– Пятка, это же детский сад какой-то. – Семафоров посмотрел на пистолеты с сомнением. – Кино «От заката до рассвета» просто...
– Какой детский сад? Какое кино? Это же лучшее оружие против вампиров! Возьмем пистолеты, зальем их водой – и бах! Кстати, зачем здесь эти пистолеты?
– Для черепахи, – объяснил Семафоров. – Когда жарко, черепаху поливают водой. Чтобы панцирь не ссохся. Детишкам очень нравится.
Я залил в пистолет минералку и опробовал. Пистолет уверенно лупил на пять метров. Правда, нажимать на курок было трудновато, и пальцы соскакивали. Но это мелочи.
– Ты как хочешь, а я гарпун... то есть багор не оставлю, – воспротивился Семафоров. – Мне с ним увереннее. Пошли, ковбой.
И Семафоров нырнул в подсобку.
Я бросил топор, засунул пистолеты за пояс и направился за ним.
В подсобке имелось две двери, одна, судя по надписи, в кладовку. На другой никаких надписей не было. Семафоров полез за мешки с мукой и вытащил большую связку старомодных тяжелых ключей.
Теперь на шее Семафорова болталось уже две связки, так что он был окончательно похож на какого-то ключника.
Я взял из угла пустое ведро.
– Для святой воды, – пояснил я.
– Понятно, не из тундры, наверное, – сказал Семафоров и отомкнул замок. – Только не удивляйся особо.
Я подумал, что сегодня меня вряд ли что-то сможет удивить. На сегодняшний день удивляющий центр в моей голове омертвел.
Но коридор меня все-таки потряс.
Он был довольно длинным. И каким-то ненормальным. Мрачные черные стены, обитые деревом. Многочисленные рога по стенам. Ветвистые, судя по всему, оленьи. А может, лосиные, я довольно слабый роговед. Еще тяжелые двери с медными ручками, ручки в виде львиных лап.
– Мрак, – сказал я. – В фильмах ужасов такие коридоры встречаются. Они все время складываются и всех раздавливают.
– Хозяин это все из Англии вывез, – похвастался Семафоров. – Там какой-то замок сломали, и он этот кабинет вырезал. Это дуб. Викторианский стиль.
Семафоров постучал кулаком по стене. Будто он сам вывез этот дуб из Англии и устроил тут все это средневековье.
– Он сюда приходит, – сказал Семафоров.
– Кто? Призрак из замка? С кандалами на руках?
– Хозяин. Приходит покурить, о жизни подумать. Это его любимое место.
– Давай двигай, – я подтолкнул Семафорова вперед. – Не будь рабом, избавляйся от слова «хозяин».
Мы преодолели этот страшненький коридор и вышли из-под купола на берег.
На улице было холодно. С реки тянуло влажностью и какой-то тиной.
На выступающей из песка скале торчала островерхая часовенка.
– Почему он построил часовню на отшибе? – спросил я. – Хозяин ваш? Тьфу ты... директор?
– Кто же часовню в зверинце ставит? – резонно возразил Семафоров. – Это все-таки святое место... и народу много шастает.
– Тогда нам как раз туда. – Я ступил на дорожку.
До часовни было, наверное, метров сто, не больше. Я шагал первым, Семафоров за мной.
Преодолев половину пути, я вдруг почувствовал, что Семафоров за мной не идет.
Я обернулся.
Семафоров действительно не шагал за мной. Он стоял и смотрел себе под ноги. Какой-то набычившийся, злобный.
– Семафоров, – спросил я, – чего встал-то? Палец подвернул?
– Ты это, – Семафоров кивнул, – ты это... Голова у меня кружится... Иди сам, я тебя подожду...
Выглядел Семафоров и в самом деле довольно больным, это и по его физиономии было видать. Но что-то мне странным во всем этом показалось...
И вдруг я понял, что именно мне показалось странным.
Здесь, почти на открытом просторе, луна была отлично видна. Она висела над городом и светила в нашу сторону. От креста на часовне падала тень. Прямо на дорожку. Я через эту тень прошел и даже не заметил.
А Семафоров задержался. Через крест он пройти не сумел.
– Плохо себя чувствую, – снова сказал Семафоров и сел на дорожку. – Иди...
Я не стал с ним спорить.
Часовня была закрыта. На маленький и несерьезный китайский замок. Я сбил его ударом ботинка.
