Он подумал, что она поможет им заманить сюда ребят, чтобы потом их допрашивали по поводу пакетов с деньгами. «Я им устрою сюрприз, – подумала Джордж. – Отправлю Тимми к Генри. Она поймет, что дело плохо, скажет капитану Джонсону. Тот сообразит обратиться в полицию. Они последуют за Тимми, и цыгане получат большой сюрприз».
Минут через десять отец Шмыгалки появился с Тимми. У бедняги на голове был серьезный шрам, на который следовало бы наложить швы. Он подбежал к Джордж, и та заплакала при виде собаки.
– Тебе больно, Тим? Я тебя сразу же к ветеринару отведу, когда вернемся.
– Вернешься, когда придут твои дружки и скажут нам, куда они спрятали пакеты, – сказал цыган.
Тимми махал хвостом и облизывал свою хозяйку. Он не понимал, что все это значит. Почему Джордж сидит здесь, да еще привязанная? Ну и ладно. Главное, что он снова с ней. Пес уткнулся головой в ее колени.
– Пиши записку, – сказал цыган. – Прикрепим ее к ошейнику так, чтобы заметно было.
– Уже написала. – Цыган протянул руку, взял листок и прочитал: «Мы в плену. Следуйте за Тимми. Он вас приведет к нам, и вы сможете нас спасти. Джорджина». – Тебя и впрямь так зовут?
Она кивнула. То был редкий случай, когда ее женское имя пришлось ей по душе.
Вскоре записка была надежно закреплена на ошейнике сверху – ее теперь было отлично видно. Джордж обняла собаку и торопливо заговорила:
– Иди к Генри, Тим. К ГЕНРИ, понимаешь? Тимми, дорогой, отнеси эту записку Генри. ГЕНРИ, ГЕНРИ, Тим! Беги к Генри! Ну?
– Ты лучше ему скажи заодно имя другого пацана, – сказал цыган.
– Нет, нет! Его нельзя сбивать с толку. Генри, Генри, ГЕНРИ!
– Гав! – ответил Тимми. Джордж теперь знала: он все понял. Она слегка оттолкнула его ладонью:
– Бегом! К Генри! Быстро!
Тимми посмотрел на нее с упреком, словно говоря: «Ну вот, не дала побыть с тобой подольше». После этого он опрометью бросился бежать по узкому проходу с запиской на загривке и скрылся.
– Я приведу этих ребят сюда, как только они появятся с собакой, – сказал мужчина, после чего повернулся и вышел. Джордж подумала, не прячется ли Шмыгалка по-прежнему в соседнем проходе, и окликнула его. Ответа не последовало: значит, он сумел удрать к своей кибитке известными ему ходами.
В этот момент проснулась Энн и спросонок не поняла, где находится. Джордж включила фонарик и пересказала ей, что произошло.
– Что ж ты меня не разбудила? – обиделась Энн. – Ох, эти проклятые веревки, прямо режут.
– Ничего. У меня теперь есть нож, – сказала Джордж. – Шмыгалка принес. Разрежем веревки прямо сейчас?
– Ой, давай! – обрадовалась Энн. – Но пока не будем пытаться удрать. Все-таки еще ночь, да еще этот туман – только заблудимся. Давай осторожно надрежем и создадим видимость, что мы вроде бы привязаны, если кто-то придет.
Джордж разрезала свои путы с помощью исключительно тупого ножика Шмыгалки. Потом освободила Энн. Как хорошо было улечься на песке и не ощущать больше на спине узлов, причиняющих боль.
– Смотри! Если услышишь, что кто-то идет, сразу обматываемся веревками, – предупредила Джордж. – Будем здесь, пока не узнаем, что наступил день или туман прошел. Как-нибудь выясним. И если нет тумана, сбежим.
Незаметно обе заснули, лежа на песке. Никто не тревожил их сон, и они отсыпались после ночных треволнений.
А что с ребятами? Где они были в это время? А они по-прежнему дремали, укрывшись в кустах. Заснуть по-настоящему не удавалось: уж очень было неудобно в кустах и холодно. Оба надеялись, что девочки благополучно добрались до дома, следуя вдоль узкоколейки. Каждый раз, пробуждаясь от дремоты, Джулиан вспоминал о них. Не пропадут. Наверно, уже сидят дома. И хорошо, что Тимми с ними.
Но Тимми, разумеется, был не с ними. Он бежал по пустоши сквозь туман, испытывая недоумение. Рана на голове сильно болела.
