Приключения Алисы в стране чудес (Пер. Н.М. Демуровой) - Льюис Кэрролл 7 стр.


Она ничего не могла придумать, а Гусеница, видно, просто былавесьма не в духе, так что Алиса повернулась и пошла прочь.

– Вернись! – закричала Гусеница ей вслед. – Мне нужно сказать тебе что-то очень важное.

Это звучало заманчиво – Алиса вернулась.

– Держи себя в руках! – сказала Гусеница.

– Это все? – спросила Алиса, стараясь не сердиться.

– Нет, – отвечала Гусеница.

Алиса решила подождать – все равно делать ей было нечего, а вдруг все же Гусеница скажет ей что-нибудь стоящее? Сначала та долго сосала кальян, но, наконец, вынула его изо рта и сказала:

– Значит, по-твоему, ты изменилась?

– Да, сударыня, – отвечала Алиса, – и это очень грустно. Все время меняюсь и ничего не помню [47] .

– Чего не помнишь? – спросила Гусеница.

– Я пробовала прочитать «Как дорожит любым деньком…», а получилось что-то совсем другое, – сказала с тоской Алиса.

– Читай«Папа Вильям»[48] , – предложила Гусеница.

Алиса сложила руки и начала:

– Папа Вильям, – сказал любопытный малыш, — [50]

Голова твоя белого цвета.

Между тем ты всегда вверх ногами стоишь.

Как ты думаешь, правильно это?

– В ранней юности, – старец промолвил в ответ, –

Я боялся раскинуть мозгами,

Но, узнав, что мозгов в голове моей нет,

Я спокойно стою вверх ногами.

– Ты старик, – продолжал любопытный юнец, –

Этот факт я отметил вначале.

Почему ж ты так ловко проделал, отец,

Троекратное сальто-мортале?

– В ранней юности, – сыну ответил старик, –

Натирался я мазью особой.

На два шиллинга банка – один золотник,

Вот, не купишь ли банку на пробу?

– Ты немолод, – сказал любознательный сын, –

Сотню лет ты без малого прожил.

Между тем двух гусей за обедом один

Ты от клюва до лап уничтожил.

– В ранней юности мышцы своих челюстей

Я развил изучением права,

И так часто я спорил с женою своей,

Что жевать научился на славу!

– Мой отец, ты простишь ли меня, несмотря

На неловкость такого вопроса:

Как сумел удержать ты живого угря

В равновесье на кончике носа?

– Нет, довольно! – сказал возмущенный отец. –

Есть границы любому терпенью.

Если пятый вопрос ты задашь, наконец,

Сосчитаешь ступень за ступенью!

– Все неверно, – сказала Гусеница.

– Да,не совсем верно, – робко согласилась Алиса. – Некоторые слова не те.

– Все не так, от самого начала и до самого конца, – строго проговорила Гусеница.

Наступило молчание.

– А какого роста ты хочешь быть? – спросила, наконец, Гусеница.

– Ах, все равно, – быстро сказала Алиса. – Только, знаете, так неприятно все время меняться…

–  Не знаю, – отрезала Гусеница.

Алиса молчала: никогда в жизни ей столько не перечили, и она чувствовала, что теряет терпение.

– А теперь ты довольна? – спросила Гусеница.

– Если вы не возражаете, сударыня, – отвечала Алиса, – мне бы хотелось хотькапельку подрасти. Три дюйма – такой ужасный рост!

– Это прекрасный рост! – сердито закричала Гусеница и вытянулась во всю длину. (В ней было ровно три дюйма.)

– Но я к нему не привыкла! – жалобно протянула бедная Алиса. А про себя подумала: «До чего они тут все обидчивые!»

– Со временем привыкнешь, – возразила Гусеница, сунула кальян в рот и выпустила дым в воздух.

Алиса терпеливо ждала, пока Гусеница не соблаговолит снова обратить на нее внимание. Минуты через две та вынула кальян изо рта, зевнула – раз, другой – и потянулась. Потом она сползла с гриба и скрылась в траве, бросив Алисе на прощанье:

– Откусишь с одной стороны – подрастешь, с другой – уменьшишься! [51]

– С одной сторонычего? – подумала Алиса. – С другой сторонычего?

– Гриба, – ответила Гусеница, словно услышав вопрос, и исчезла из виду.