Внутри пахло ладаном и свечками. Через окна пробивался сине-желтый цвет. В этом свете я разглядел иконы, кресты и другую малознакомую мне церковную утварь. В углу стоял бак с краном и небольшая чаша из белого металла. В церковных тонкостях я слабо разбирался, но рассудить здраво сумел – если есть чаша, значит, есть вода. А какая еще может быть вода в церкви, кроме святой?
Поэтому я подставил ведро и открыл кран.
Святой воды оказалось мало, еле полведра набежало. Литров шесть, не больше. Я залил под завязку оба пистолета. И почувствовал себя вооруженным.
Семафоров послушно сидел на земельке. Смотрел на луну и перебирал пальцами пуговицы на куртке.
– Ну что? – спросил Семафоров.
– Давай багор окуну, – предложил я. – Воды немного.
Но Семафоров сказал, что окунет сам. Потом. Но я не стал его слушать, я отобрал багор и макнул его в ведро.
– Теперь пойдем разберемся с нашими друзьями, – сказал я.
– Животные все-таки дорогие... – с сомнением сказал Семафоров. – Может...
Я сунул Семафорову ведро с водой, выхватил пистолеты и шагнул в коридор. Было неприятно, что Семафор находится у меня за спиной, но заставить его идти первым нельзя было никак.
Дверь на улицу закрылась, Семафоров прогремел ключами.
Мне показалось, что в коридоре стало как-то темнее. А может, это глаза просто не привыкли.
Я сжал рукоятки пистолетов и двинулся вперед.
Со стороны это, наверное, выглядело здорово – черный коридор, увешанный рогами, я, с безумным взглядом и всклокоченными волосами, с водяными пистолетами в руках.
Как в компьютерной игре.
– Что-то тут не то, – прошептал Семафоров. – Что-то изменилось...
– Темнее стало, – сказал я. – Глаза на улице к луне просто привыкли, вот и все...
– Нет, не то... – шептал Семафоров. – Темнее стало из-за того...
За спиной что-то бумкнуло. Семафоров ойкнул. Я прижался к стене и обернулся.
На полу лежали большущие развесистые рога.
– Рога... – хихикнул Семафоров.
– Бараньи, – сказал я. – Хорошие рога. Тебе бы пошли.
– Тебе бы самому пошли. И это не бараньи, это лосиные.
– Тебе видней.
Тут на пол шлепнулись еще одни рога.
Я поднял глаза к потолку.
К нам крался тигр.
Поверить в это было довольно сложно. Но... тигр крался по потолку. Иногда его заносило, он заходил на стену и задевал рога. Они падали.
Настоящий рогопад прямо образовался.
– Ой... – сказал Семафоров. – Как же...
Тигр остановился. Раззявил пасть и продемонстрировал нам здоровенные клыки.
– Почему он по потолку идет? – как дурак спросил Семафоров.
Тигр зарычал и рванул к нам.
Мы стояли и тупо смотрели на приближающегося зверя.
Тигр прыгнул. Видимо, он еще не очень привык к своему новому положению: прыгнуть-то он прыгнул, но ничего хорошего из этого не получилось – тигр оттолкнулся лапами от потолка и тут же врезался в пол.
Он отскочил от ковра совсем как резиновый мячик и запрыгал между потолком и полом. При этом тигр сбивал еще оставшиеся рога, злобно рычал и повизгивал. Коридор наполнился какой-то безумной неразберихой...
Потом он на секунду завис в воздухе, перевернулся вверх лапами и всплыл на потолок.
Семафоров глупо засмеялся.
– Он вампир, – сказал я. – Поэтому умеет летать. Надо уходить...
Я выстрелил из водомета. Струя до тигра не достала.
Тигр снова прыгнул и снова забился между потолком и полом.
– Какой баран, – сказал Семафоров. – Совсем мозгов нету...
– Уходим! – повторил я и направился к выходу.
Семафоров, постанывая от хохота и царапая багром по полу, потащился за мной.
Но уйти нам не удалось. Со стороны входа в кафе послышался звон битого стекла и лязг посуды. Затем толстенная дубовая дверь разломалась на две половинки, и в нее просунулось что-то большое. Болотного цвета.
– Бегемот... – Семафоров перестал смеяться. – Бегемот пришел...
Я растерялся. С одной стороны коридора – тигр, с другой – бегемот. Судя по поведению, оба с кровожадными намерениями.
