Может быть, нам повстречается какая-нибудь добрая душа вроде миссис Яблочка?
Они проехали еще милю или две, но не встретили ровным счетом ничего, кроме роскошного отеля, куда не решились даже зайти. Потом им попалась отвратительного вида заправочная станция, крытая рифленым железом и увешанная уродливой рекламой, над которой красовалась огромная вывеска: «Закуски».
– Все лучше, чем ничего, – проворчала Энн. Навстречу им суетливо выбежал маленький человечек
с лисьим лицом и жестом указал на тот конец постройки, где помещалось кафе. Это было унылое заведение с замусоленными скатертями на столах и безмятежно ползавшими повсюду мухами.
Дети заказали чаю и спросили, нельзя ли посушить обувь.
– Конечно, можно, – ответил человечек с важным видом, – для этого имеется специальная сушилка. «Все к услугам посетителя» – таков наш девиз.
– Поганое местечко, – бросил Дик, едва хозяин успел выйти танцующей походкой из комнаты.
– Грязная дыра, – согласилась Энн.
– Зато нас тут никто не донимает расспросами.
– Хотела бы я знать, что сейчас поделывают наши Монти-тёнти!
– Может быть, еще и в полицию не заявили – думают, что мы их дурачим. – Дик довольно улыбнулся при мысли о своем фокусе с промокашкой. – Мне думается, что тетушка заигралась в карты и уже прочла чепуху, которую я ей подсунул.
– Пока начнется настоящее преследование, мы успеем уйти далеко. А сейчас я, пожалуй, сбегаю в туалетную комнату и напялю свои шорты. Платье мое – хоть выжимай.
– Хорошо, иди.
Энн вышла, неслышно ступая босыми ногами. Через пять минут она вернулась с бледным от волнения лицом. На цыпочках подошла к брату и шепнула на ухо:
– Он звонит в полицию!
– Что-о?
– Иди послушай.
Они подкрались к двери. Из соседней комнаты приглушенно доносился вкрадчивый голосок хозяина:
– Нет, господин инспектор… Кто они такие, я не знаю… Но уж слишком молоды, трудно поверить, что детей отпустили одних. Судя по разговору – я подслушал, – они убежали из дому. Может быть, даже украли что-нибудь – они говорили, что кто-то там у них должен обратиться в полицию… Направляются в Глочестер… Задержать до вашего прибытия? Слушаю. Им придется-таки подождать свой чаек! Недурно придумано? Хе-хе-хе! Я позабочусь, чтобы к вашему прибытию дети были на месте… Ну, что вы, что вы, не стоит благодарности. Счастлив оказать вам услугу, господин инспектор. До свиданья.
Дик оттащил сестренку от двери. Лицо у него помрачнело.
– Надо удирать, – нетерпеливо прошептала Энн.
– Да, но не забывай, что у этой дряни наши ботинки!
Глава третья
Исчезновение
– Быстрей! Раздумывать некогда, – сказал Дик.
– Кажется, я смогу заполучить башмаки, – прошептала Энн. – Его знаменитая сушилка – всего-навсего кухня. Дверь была отворена, и из коридора я видела, что ботинки сушатся у плиты.
Дик отошел к окну и выглянул на улицу. Велосипеды стояли у стены, всего в нескольких шагах, но на виду у хозяина, который заправлял в это время подошедшую машину.
– Ладно. Тащи ботинки. А там видно будет.
Энн бесшумно выскользнула из комнаты. Через минуту она вернулась ликующая, с ботинками в руках. Они обулись.
– Можно выскочить в окно, – предложила она.
– Правильно – и он сцапает нас прежде, чем мы успеем сесть на велосипеды. Нет, это не годится. Надо его отвлечь. Слушай-ка, могла бы ты ехать на велосипеде, а другой вести за руль?
– Смогу, пожалуй.
– Тогда по моему знаку выскакивай в окно и выезжай на шоссе. Жди где-нибудь в сторонке, а я скоро прибегу.
– Отлично, Дики!
– Я подойду к выходу и позову эту дрянь. Как только он будет у двери, прыгай в окно. Готова?
– Ясно.
