Отец Эддингтона Смита ходил с книгами по домам и продавал их буквально за медные гроши. Вот эти книги отдают сегодня в дар ЦЭС.
– Чем занимается ЦЭС?
– «Сундук пирата» предоставил ЦЭС половину цокольного этажа. Волонтёры и члены ЦЭС передают подаренные книги в магазин, а выручка от их продажи поступает в Литературный совет и идёт на ежегодные стипендии Эддингтона Смита.
– Достаточно ли книг поступает в ЦЭС?
– Как тебе сказать… Чтобы поддержать инициативу дарителей, мы рассказали в газете о том, что один наш именитый горожанин пожертвовал для ЦЭС сто книг. И хотя не только его имени, но даже инициалов мы не назвали, все догадались, что это ты, и захотели принять участие. Кроме того, волонтёры обратились к своим знакомым, насобирали что могли, каталогизировали. В память об Эддингтоне Смите… этом чудесном человеке! Все горят желанием продолжать его дело!
– Не слишком ли огромную ношу, Лайза, вы на себя взяли, проводя такую кампанию?
– Одна я, конечно, не справилась бы; но совет управляющих помогает мне принимать решения, справляться с проблемами и поддерживать энтузиазм волонтёров. Бёрджесс Кэмпбелл, Мэгги Спренкл, доктор Эбернети и Вайолет Хиббард. Я им бесконечно благодарна за поддержку.
На этом Квиллер выключил диктофон.
– Мне так и не довелось познакомиться с Вайолет Хиббард, – сказал он удручённым тоном. Как журналисту, ему полагалось бы знать всех и вся в своей округе.
– Она – замечательная женщина; оставила работу совсем недавно: она преподавала английскую литературу в колледжах восточных штатов.
– Сколько ей лет?
– Она нашего возраста. И рано ушла на пенсию, когда стала наследницей поместья Хиббардов. Она – последняя в роду Хиббардов, а тут как раз один шустряк захотел купить их поместье, снести дом и построить коттеджи. Меня от одной мысли об этом дрожь пробирает! Ты видел поместье Хиббардов, Квилл?
– Я знаю, где оно, но бывать не бывал. По-моему, снимок появлялся в журналах.
– Да-да. В округе, где сплошь каменные здания, стоит Хиббардов особняк, построенный только из дерева, – он чудом уцелел среди лесных пожаров, поджогов и случайных искр от печек и каминов, которые топят дровами. Вайолет решила сохранить его как высококлассный пансион… Чем не сюжет для тебя, Квилл? Вайолет будет рада с тобой встретиться. Она в восторге от твоей колонки!
Квиллер нежно любил читателей, которые были в восторге от его колонки. Пожав плечами, он с деланным безразличием сказал:
– Позвони мне, когда она соберётся в магазин. Я заскочу.
Добравшись до полянки перед амбаром, Квиллер увидел, что Коко совершает пируэты у кухонного окна. Это означало, что на автоответчике оставлено сообщение. Красная лампочка подтверждала это: звонил Уэзерби Гуд, метеоролог (настоящее имя – Джо Банкер).
«Алло, Квилл! Это Джо. У нас в Индейской Деревне новости. Полли тебе рассказала? По дороге в редакцию я к тебе загляну, и мы с тобой покалякаем. Ты будешь дома в районе полчетвертого? Оставь твоё "да" или "нет" на автоответчике».
Квиллер ответил «да». Интересно, что это за новость, о которой Полли ему ничего не сообщила?
Индейской Деревней назывался элитный жилой комплекс за пределами города: коттеджи сельского типа и несколько кондоминиумов в лесистой местности за городом; здесь был свой бар и бридж-клуб, где от случая к случаю читались лекции и проходили заседания Общества любителей птиц. Рядом протекала живописная река Иттибиттивасси, по берегам которой были проложены дорожки для прогулок.
Зимой, когда яблочный амбар было сложно протопить, Квиллер жил в кондо под номером четыре на участке, получившем название «Ивы».