Свинка времени даром не теряла.
– Дверь, – прошептал Семафоров. – Можно открыть дверь сбоку...
Я подскочил к ближайшей и рванул ручку на себя. Дверь подалась. За дверью была кирпичная стена.
– Что это?! – спросил я.
– Дверь... – снова заржал Семафоров.
– Вижу, что дверь! Но там ничего нет...
– Тут везде ничего нет, – Семафоров хохотал. – Хозяин же только коридор из замка перенес, все остальное он не...
Я открыл еще пару дверей и все с тем же успехом.
Тигр приближался. Бегемот просовывался. Семафоров нервически ржал.
– Семафор! – я ткнул его локтем. – Очнись!
И для прояснения семафоровских мозгов я пихнул его еще разок. Семафоров захлебнулся своим идиотским смехом и выдавил:
– Вон та, с круглой ручкой, настоящая...
Бегемот просунулся еще на полметра. Здание вздрогнуло.
– Что за дверь? – крикнул я.
– Дубовый кабинет! Хозяин запрещает туда входить, у него там коллекция...
Я поднял ногу, намереваясь пнуть под замок.
– Стой! – крикнул Семафоров.
Он быстренько нашел нужный ключ, дверь старомодно скрипнула, и мы ввалились в темноту.
– Не двигайся! – Семафоров схватил меня за руку. – Тут всего полно...
– Свет включи. И осторожнее – воду не пролей.
Семафоров брякнул ведром и принялся шарить по стене.
В дверь ударили.
– Семафор, я ничего не вижу! Поспеши!
Семафоров зашарил шустрее.
В дверь ударили снова.
– Семафоров, сейчас подтянется бегемот – и тогда нам точно каюк...
Я повернулся лицом к двери. Пистолеты! Пистолеты удивительно добавляли сил. Я чувствовал себя настоящим ковбоем, ха-ха! И если бы в дверь просунулась морда обвампиренного бегемота, рука бы моя не дрогнула.
Семафоров успел включить свет. В двери образовалась дыра. Тигр пробил башкой тяжелые толстые доски. Дверь потянула его вниз, он завяз клыками в полу. Дверь свалилась сверху и намертво придавила тигра.
Я прицелился в тигриную морду с двух рук и уже начал давить на поршни.
Здание снова вздрогнуло. Что-то ударило меня по голове, и я потерял сознание.
Глава 7. Анаконда Аля
– Ну, ты даешь, – сказал Семафоров. – Почти полтора часа в отрубе. Хорошо тебя композитором приложило...
Я очнулся. Сжал руки. Пистолеты были на месте. Все в порядке. Я прислушался к своим ощущениям. Нигде вроде не болит. Хотя нет, голова, конечно, болит, но голова-то пусть болит, главное, чтобы укусов не было. А их вроде не оказалось.
Возле меня почувствовалась какая-то возня. Я открыл глаза.
Ботинка на моей правой ноге больше не наблюдалось. И носка не наблюдалось. А наблюдалось следующее. Возле ноги сидел Семафоров. Семафоров улыбался и вставлял мне между пальцами большие хозяйственные спички.
Рядом валялся бронзовый бюст какого-то композитора, судя по роскошной шевелюре, Людвига ван Бетховена, мы его биографию как раз на музыке изучали. И еще несколько бюстов композиторов, мне неизвестных и лохматых в гораздо меньшей степени.
Ситуация получалась какая-то дурацкая. Я лежу, засыпанный бюстами композиторов, передо мной, придавленный дверью, лежит тигр-вампир, ненормальный биолог Семафоров собирается подпалить мне пятки.
Семафоров заметил, что я проснулся, и сказал:
– Крепкая у тебя черепушка. Эта башка, наверное, пять килограмм весит – а тебе хоть бы что...
– Ты что делаешь? – спросил я.
Мне показалось, что Семафоров сошел с ума. Во всяком случае, что-то ненормальное в нем появилось. Какая-то мерзостная улыбочка, и глаза по сторонам бегают.
– Не мог тебя добудиться, – сказал Семафоров. – Решил прибегнуть к радикальным средствам.
Семафоров виновато улыбнулся и стал вытаскивать спички.
– Придурок, – сказал я. – Надо было на меня водичкой брызнуть...
– Не догадался, – развел руками Семафоров. – К тому же с водой у нас дефицит.