С минуту Алиса задумчиво смотрела на гриб, пытаясь определить, где у него одна сторона, а где – другая; гриб был круглый, и это совсем сбило ее с толку. Наконец, она решилась: обхватила гриб руками и отломила с каждой стороны по кусочку.

– Интересно, какой из них какой? – подумала она и откусила немножко от того, который держала в правой руке. В ту же минуту она почувствовала сильный удар снизу в подбородок: он стукнулся о ноги!

Столь внезапная перемена очень ее напугала; нельзя было терять ни минуты, ибо она стремительно уменьшалась. Алиса взялась за другой кусок, но подбородок ее так прочно прижало к ногам, что она никак не могла открыть рот. Наконец, ей это удалось – и она откусила немного гриба из левой руки.

* * * * * * * * * * * * * * * * * *

* * * * * * * * * * * * * * * * *

* * * * * * * * * * * * * * * * * *

– Ну вот, голова, наконец, освободилась! – радостно воскликнула Алиса. Впрочем, радость ее тут же сменилась тревогой: куда-то пропали плечи. Она взглянула вниз, но увидела только шею невероятной длины, которая возвышалась, словно огромный шест, над зеленым морем листвы.

– Что это зазелень? – промолвила Алиса. – И куда девались моиплечи? Бедные мои ручки, где вы? Почему я вас не вижу?

С этими словами она пошевелила руками, но увидеть их все равно не смогла, только по листве далеко внизу прошел шелест.

Убедившись, что поднять руки к голове не удастся, Алиса решила нагнутьк ним голову и с восторгом убедилась, что шея у нее, словно змея, гнется в любом направлении. Алиса выгнула шею изящным зигзагом, готовясь нырнуть в листву (ей уже стало ясно, что это верхушки деревьев, под которыми она только что стояла), как вдруг послышалось громкое шипение. Она вздрогнула и отступила. Прямо в лицо ей, яростно бия крыльями, кинулась горлица,

– Змея! – кричала Горлица.

– Никакая яне змея! – возмутилась Алиса. – Оставьте меня в покое!

– А я говорю, змея! – повторила Горлица несколько сдержаннее.

И, всхлипнув, прибавила:

– Я все испробовала – и все без толку. Они не довольны ничем!

– Понятия не имею, о чем вы говорите! – сказала Алиса.

– Корни деревьев, речные берега, кусты, – продолжала Горлица, не слушая. – Ох, эти змеи! На них не угодишь!

Алиса недоумевала все больше и больше. Впрочем, она понимала, что, пока Горлица не кончит, задавать ей вопросы бессмысленно.

– Мало того, что я высиживаю птенцов, еще сторожи их день и ночь от змей! Вот уже три недели, как я глаз не сомкнула ни на минутку!

– Мне очень жаль, что вас так тревожат, – сказала Алиса.

Она начала понимать, в чем дело.

– И стоило мне устроиться на самом высоком дереве, – продолжала Горлица все громче и громче и наконец срываясь на крик, – стоило мне подумать, что я наконец-то от них избавилась, как нет! Они тут как тут! Лезут на меня прямо с неба! У-у! Змея подколодная!

– Никакая я незмея! – сказала Алиса. – Я просто… просто…

– Ну, скажи, скажи,кто ты такая? – подхватила Горлица. – Сразу видно, хочешь что-то выдумать.

– Я… я… маленькая девочка, – сказала Алиса не очень уверенно, вспомнив, сколько раз она менялась за этот день.

– Ну уж, конечно, – ответила Горлица с величайшим презрением. – Видала я на своем веку много маленьких девочек, но с такой шеей –ни одной! Нет, меня не проведешь! Самая настоящая змея – вот ты кто! Ты мне еще скажешь, что ни разу не пробовала яиц.

– Нет, почему же,пробовала, – отвечала Алиса. (Она всегда говорила правду.) – Девочки, знаете, тоже едят яйца.

– Не может быть, – сказала Горлица. – Но, если это так, тогда они тоже змеи! [52] Больше мне нечего сказать.

Мысль эта так поразила Алису, что она замолчала. А Горлица прибавила:

– Знаю, знаю, тыяйца ищешь! А девочка ты или змея – мне это безразлично.

– Номне это совсем не безразлично, – поспешила возразить Алиса.

Назад Дальше