Хартии. Их пальцы взвились в предохраняющих жестах и создали барьеры, которые не давали Сабриэль двигаться, связали ее с ее тенью. Это была грубая, но сильная магия.
Инстинктивно в сознании Сабриэль вспыхнули знаки, которые должны были разорвать эту скованность, но ее лыжи закачались на плече, и она пошатнулась от этого движения.
Один солдат, опередивший остальных, быстро бежал по направлению к Сабриэль, на его шлеме вспыхивали солнечные блики.
— Стой! — закричал он. — Капрал, отойди от нее!
Капрал, не восприимчивый к звукам магии, еще раз посмотрел на паспорт, вытаращил изумленные глаза, и страх исказил его лицо. Он выронил паспорт и, спотыкаясь, отступил назад.
По его лицу Сабриэль поняла, что означает использование магии у Периметра, и замерла, убирая знаки магии из своего сознания. Лыжи совсем съехали с ее плеч и упали на землю. Подбежавшие солдаты образовали вокруг нее кольцо и приставили к ее горлу обнаженные мечи. Она увидела на их лезвиях грубо начертанные знаки Хартии и все поняла. Это было оружие для убийства тех, кто уже был мертв, — грубое подражание тому мечу, который висел у нее на боку.
Человек, который кричал, как поняла Сабриэль, был офицером, он наклонился и поднял паспорт. Он осмотрел его и затем глянул на Сабриэль. У него были бледно-голубые глаза, одновременно жестокие и сочувствующие. Что-то в них показалось знакомым, но Сабриэль не могла сразу определить, что это. Она вспомнила глаза отца. Глаза Аборсена были такими темно-карими, что временами казались черными, но в них было то же выражение.
Офицер закрыл паспорт, засунул его к себе за пояс и чуть сдвинул назад шлем, обнаружив тихо поблескивающий знак Хартии, который, казалось, делал мягкое предупреждение. Сабриэль осторожно подняла руку, не встречая сопротивления со стороны офицера, и дотронулась двумя пальцами до своего знака на лбу. В ответ на это офицер тоже коснулся своего знака, и Сабриэль почувствовала знакомый сгусток энергии и ощущение падения в какую-то бесконечную галактику с россыпью звезд.