В очередной раз увернувшись от протянутой к нему лапы Ленчика, Вадька кинул быстрый взгляд на своего противника. Жирный явно себя не помнил от ярости: он тяжело с хрипом дышал, лицо налилось кровью, а в маленьких глазках горела настоящая жажда убийства. Сейчас или никогда, решил Вадька и, проскочив у Ленчика почти под носом, повернулся и скорчил ему рожу. Мурка разразилась аплодисментами. Главарь издал утробный рев оскорбленного динозавра и сломя голову ринулся за своим юрким противником. Этого-то Вадьке было и нужно. Сделав круг по площадке и убедившись, что Ленчик неотвязно следует за ним, он бросился к детскому автомобильчику. Извернувшись ужом, Вадька протиснулся через узенькое, рассчитанное на трех-пятилетних пассажиров заднее сиденье, вывалился с другой стороны и обернулся. Его план удался. Распаленный толстяк, не замедляя ход, кинулся за ним, но увы… Любовь к пончикам и блинчикам подвела его, и теперь из автомобильчика торчали его плечи и красная, изрыгающая ругательства физиономия. Остальные части тела застряли. Ленчик судорожно дергался туда-сюда, но освободиться не мог.
Стараясь восстановить дыхание, Вадька обошел вокруг давнего врага, полюбовался на вид с тылу, задумчиво покачал ногой, решая, не добавить ли Ленчику ума через задние ворота, но сочтя это неблагородным, всего лишь утешающе похлопал его ладонью по могучей слоновьей ноге. Изнемогающий Ленчик лишь глухо зарычал. И тут на Вадьку налетела лучащаяся восторгом Мурка:
– Вадька, ты молодец, ты гений! У тебя настоящий талант, ты обязательно должен пойти учиться к нам в Боевую Школу!
Вадька, который как раз собирался отчитать ее за то, что сразу не пришла к нему на помощь, от таких комплиментов расцвел и скромно заулыбался.
– Господа, надеюсь, вы удовлетворены? – надменно обратилась Мурка к растерянно толпящейся вокруг беспомощного главаря компании. – Дуэль была честной, мы победили, и вы не имеете к нам претензий?
– Честной-то честной, – оторопело ответил ей один из парней, – а как теперь Ленчика вытащить?
– Вам решать, по мне пускай тут хоть поселится, – пожала плечами Мурка. – Да, и подберите в кустах, там еще один ваш валяется, – взяв Вадьку под руку, она гордо удалилась.
– Вадька, как ты до такого додумался?! – По пути Мурка продолжала петь ему дифирамбы.
– Это что, – потупил глазки Вадька, – ты бы видела, как я без всяких кодов на hard-уровне монстров из огнемета разделываю, куда там Ленчику!
Захохотав, Мурка отпустила Вадькину руку и схватилась за живот. Пацан обиженно смотрел на нее.
– Ну чего ржать-то, – пробубнил он, – лучше бы сказала, что у тебя со старичком вышло.
Муркино веселье как отрезало, на ее лицо вернулась озабоченность.
– Ничего не вышло, – печально ответила она. – Я к нему не пошла. У него дверь тоненькая, все слышно, я подхожу и слышу, что он по телефону разговаривает, что-то насчет своей коллекции. И знаешь с кем? Со Спецом номер два, с Остапчуком.
– Не понял! – удивился Вадька. – Если Виноградов работает с Остапчуком и у дедка выяснял, можно ли его спокойно грабить, так зачем Остапчуку самому светиться? Не, ничего не понимаю! Может, Остапчук тут и ни при чем? Может, мы снова ошиблись…
– Ты ошибся, – уточнила Мурка.
– Да кто тут, в конце концов, Спец? – Вадька с досадой стукнул кулаком по ладони.
– Не знаю, – вздохнула Мурка.
– Ладно, – решительно беря ее за руку, сказал Вадька, – пошли напоследок к Луше зайдем, может, она что полезное скажет.
Глава 15. Сейфом по кумполу
Держась за руки, они шли вдоль длинного ряда сараев. Даже все загадки сегодняшнего дня не могли испортить Вадьке счастья от победы над Ленчиком. Его переполняла радость, он шагал словно по облакам и думал, что Мурку ужасно приятно держать за руку: ладошка у нее сильная, твердая и прохладная. Вадька так глубоко задумался, почему она такая прохладная, если на улице жара, что остановился только тогда, когда Мурка встала как вкопанная. Он огляделся вокруг и тут наконец заметил, что именно произвело на нее столь сильное впечатление.
