– Он знал, что Розмари не в восторге от его нового головного убора.
По дороге в Пикакс он показал ей индюшачью ферму.
– Милдред однажды принесла мясо с этой фермы, и лучшей индюшатины я никогда не пробовал.
– Потому что её здесь выращивают естественным путём, – объяснила Розмари. – И к тому же она свежая, никаких консервантов.
Возле старой шахты «Димсдейл» он обратил её внимание на старый фургончик, приспособленный под закусочную.
– Видишь вывеску – «Вкусное меню»? Ну а я называю это заведение «Гнусное меню». Мы сегодня здесь ужинаем.
– Ты шутишь, Квилл!
Когда они подъезжали к Пикаксу, Квиллер обронил:
– У меня предчувствие, что ты понравишься тете Фанни. Попробуй выяснить, почему она в прошлом году сдала дом этим охотникам за сокровищами. И вверни, что из коттеджа исчез топор.
– А почему я?
– Я пойду прогуляюсь, что даст вам возможность поближе познакомиться. Можешь упомянуть об убийстве Бака Данфидда и посмотреть, как она прореагирует. И ещё любопытно было бы узнать почему восьмидесятидевятилетняя женщина, у которой в доме живёт телохранитель, всегда носит при себе оружие, да ещё в городке, где преступлений не бывает.
– А почему бы тебе самому не задать все эти вопросы? А я в это время погуляю, – предложила Розмари. – Я не очень-то хорошо умею влезать в душу.
– Мне она отвечает уклончиво. Может, с женщиной окажется более откровенной? Я знаю, что ей нравятся женщины-адвокаты и женщины-врачи.
Они проехали мимо полуразрушенных зданий, которые когда-то были входами в стволы шахт, мимо терриконов, заросших травой и превратившихся в странные гигантские кротовины, мимо двух рядов каменных прямоугольников, некогда служивших фундаментами для домов горняков. Потом дорога пошла вверх и перед ними открылся лежащий внизу, в долине, Пикакс с круглым парком в самом центре.
– Фанни живёт в центре, – известил Квиллер. – Лучшее место в городе. Её предки заработали на своих шахтах кучу денег.
Когда они подъехали к большому каменному дому. Том подстригал и без того идеально ухоженную лужайку, а синий грузовичок стоял перед каретным сараем. Квиллер помахал безотказному работнику тети Фанни рукой, обратив внимание, что поросль на его верхней губе уже стала напоминать усы.
Тётя Фанни встретила их в пурпурном, восточного покроя платье, вышитом серебром. На голове красовался пурпурный шарф, а в ушах – длинные серьги с аметистами. Розмари от изумления потеряла дар речи, а тётя Фанни выказала многословное радушие.
Она пригласила их обедать в большую, вычурно обставленную столовую, куда они и проследовали: дамы – впереди, Квиллер – сзади. Он изо всех сил старался делать вид, что наслаждается и чашкой томатного супа, и половинкой сандвича с тунцом, и жидкий кофе, и с изумлением слушал, как освоившаяся Розмари трещит и щебечет, а тётя Фанни, как ни странно, вполне нормально отвечает на вопросы.
– Когда был построен этот прелестный дом? – спросила Розмари.
– Больше ста лет назад. В те времена он считался лучшим в городе. Хотите, я покажу вам его после обеда? Его строили каменщики, которых дед привёз из Уэльса, и в подвале оборудован английский паб – всё, что там есть, по частям привезли прямо из Лондона. Четвёртый этаж отвели под бальную залу, но её так и не закончили.
– Пока вы будете совершать своё путешествие по дому, я, с вашего разрешения, схожу в город, – вставил Квиллер. – Хочу навестить редакцию «Пустячка».
– Ох уж эти журналисты! – игриво воскликнула тётя Фанни. – Даже в отпуске не могут забыть о работе. Меня это просто восхищает!
Выйдя из дома, Квиллер поискал Тома, но ни его, ни синего грузовичка нигде не было.