Но я подумал, что он как раз догадался. И дефицит воды тут совсем ни при чем. Просто...
Тут я заметил, что между пальцами на задних лапах тигра тоже засунуты спички.
Семафоров захихикал.
– С детства хотел такую штуку проделать, – он достал коробок и поджег спичку. – Это моя мечта. Велосипед называется...
И Семафоров стал поджигать спички между тигриными пальцами.
– Что ты... – я вскочил и попытался все это безобразие потушить.
Но было уже поздно. Запахло паленой шерстью. Тигр зашевелил лапами, забился и зарычал.
– Ве... ве... велосипед... – хохотал Семафоров. – Велосипед...
Я оттолкнул Семафорова. Поднял с пола багор, сунул его в ведро со святой водой, потом с размаху вогнал тигру в бок.
Багор не встретил никакого сопротивления, прошел легко, будто сквозь мешок с ватой, и воткнулся в дубовый пол.
Тигр вздрогнул, из бока у него вышло небольшое голубоватое облачко.
– Это что? – глупо спросил Семафоров.
– Видимо, летучий газ... Теперь все, теперь он готов.
– Тигр бенгальский, – сказал Семафоров. – Занесен в Красную книгу, между прочим...
– Пусть на меня подадут в суд, – сказал я. – К тому же он был совсем старый.
– Ты убил пенсионера, – хихикнул Семафоров. – Как мерзко...
Я перевернул багром тигра на бок.
Клыки втягивались. Быстро втягивались.
– А где бегемот? – насторожился Семафоров. – Что-то его не слышно...
Я осторожно выглянул в коридор. Бегемота не было видно, только развороченная дверь.
– Надо идти, – сказал я. – У нас целая куча работы.
Мы прошли через разгромленный коридор и через еще больше разгромленное кафе.
– Теперь оно точно может называться «У бегемота», – сострил Семафоров.
Но мне было совсем не смешно. А Семафорову смешно. Он переворачивал столики и смеялся.
А я рылся в баре. Чтобы найти большую пластиковую бутылку.
Семафоров продолжал громить кафе. Столы и стулья разлетались в разные стороны, что-то билось, что-то крушилось – весело, короче. С Семафоровым точно что-то происходило. Я даже догадывался, что именно. И от этого он менялся, в нем проявлялась необычная смесь наглости, трусости и жестокости.
– Сколько осталось? – остановил его я. – Сколько животных?
Семафоров уселся в кресло и принялся считать.
– Значит, у нас живут: зубр, анаконда, лошадь...
Я рассмеялся.
– Чего смешного?
– Вампира-бегемота мы видали, вампира – морскую свинку тоже, осталось вампира-лошадь увидеть!
– Увидишь. На чем я остановился... Ну да, на лошади. Лошадь, тигр... Тигра мы убили. Крокодил, черепаха...
Теперь рассмеялся уже Семафоров.
– Слушай, Куропят, – сказал он. – А тебе не кажется, что это сон? Бред?
Я нашел пятилитровую пластиковую бадью и теперь переливал в нее воду из ведра.
– Двое не могут находиться в одном и том же бреду, – сказал я. – Такого не бывает, я по телику видел. Либо ты в моем бреду, либо я в твоем. Но если я в твоем бреду, то рассуждать не могу. Значит, это ты в моем. И вообще, хватит думать. Мысль – враг дела. Кто еще остался?
– Обезьяна, волк, павлин... Все.
– Много работы, – сказал я. – Надо идти прикончить их. И свинку, главное, надо оформить. Ты как, в порядке?
– Нормально.
– Тогда идем.
Я двинулся к выходу. Но Семафоров неожиданно остановил меня. И даже оттолкнул.
– В этот раз я первый, – он подхватил багор, подмигнул мне и шагнул через разбитую витрину на улицу.
Что-то похожее на толстый пожарный шланг обвило Семафорова за шею и выдернуло вверх.
Будто его и не было.
На асфальт брякнулся багор.
Я выскочил из кафе.
В воздухе, метрах в двух над землей, извивался жуткий клубок. Огромная, раздувшаяся до толщины камеры от большегрузного грузовика змея, и запутавшийся в ее объятиях Семафоров. Бедняга был сжат мощной хваткой анаконды-вампира. Глаза у Семафорова были выпучены до крайней степени, казалось, что они вот-вот выпрыгнут из глазниц и повиснут на веревочках.