На лавочке у входа в Лушин сарай восседал старший лейтенант Пилипенко. На сей раз компанию ему составляли два внушительных бутерброда с ветчиной, банка соленых огурцов и бутыль минеральной воды. Старлей насыщался.
– Что он здесь делает? – возмущенно спросила Мурка.
– Наверное, сегодня его очередь Лушу охранять, – пожал плечами Вадька.
– Я понимаю, только почему он здесь сидит? Отсюда же второй вход в сарай не видно! Он должен вон в том доме на лестничной площадке быть, оттуда все как на ладони.
Вадька глубокомысленно кивнул. Ну не признаваться же, что он три дня искал милицейский пункт наблюдения, а про соседний дом так и не догадался.
– Давай подойдем, спросим, – предложил он.
Они остановились прямо перед лейтенантом. Тот даже не поднял головы, все его внимание принадлежало ломтю ветчины. Вадька откашлялся. Пилипенко окинул их хмурым взглядом и, не переставая жевать, пробурчал:
– Опять вы! Чего шляетесь?
– Извините, а вам известно, что в этот сарай есть еще один вход? – Стараясь говорить вежливо, Мурка собрала в кулак всю свою волю, хотя ее голос прерывался от бешенства.
Старший лейтенант мощно глотнул, хрупнул огурчиком и процедил:
– Что с того?
– А то, что ваши коллеги прятались во-он там, оттуда знаете ли, лучше видно.
Пилипенко поболтал бутылку с водой, вслушиваясь в хлюпанье, хлебнул и соблаговолил ответить:
– Там сесть не на что, – и продолжил трапезу, видимо, посчитав свой довод исчерпывающим.
Мурка даже задохнулась от возмущения, она уже набрала полную грудь воздуха, собираясь без всяких скидок на приличия объяснить лейтенанту, что она о нем думает, как тут…
Из глубин Лушиного сарая донесся уже знакомый истошный визг.
– Во, слышите, все в порядке с вашей дворничихой – орет, – лениво тыча в двери надкушенным огурцом, заявил Пилипенко.
– А грохочет кто? – настороженно поворачиваясь к сараю, поинтересовался Вадька.
Из сарая и впрямь слышались какие-то стуки – будто мебель двигали, – а потом раздался грохот. От неожиданности Пилипенко подавился огурцом. А Лушин визг оборвался, будто отрезанный.
– Я посмотрю, что там, – пробормотал Вадька, направляясь к дверям сарая.
– Не по-ло-же-но… – сквозь забивший рот огурец проперхал Пилипенко, но Вадька, не обращая на него внимания, сорвался с места и вихрем влетел в сарай. Натыкаясь на Лушины «сокровища», он выскочил на единственный расчищенный пятачок… и замер в ужасе.
Перед ним снова была лишь половина старушки, и снова нижняя: грубые хлопчатобумажные колготы и тапочки… Верхняя половина судорожно, будто полураздавленный червяк, ворочалась под придавившим старую дворничиху «школьным» сейфом. Оттуда же неслись сдавленные стоны.
В спину Вадьке врезалась Мурка, и мальчишка очнулся.
– Помогай! – крикнул он, опрокидывая на пол трехногую прикроватную тумбочку.
Уперевшись в бок тумбочки, Вадька и Мурка подпихнули ее под край придавившего старуху сейфа. Трухлявое дерево крякнуло, но выдержало, принимая на себя тяжесть металла.
– Звони в «Скорую», быстро! – скомандовал Вадька.
Все это время старший лейтенант Пилипенко, совсем по-старушечьи всплескивая руками, бегал вокруг пострадавшей дворничихи и причитал:
– Да как же это она так, да что же это… Вот ведь дурацкая случайность…
– Случайность! – взвизгнула Мурка, едва успевшая прокричать в мобильник адрес. – Случайность?! А где скрыня XVIII века [1], а бюро в стиле Помпадур, а гданьский комодик? – Мурка заметалась по сараю, тыча пальцем в пустые места среди мебельных завалов. – А почему задняя дверь открыта? Пока вы там жрали, бандиты вынесли все ценное и прибили бедную старуху, – прокричала девчонка и разрыдалась, уткнувшись носом Вадьке в плечо. Растерянный Пилипенко робко выглянул в распахнутую заднюю дверь, постоял на пороге и вернулся, почтительно, словно гроб, закрыв дверь за собой.