Его ближайшим соседом был Уэзерби Гуд вместе с котом по кличке Гольф Стрим. Полли обитала в номере первом со своими питомцами – Брутом и Каттой. Какое-то время номер второй занимал некий алурофоб-кошконенавистник, но он внезапно отбыл. «Из-за аллергии на кошачью шерсть», – подмигивая друг другу, говорили его соседи. Копать глубже им не захотелось.
Когда в половине четвёртого Уэзерби «заглянул» в яблочный амбар, они с Квиллером уселись за барной стойкой, и Квиллер, налив гостю пива, а себе имбирного эля, спросил:
– Ты был вчера вечером на премьере, Джо?
– Был, был! Классно сыграли! Могу себе представить, какой это для актёров крепкий орешек, но Кэрол – великий режиссёр.
– А ты слышал перепалку в зале в самом начале?
– А как же! Только у Эрни Кемпла и могло хватить духу как следует припечатать эту публику. Ну и голосище у него – прямо иерихонская труба.
– А ведь виновники скандала явно обиделись, – заметил Квиллер. – После антракта они не вернулись.
– Что тут скажешь, Квилл. Люди привыкли смотреть телевизор и разговаривать, вот и считают, что ничего такого, если так же вести себя и в театре. А ушли они потому, что Кемпл не позволил им комментировать всё и вся.
Тут Коко прыгнул на стоящий у бара табурет, словно тоже хотел принять участие в разговоре.
– Как поживает Гольф Сгрим? – спросил Квиллер.
– Интересуется, когда вы, ребятки, переедете в Деревню.
– Как всегда, первого ноября… А что это за потрясающая новость? Неужели любители птиц засекли желтобрюхого дятла?
– Разнёсся слух, что на номер второй нашёлся покупатель – Олден Уэйд! Так что ты свою любезную лучше запри! У него слава неотразимого сердцееда.
Почему Полли ничего ему об этом не сказала? Странно. Кто-кто, а уж она всегда в курсе, о чём судачат кругом. Однако он спокойно сказал:
– Давно пора найти покупателя на номер второй. Когда дом в кондоминиуме долго пустует, это обесценивает и все соседние… Налить ещё, Джо?
– Нет, спасибо. Мне ведь ещё на радио.
– Надеюсь, наш новый совладелец любит кошек, – заметил Квиллер, показывая, что новое соседство его не очень беспокоит.
Неужели, размышлял он, когда Уэзерби уехал, это Полли подсказала купить номер второй обольстительному вдовцу, который решил поработать в книжном магазине и который, как гласит молва, такой неотразимый сердцеед? Уэзерби был уроженцем Локмастера. Кому и знать, как не ему.
Сиамцы стояли плечом к плечу, дружно махая хвостами, – вежливое напоминание, что настало время обеда.
– Как вам, ребятки, если мы в этом году двинем в Деревню пораньше?
Вечер он провёл, готовя рецензию для очередного выпуска «Всякой всячины», стараясь поровну разделить комплименты между парой актеров из Локмастера и своими доморощенными гениями из Театрального клуба. И то и дело поглядывал на часы.
В десять он позвонил Полли. Ответа не было. Он оставил сообщение.
Он уже покормил сиамцев на сон грядущий и сопроводил их до места ночного обитания на третьем балконе, когда позвонила Полли. Она была в очень приподнятом настроении – прежнюю её усталость как рукой сняло.
– Квилл! Отгадай, где я сегодня вечером была! В театре! Так как Олден, один из наших сотрудников, играет в спектакле, я сочла уместным сводить «зелёные халаты», как мы называем наших девочек, на «Как важно быть серьёзным». За мой счёт! Как им понравилось! Они все читали твою колонку, и она подогрела их интерес.
Полли остановилась, переводя дыхание.
Тогда он сказал:
– Рад, что ты на таком подъёме, вчерашней депрессии как не бывало. Кому мы этим обязаны – Оскару Уайльду или твоему парикмахеру?
– Обоим, – отвечала она, заливаясь звонким смехом, какого он давно не слышал – с тех пор, как она засела за многомудрые пособия, обучающие искусству управления книжным магазином.