– К югу от Пикакса есть городок, который называется Вайлдкэт , [2]– переменил он тему разговора. – Я часто задавал себе вопрос – почему. Это как-то связано с железными дорогами?
– А как же! В тысяча девятьсот восьмом в тех краях локомотив потерял управление и рухнул с моста, потащив за собой вагоны, – жуткое крушение! Старые железнодорожники об этом до сих пор судачат.
– Кто-нибудь записывал их воспоминания? – поинтересовался Квиллер. – В Содаст-сити есть железнодорожная библиотека? Остался кто в живых из старых машинистов? – Квиллера охватило хорошо знакомое волнение. Ещё бы! Небольшое исследование вопроса и несколько устных рассказов пенсионеров-железнодорожников плюс истории, оставшиеся в памяти их семей, – и книга готова! Она увлекательно расскажет об ужасных крушениях поездов, а также передаст ностальгию по Паровой эре, когда поезда казались волшебными экипажами без коней, а машинисты локомотивов – сказочными героями на колесницах, Гомер Тиббит, выросший на ферме, до сих пор вспоминает о паровозных гудках, тревожно звучавших в ночи. Он говорит, что от этих гудков становилось тоскливо и одиноко и в то же время они внушали смутные желания. Без сомнения, этот звук не сравним ни с сигналом сегодняшнего дизеля, ни с рёвом реактивных самолетов, ни с завыванием шин восемнадцатиколесного грузовика на трассе.
– Созрели насчёт поддать? – спросил хозяин. – Что до меня, я готов.
Квиллер отказался под предлогом срочной работы. А прощаясь, как бы между прочим спросил:
– Вам случалось встречаться с Тривильеном, который занимается строительством домов?
– Мой сын, – последовал ответ. – Он только-только начинает работать самостоятельно.
– Он знает своё дело? Одна моя знакомая думает его нанять.
– Хороший выбор. Он молодчина! Это я обучил его ремеслу, всем его премудростям. Обоим своим ребятишкам я сказал: «Штука в том, чтобы начать работать рано и работать много». Сам я так и сделал.
– У вас ещё один сын?
– Дочка. В школе она изучила бухгалтерский учет. Сейчас работает у меня в конторе.
Странная семейка, думал Квиллер, возвращаясь в Пикакс. Во-первых, неряшливый президент успешного семейного бизнеса. Во-вторых, ничем не примечательная обстановка в претенциозном доме. В-третьих, гнусное обращение с женщиной в отличном кресле на колёсах. Кто она такая? Для жены старовата, для матери – молода. Может, какая-нибудь бедная родственница или бывшая экономка, оставленная в доме из милости? В любом случае этот тип должен был её представить или хотя бы обратить на неё внимание. Денежный успех, перенёсший его из Содаст-сити в Вест-Мидл-Хаммок, увы, не сгладил грубость его манер.
Добравшись до Пикакса, Квиллер зашёл в супермаркет Тудла, чтобы купить замороженный обед и два килограмма нарезанных индюшачьих грудок. А очутившись дома, нисколько не удивился тому, что Юм-Юм встретила его на пороге кухни, кокетливо изгибаясь и изящно переступая передними лапками.
– Вот и она! «Мисс Кис Америка»! – воскликнул он. – А где же твой дружок? Где Коко?
Кот тут же примчался, и они с Юм-Юм, чтобы получить обед, запели дуэтом: баритональные вопли соединялись с колоратурными трелями, причём последние больше походили на визг. Квиллер нарезал кубиками любимое угощение сиамцев и красиво разложил его на их любимом блюде. Коко сразу набросился на еду, а Юм-Юм, мрачно взглянув на блюдо, отошла, понурив голову.
Квиллер встревожился. Не заболела ли она? Может, поймала и съела жука? Может, шерсти наглоталась? Или проглотила кусочек клейкой ленты? Он нежно взял кошечку на руки испросил:
– Что случилось с моей кисуленькой?
Она взглянула на него большими глазами, в которых читался упрёк.
Квиллер встревожился. Не заболела ли она? Может, поймала и съела жука? Может, шерсти наглоталась? Или проглотила кусочек клейкой ленты? Он нежно взял кошечку на руки испросил:
– Что случилось с моей кисуленькой?
Она взглянула на него большими глазами, в которых читался упрёк.
Тем временем Коко расправился с двумя третями содержимого тарелки, оставив, по обыкновению, одну треть своей подружке. Квиллер, держа Юм-Юм на руках, поднял блюдо с пола и поставил его на кухонный стол. Юм-Юм тотчас вывернулась из объятий и с жадностью накинулась на индейку.
– Эти кошки, – проворчал Квиллер, – от них с ума сойти можно!
– Как насчёт того, чтобы проявить ложный восторг по поводу ещё одного задания?
– Какого, например?
– Ты, конечно, в курсе, – начал Джуниор, – что клуб собирается ставить «Сон в летнюю ночь». Мы хотим напечатать по маленькой заметочке обо всех ведущих исполнителях – около восьми дюймов каждая плюс заголовок. Это не должно быть рекламой спектакля или биографией актера, просто миниатюрное эссе о восприятии актёром своей роли и пьесы в целом.
– И всё это на восьми дюймах?
– Квилл, только ты можешь это сделать. У тебя сжатый и выразительный слог. Кроме того, читатели верят тебе, что бы ты ни писал. Твоя фамилия будет стоять под каждой заметкой, и считай, что бесплатным кофе ты обеспечен на всю жизнь.
Джуниор пытался подольститься к нему, и Квиллер на это клюнул.
– Сколько надо заметок?
– Девять или десять. Ты ведь живёшь рядом с театром, так что тебе будет нетрудно зайти на репетицию и взять интервью у актёров в перерыве. А мы предупредим их: пусть подумают, что сказать. Такие, как Дерек Катлбринк, больше думают о костюме, чем о сути роли.
– Кого же играет Дерек?
– Ника Боттома, ткача.
– Подходящая роль. Он с удовольствием покричит по-ослиному.
– О да! Как только он выйдет на сцену, все просто попадают.
Дерек, житель местечка Вайлдкэт, работал официантом в «Старой мельнице» и, благодаря подкупающей искренности и внушительному росту (шесть футов восемь дюймов, даже ближе к девяти), был любимцем завсегдатаев ресторана, театралов и впечатлительных молодых дам.
– Когда собираешься запустить серию? – поинтересовался Квиллер.
– Как только, так сразу! Мы репетируем пять вечеров в неделю… Слушай, ты поддерживаешь отношения с этой наследницей из Чикаго, которую привёз с острова Завтрак?
– Я её не привозил. Просто она оказалась в том же катере, – резко сказал Квиллер. – А почему ты спрашиваешь?
– Ну, она стала членом Театрального клуба и помогает нам с костюмами. У неё есть неплохие идеи.
«Подходяще, – подумал Квиллер. – Её собственный гардероб прямо как у Шехерезады».
– А в придачу, – с увлечением продолжал Джуниор, – они с Дереком прямо местные Ромео и Джульетта.