…Мурка сидела в кресле в Вадькиной комнате. Вечер был необыкновенно теплым, даже жарким, но девчонку все равно пришлось закутать в плед. Сейчас она выпивала уже третий стакан горячего чаю, но все еще не могла согреться, ее бил озноб. Надежда Петровна положила на рычаг телефонную трубку и в ответ на Вадькин вопросительный взгляд покачала головой:
– Ничего конкретного сказать не могут. Луша сейчас в реанимации, все зависит от того, насколько сильно пострадал мозг…
– О, тогда точно обойдется! – неожиданно возрадовался белый, как стенка, Вадька. – Она и так психическая, нечему там страдать!
– Ты несешь чушь! – одарив сына строгим взглядом, оборвала Надежда Петровна и присела рядом с Муркой. – Твой папа сейчас приедет, я ему уже позвонила. А ты пока выпей-ка.
– Что это? – спросила Мурка, принимая у нее стакан, на четверть наполненный красной жидкостью.
– То, чего детям нельзя, но тебе сегодня можно. Красное вино. Взрослому я бы налила водки, но тебя и вино проберет. Пей, не бойся, полегчает.
Благодарно кивнув, Мурка залпом опрокинула стакан, судорожно вздохнула. Через несколько минут она уже тихонько подремывала.
– Что менты говорят? – шепотом спросил Сева. Вадькин звонок застал его дома, и он немедленно примчался.
– Говорят, что бандиты, видимо, заметили милицейский пост и пасли дворничиху, ждали, когда постовой отлучится. Вот и дождались Пилипенко: когда он уселся есть, они без шума вскрыли заднюю дверь, дали старухе по башке и вынесли все ценное. Возле второго входа нашли следы шин грузовика. Они старуху прикончить собирались: на пол уложили и хотели сейфом придавить, чтоб насмерть. А бабка взяла и очухалась. И давай как всегда орать! А тут еще мы затопотали, они и смылись. Пока мы там вокруг Луши метались, они прямо за дверью были. Если бы мы догадались, могли еще догнать… Майор Владимиров рвет на себе волосы, что недооценил дело и позволил напасть на Лушу. Он в ярости, я даже боялся, что майор прикончит Пилипенко.
– Жалко старушенцию. И ведь какие наглые, прямо у мента за спиной!
– Какой он мент, чистое недоразумение.
– Я только не пойму, зачем они вообще хотели бабку кокнуть…
– Так ведь они свои делишки скрыть пытаются. Вон у Грезы должен был вроде случайно газ взорваться, никто бы не стал проверять, вся ли мебель была в момент взрыва на месте. И Лушу тоже будто случайно привалило – мебели старой полно, вот один шкафчик и упал, а что он железный, так извините, не повезло… Несчастный случай и никому нет дела, а они спокойненько продолжают коллекционеров грабить и их коллекции вывозить. Они ведь не думали, что еще кто-то знает, где в ее бардаке ценные вещи рассованы.
Ребята горестно помолчали. Осторожно глянув на Мурку и убедившись, что она спит, Вадька прошептал:
– Слышь, Севка, я Мурке не сказал, тут пока мать ею занималась, я в компьютер заглянул. От Большого Босса сообщение пришло. Он пишет, что к «Братьям Грейпс» прибыла новая партия мебели, говорят, совершенно уникальная. Они ее никому не показывают и покупателям даже не предлагают, объявили, что выставят на «Сотбис» – так у них в Лондоне самый крутой аукцион произведений искусства называется.
– Думаешь, у них Грезина мебель?
– А то чья же? И еще Большой Босс сказал, они заявили, что на днях ждут к коллекции дополнение, тогда, мол, все вместе представим. Врубаешься? Дополнение – наверняка те вещи, что они сегодня у Луши забрали. Не знаю прямо, что теперь делать. Рассказать ментам про наши догадки насчет музея и Спеца? Обсмеют ведь, у нас же малюсенькой улики и той нет.
– Напиши Большому Боссу, – не открывая глаз, сказала Мурка. Мальчишки обернулись к ней. – Напиши ему и попроси узнать, как можно остановить продажу Грезиных вещей. Скажи, что «Братья Грейпс» не получат дополнение к коллекции, мы позаботимся.
– Каким образом?