Меня это просто восхищает!
Выйдя из дома, Квиллер поискал Тома, но ни его, ни синего грузовичка нигде не было.
Торговая часть Мэйн-стрит тянулась на три квартала. Магазины, рестораны, меблированные комнаты, почта, редакция «Пустячка», больница и несколько юридических контор были построены из камня, и в их убранстве тяга к роскоши превалировала над здравым смыслом. Шале соседствовали с шотландскими замками и испанскими крепостями. Квиллер обошёл стороной здание, где помещалась редакция «Пустячка», и заглянул в контору «Гудвинтер и Гудвинтер».
– Мне не назначено, – уведомил он седоволосую секретаршу, – но не могу ли я видеть мистера Гудвинтера? Меня зовут Квиллер.
Секретарша, несомненно, принадлежала к семейству патрона: у неё было узкое гудвинтеровское лицо.
– Вы только что разминулись с ним, мистер Квиллер, – любезно сообщила она. – Мистер Гудвинтер сейчас едет в аэропорт и вернётся не раньше субботы. Не хотите ли поговорить с его компаньоном?
Компаньон выплыл из своего кабинета, благоухая дорогими духами, и, улыбаясь, протянул Квиллеру холёную руку с маникюром.
– Меня зовут Пенелопа. Алекс говорил мне о вас. Он отбыл на конференцию в Вашингтон. Входите, пожалуйста.
У неё тоже было узкое, отмеченное печатью интеллекта гудвинтеровское лицо, которое Квиллер уже научился узнавать, но его смягчала улыбка и соблазнительные ямочки.
– Я зашёл сообщить свои наблюдения по вопросу, который мы обсуждали с вашим братом.
– Насчёт загадочных покупок алкоголя?
– Да. Мне не удалось найти никаких свидетельств того, что престарелая дама, о которой шла речь, испытывает особую склонность к алкоголю.
– Я с вами полностью согласна, – кивнула Пенелопа. – Это идея моего брата. Он говорит, что у неё сел голос, как у пьяницы. А я отношу это на счёт гормональных изменений.
– А как вы объясните, что её работник покупает алкогольные напитки?
– Возможно, он распивает их со своими друзьями. Он занимает отдельное помещение в каретном сарае, и, наверное, у него есть какая-то своя, личная жизнь, иначе ему было бы слишком одиноко.
– Странный молодой человек.
– Но спокойный и довольно милый, – внесла поправку Пенелопа. – Он выполняет все распоряжения, очень усерден и безукоризнен, некоторые здешние богатые семейства готовы на всё, лишь бы его заполучить.
– А о его прошлом вам что-нибудь известно?
– Очень немного. Знаю только, что Тома прислала в помощь Фанни приятельница из Нью-Джерси. Фанни – необыкновенная женщина, правда? Она сама сделала себе состояние ещё в те дни, когда считалось, что женщине недостает на это ума.
– По-моему, она получила все свои деньги в наследство.
– Вовсе нет! Её отец всё потерял в двадцатые. Фанни не только спасла собственность семьи, но и сама приобрела миллионы. В следующем месяце ей исполнится девяносто, и мы отметим это событие праздником. Надеюсь, вы присоединитесь? Как вам нравится Мусвилл?
– Здесь не соскучишься. Полагаю, вы знаете об убийстве?
Она с бесстрастным видом кивнула, словно он спросил: «Вы знаете, что сегодня среда?»
– Это ужасно, когда подобное случается в таком месте, как Мусвилл. У вас есть какие-нибудь соображения на сей счёт?
Она покачала головой.
«Она что-то знает, – подумал Квиллер, – но будет нема, как статуя Фемиды».
– Ведь это Данфилд был тем начальником полиции, с которым несколько лет назад повздорила Фанни? В чём там было дело?
Прежде чем ответить, дама-юрист бросила невозмутимый взгляд на потолок:
– Обычные интриги в курортном городке.