Зачем Джордж отправила его к Генри? Генри ему не нравилась, и он понимал, что Джордж ее тоже не любит. И все равно послала его к ней. Как странно! Но приказ есть приказ, а он так любил Джордж, что беспрекословно ее слушался. Тимми бежал по вереску и траве, узкоколейка ему была не нужна – дорогу он и сам находил безошибочно, даже не думая о ней.
Ночь все еще продолжалась, но скоро должно было светать. Однако туман был столь плотным, что вряд ли рассвет пробьется сквозь него. Солнце будет спрятано за белой мглой.
Тимми довольно быстро добрался до конюшен. Попытался припомнить комнату Генри и вспомнил, что она наверху, рядом с комнатой Джордж и Энн.
Тимми запрыгнул в кухню через окно, которое оставляли открытым из-за кошки. Торопливо взбежав по лестнице к комнате Генри, он толкнул дверь, подошел к постели, положил лапы на Генри и сказал ей в самое ухо:
– Гав! Гав! Гав!
ДОБРЫЙ СТАРЫЙ ТИМ!
Генри крепко спала и храпела, когда Тимми разбудил ее. От неожиданности она вздрогнула так, что чуть не подпрыгнула в постели.
– Ох!! Что это?! – закричала она, когда он гавкнул ей в ухо. Затем села и зашарила по тумбочке, ища свой фонарик дрожащими руками. Включив его, она сразу увидела рядом большие карие глаза Тимми, глядевшие на нее умоляюще.
– Как! Тимми?! – удивилась она. – Ты что здесь делаешь?! А остальные тоже вернулись? Не может быть. Среди ночи? Ты почему вернулся, Тимми?
– Гав! – сказал Тимми, пытаясь растолковать ей, что у него письмо для нее. Генри погладила его по голове, пальцы нащупали бумагу, прикрепленную к ошейнику.
– А ну-ка, что это там у тебя? Хм... бумага. Привязана. Наверно, письмо от них.
Она отвязала листок и прочла:
«Мы в плену. Следуйте за Тимми. Он вас приведет к нам, и вы сможете нас спасти. Джорджина».
Генри была поражена и некоторое время смотрела на Тимми, который тоже смотрел ей в глаза, помахивая хвостом. Потом нетерпеливо тронул ее руку лапой. Генри перечитала записку и только тогда ущипнула себя, чтобы убедиться, что не спит.
– Нет, не сплю, – сказала она. – Тимми, это правда? Они в плену? Все четверо? Ах, как жаль, что ты не умеешь говорить!
Тимми хотел того же. Он снова затеребил Генри лапой, и та вдруг увидела рану на его голове. Сердце девочки сжалось от ужаса.
– Тимми! Ты ранен! О, бедный ты мой песик. Кто тебя так? Видел бы ты, что у тебя на голове!
Голова у Тимми, разумеется, сильно болела, но ему было не до собственных проблем. Он заскулил, подбежал к двери и вернулся к ней.
– Понимаю, понимаю, – хочешь, чтобы я пошла за тобой. Ах, если бы капитан Джонсон был здесь, я бы его разбудила немедленно. Но он уехал. А миссис Джонсон насмерть перепугается. Просто ума не приложу, что делать.
– Гав! – презрительно сказал Тимми.
– Тебе хорошо говорить «гав», а я не такая храбрая, как ты. Только делаю вид, что смелая, Тимми, а на самом деле – трусиха. Понимаешь, мне страшно идти за тобой, страшно искать ребят. Ведь и меня схватят тоже, понимаешь? А еще этот ужасный туман, Тимми.
Генри поднялась с постели, и Тимми посмотрел на нее с надеждой: неужто эта глупая девчонка наконец решилась?
– Тимми, сегодня ночью здесь нет ни одного взрослого, кроме миссис Джонсон. Я ее даже будить не хочу. У нее такой тяжелый был день. Сейчас оденусь и пойду разбужу хотя бы Уильяма. Ему, правда, всего лишь одиннадцать лет, но он толковый мальчишка.
Она надела свой обычный наряд для верховой езды и направилась к комнате Уильяма. Войдя в его комнатку, Генри включила свой фонарик.
Уильям мгновенно пробудился.
– Кто здесь? – спросил он, сев на постели. – Что вам надо?
– Это я. Генри. Уилли, произошло нечто необычайное. Тимми явился в мою комнату с запиской на ошейнике. На, прочти!
Уильям взял записку и прочел.