Мурка сбросила плед, поднялась. Видимо, вино ее все же разобрало, на щеках пылал лихорадочный румянец.
– Лушина мебель не то что Грезина, она в очень плохом состоянии, ее с ходу в дорогу не отправишь, надо хоть укрепить. Несколько дней она еще тут пробудет, так что мы должны успеть.
– Что успеть, Мурочка?
– Не надо разговаривать со мной как с тяжелобольной, я в полном порядке. Мне раньше наши детективные дела игрой казались, а ведь эти гады вовсе не играют. Жила себе тетка-дворничиха, никому ничего плохого не делала, а они ее убить хотели! Только потому, что им ее антикварная мебель приглянулась! А до нее из-за них еще женщина пропала и собака сиротой осталась. Что дальше будет? Мы уже дважды приходим и находим по половинке старушки. В следующий раз что найдем – половину старичка? Оба Спеца с Василием Васильевичем недавно разговаривали, значит, на него целятся? Нельзя этим бандюгам позволять безнаказанно такое выделывать. Их надо остановить во что бы то ни стало. Так что я не права, а ты, Вадька, прав. Давай, рассказывай, как ты собирался улику выкрасть. Начнем с музея, потом квартира и дача Спеца номер один, а если у него ничего не найдем, то возьмемся за Спеца номер два. Я теперь хоть в музей, хоть к черту в зубы вломиться согласна, лишь бы Спецу, кто он там ни есть, его музыку поломать.
Глава 16. Прости нас, Уголовный кодекс!
Мрак безлунной ночи не нарушался ни единым огоньком. Две почти неразличимые тени легко и бесшумно скользили вдоль стены. Их затянутые в черное фигуры сливались с темнотой ночи, лица были закрыты. На мгновение фигуры замерли, чутко прислушиваясь, потом снова двинулись вперед. Вот они остановились, нацепили на руки перчатки со стальным когтями и быстро поползли вверх по стене. Вот они уже на гребне, внимательно оглядываются по сторонам, и… одна из фигур прыгает на спину ничего не подозревающего часового, захлестывая его горло стальной струной…
Снисходительно поглядывая на киношных ниндзя, Вадька убавил звук в телевизоре. Конечно, трюки поставлены классно, но ведь это всего лишь кино. Снимают эпизод и идут кофе пить, никакой реальной опасности. А вот ему, Вадьке, предстоит настоящее дело: сегодня ночью он действительно собирается проникнуть в бандитское логово в поисках неопровержимых доказательств преступления. Мурка обещала захватить все необходимое снаряжение. Представив себя в боевом облачении черного ниндзя, Вадька гордо усмехнулся, поставил будильник на половину двенадцатого и решил пока поспать. У него нервы истинного коммандос, он способен безмятежно спать перед опаснейшей операцией.
Через полтора часа злой и не выспавшийся Вадька вылез из кровати. Спать хотелось страшно, но стоило закрыть глаза, как сон тут же исчезал, заставляя мальчишку ворочаться с боку на бок в ожидании назначенного часа. Тихий сигнал будильника показался Вадьке голосом долгожданной свободы. Он потихоньку оделся и выскользнул в коридор. Но едва он взялся за защелку, как дверь второй комнаты приоткрылась и оттуда появилась полностью одетая Катька с неизменным гусем под мышкой.
– Катерина! Куда тебя черти несут?
– А тебя? Обещал, что я тоже буду расследовать, а сам без меня уходишь? Фигушки!
– Марш в постель! – Вадька пытался быть грозным, но скажите на милость, как можно придать грозные интонации сдавленному шепоту. Так что Катька гордо прошествовала мимо брата, тихонько, стараясь не разбудить маму, отперла дверь и в ожидании остановилась на лестничной площадке. Вадька беспомощно поглядел на малявку, махнул рукой, запер дверь и мрачно зашагал в сторону Музейной площади, предоставив Катьке догонять.
Прислонившись к фонарю, на площади их уже поджидал дрожащий от ночной сырости Сева.
– Ты зачем ее притащил? – накинулся он на Вадьку.
– Я ее не тащил, она меня выследила. Что я должен делать, ругаться с ней и маму разбудить?
– Растут дети, старших выслеживать научились, – недовольно буркнул Сева.
– Да уж, – вздохнул Вадька, и оба мальчишки неприязненно посмотрели на девочку. Катька предусмотрительно держалась от них в отдалении.