– Я всё думала, когда же ты соберёшься позвонить, милый. Как ты доехал?
– Более-менее нормально. У нас возникли небольшие трудности, когда мы искали вершину, но теперь мы уже здесь, в здравом уме и твердой памяти, так сказать.
– Как выглядит твой дом?
– Этот архитектурный стиль называется «заплесневелая рустика». Более объективно я смогу оценить его, когда хорошенько высплюсь. Как там в Пикаксе?
– Умерла наконец жена доктора Гудвинтера. Сегодня её хоронили.
– Она ведь долго болела?
– Пятнадцать лет, десять из которых была прикована к постели. Почти весь округ собрался на похороны, отдавая дань доктору Галу. Его очень любят, он – последний из старомодных сельских врачей. Интересно, уйдет он теперь на пенсию или нет?
Квиллер мысленно представил Мелинду, дочь доктора Гала, выбравшую ту же профессию, молодую женщину с зелёными глазами и длинными ресницами, которая помогла ему бросить курить трубку. Приехала ли она в Пикакс на похороны матери? Он не решался спросить. Она была предыдущей привязанностью Квиллера, а Полли отличалась ревнивым характером. Он подошёл к вопросу окольным путем, заметив:
– Я никогда не знал, сколько детей у Галифакса.
– Только Мелинда. Она приехала из Бостона на похороны. Говорят, она останется в Пикаксе и будет практиковать вместо отца.
Квиллер понял, что эту тему лучше не развивать, и заговорил о другом:
– Как поживает Бутси?
– Приятная новость для тебя: хочу поменять ему имя. Что ты думаешь о Буцефале?
– Звучит как название болезни.
– Буцефал, – сказала Полли с негодованием, – любимый конь Александра Македонского. Это благородное животное.
– Нет необходимости напоминать мне об этом; И всё равно имя звучит как название болезни, хотя я согласен, что Бутси ест, как лошадь. Начинай сначала, Полли.
– О, Квилл, тебе так трудно угодить! – запротестовала она. – Как кошкам горы? Влияет ли на них высота?
– Они кажутся счастливыми. Мы читаем «Волшебную гору».
– У вас там, наверное, очень красиво? Не забудь прислать мне фотографии.
– Да, вид просто великолепный. Место называется «Тип-Топ», но, будь я владельцем, я назвал бы его «Соколиное Гнездо».
– Ты что, собираешься его покупать? – озабоченно спросила она.
– Я быстро принимаю решения, но не настолько! Я приехал всего пару часов назад. Вначале мне нужно поспать, а завтра съездить в Спадзборо и кое-что сделать. Ещё я должен научиться ездить в этих горах. Здесь едут на юг, чтобы попасть на север, и вниз, чтобы попасть наверх.
Они болтали до тех пор, пока Квиллер не начал беспокоиться, во сколько ему это обойдётся. Закончили они разговор обычным «A bien tot!» [3] .
– Я говорил с Полли. – сказал он Коко, сидевшему у телефона. – Вам привет от Бутси.
– Йау, – ответил Коко, почесав лапой за ухом.
Квиллер вышел на веранду, окружавшую дом; меря её шагами, он спрашивал себя, зачем он здесь, один, когда ему было так хорошо в Мускаунти среди друзей. С веранды открывался вид на лесистый склон и долину, где Спадзборо был отмечен крошечными огоньками. Прямо под ним спускался пунктир ярких огней. Это светились окна домов вдоль Дороги к Соколиному Гнезду. Свет заливал бассейн, и он казался бейсбольной площадкой, приготовленной для ночной игры.
Но в остальном – сплошная темнота, за исключением странных огоньков на юге. Они появились на соседней горе и, казалось, кружились в хороводе. Квиллер сходил за биноклем и настроил его на этот хоровод.
Точно: огоньки вращались – феномен, который требует изучения.
Поднялся прохладный ветер и загнал его в дом – предстояло провести первую ночь на Большой Бульбе.
Спал он довольно сносно, учитывая незнакомую кровать и кружева на простыне и наволочках: меняя положение, он каждый раз чувствовал что-то необычное под подбородком. Но в половине шестого он проснулся, проснулся как от толчка.
Неужели выстрел?! Это заставило его сесть в кровати, прежде чем он открыл глаза. При звуке второго выстрела сон как рукой сняло. Осознание того, что это происходит внутри дома, выбросило его из кровати именно в тот момент, когда раздался третий выстрел! Он бросился к дверям, тревожась за кошек и не думая о собственной безопасности. Распахнув дверь, он услышал четвёртый выстрел!
И тут он понял, что это не стрельба. Оба сиамца, задрав хвосты, с триумфом вышли из своей спальни. Утренний свет заливал их комнату, окрашивая всё в розовые тона. Все жалюзи были подняты!
– Черти! – пробормотал Квиллер, забираясь обратно в постель. Кто-то из них, несомненно Коко, обнаружил, как поднять скатывающиеся с таким шумом жалюзи. Просто сунуть лапку в колечко… отстегнуть его… и БАМ! Вверх! Ему пришлось признать, что маневр был очень умным.
Часа через два его разбудил звук мотора старого грузовичка. Выглянув из окна второго этажа, он увидел красный пикап с голубым крылом. И мужчину, выходящего из него, – с всклокоченной бородой, в старого образца рабочей одежде железнодорожника, в позеленевшей от времени шляпе с широкими полями. Прихватив банки с краской, мужчина прихрамывающей походкой медленно направился в сторону каменных ступеней. Квиллер, поспешно натянув какую-то одежду, встретил рабочего на веранде.
– Доброе утро, – поздоровался он с незнакомцем. -Прекрасный денёк, не так ли? Немного прохладно, но это бодрит. – Он достаточно прожил в Мускаунти, чтобы знать, как погода помогает начать разговор.
– Вечером будет дождь, – ответил рабочий. – Всё размоет.
– Откуда вы знаете? – Воздух был прозрачный, на небе ни облачка, горы четко очерчены. – Почему вы думаете, что пойдёт дождь?
– Выползли дождевые черви. На дереве видел чёрную змею. – У мужчины было обветренное, морщинистое лицо, проницательные глаза. – Слишком много проклятого дождя в этих местах.
– Вы – мистер Бичем? – поинтересовался Квиллер.
– Дьюи Бичем, пришёл доделать работу, – ответил тот, направляясь в дальний конец веранды.
Квиллер последовал за ним.
– А что нужно доделать?
Мистер Бичем кивнул на перила веранды:
– Эти перила и ту стеклянную дверь.