Дик вышел в коридор и направился к выходной двери, возле которой были развешаны видовые открытки и рядками стояли бутылки с лимонадом.
– Эй! – крикнул он. – Мистер! Подите сюда!
Грязный человечек оглянулся. Поколебавшись немного – стоит ли отвечать на вызов этого юнца, – он поспешно засеменил навстречу. К нему вернулась его обычная заискивающая услужливость.
– Скоро чай?
– Одну минуточку, молодой человек, потерпите всего одну минуточку!
– А нельзя ли поскорей?
Хозяин заколебался. Потом лицо его расплылось в плутоватой усмешке.
– Этим занимается кафе. А я, видите ли, обслуживаю только заправочную станцию и вынужден неотлучно находиться при ней.
Поджидавший автомобиль нетерпеливо загудел, и хозяин, бормоча извинения, заторопился к бензоколонкам.
Дик вернулся к кафе. К своему облегчению, он обнаружил, что Энн уже и след простыл. Велосипеды тоже исчезли.
Он помедлил с минуту, барабаня пальцами по столу. Конечно, можно было попытаться удрать в открытую и проскочить мимо этой скотины. Но выигрывал он всего лишь несколько секунд, а кругом были телефоны, автомобили и прочее, и их без сомнения схватили бы. Нет, надо ускользнуть незамеченными и уйти как можно дальше.
Должен же быть какой-нибудь выход с другой стороны здания. Он, наверное, есть.
Но и это еще не все… Удрать таким образом – значит оставить верные доказательства, что они с Энн делают что-то недозволенное. Это подкрепит хозяина в его подозрениях и даст лишний шанс полицейским.
– А-га! – прошептал Дик.
Он вытащил карандаш, взял со стола листок с меню и написал на обороте:
«Надоело ждать. У вас отвратительное обслуживание!»
Нет, постой, постой!.. а что, если полиция города Бата уже занята их поисками и полицейские Глочестера передадут в Бат его записку? Они опознают почерк…
У Дика просто голова пошла кругом. Он начал понимать, почему все убийцы так или иначе, но попадаются. Надо держать в памяти пропасть мелочей!
Скомкав листок с меню и сунув его в карман, он схватил другой с соседнего стола и на этот раз постарался до неузнаваемости исказить почерк, влепив для верности несколько орфографических ошибок.
– Вот это пойдет, – пробурчал он себе под нос.
Из окна ему было видно хозяина, который, как часовой, прохаживался перед домом, дымя небрежно торчащей в углу рта сигарой. Пора!
Дик прокрался по коридору. В кухне слышалось какое-то движение; на секунду он затаил дыхание и отпрянул назад; но тут же, собравшись с духом, скользнул через полуоткрытую заднюю дверь в сад.
Сад был густо увешан бельем; веревка за веревкой тянулись простыни, клетчатые скатерти, яркие, полосатые пижамы. Как знать, может быть, за бельем люди? Как бы то ни было, приходилось воспользоваться этим прибежищем.
Ему повезло. В саду никого не оказалось; только в дверях прачечной мелькнула широкая спина какой-то старухи.
В мгновение ока Дик продрался через заросли малины и мимо грядок с ревенем, перемахнул через забор и оказался на лужайке за домом. Дальше нетрудно было выбраться на дорогу, где его поджидала Энн, которая уже начала беспокоиться, не случилось ли чего.
– Надо сойти с магистрали! – крикнул Дик, садясь на велосипед. – В Глочестер ехать нельзя, назад поворачивать – тоже. Свернем в сторону.
Вскоре они подъехали к развилке и. свернули влево. Дорога привела к местечку с замком в центре. Надпись на пожелтевшем от времени щитке на первом здании гласила: «Беркли».
– О, замок Беркли! – закричала Энн. – Помнишь у Шекспира?
– Отстань ты со своим Шекспиром!
И Дик лихорадочно нажал на педали. Вдали сверкнула серебристая полоска воды.
– Наверное, Северн, – прокричал Дик оборачиваясь.
– Нет, Бристольский канал.
– Это одно и то же.
– Ничего подобного.
Им повстречался одинокий путник – высокий симпатичный юноша. Правда, слишком похожий на школьного учителя.