– Нет, он утонул.
– Утонул? Ах, так вот что она вам сказала, – засмеялся Энгель. – Марго – прелесть. Я так и слышу ее голосок. Она убила Мюррея потому, что любит вас, но его тело лежит на дне озера, и подтвердить его смерть не представляется возможным, так что наследство может пропасть. И нужно лишь подобрать труп, который был бы похож на Мюррея, а затем устроить так, чтобы Мюррей умер во второй раз.
– Но откуда вы...
– Мюррей жив, вот откуда. Это было мошенничество со страховкой. Марго дважды обвела вас вокруг пальца.
– Нет, она не могла... не могла...
– И вы уезжаете вдвоем на Гавайи.
– Да!
– Мне она сказала, что это всего лишь ваша мечта.
– Мечта?! – До Курта Брока стала помаленьку доходить истина. – Мечта? Не может быть – Марго была намерена ехать – Ничего подобного.
– И где...
– Точно не знаю. Когда я ее последний раз видел, за ней по кладбищу гнался Мюррей с ломом в руках. Марго отлично бегает, может быть, ей удастся удрать. В этом случае она может прийти сюда, но на вашем месте я бы не пускал ее в дом. Мюррей тоже может сюда прийти – искать жену, и впускать его тоже было бы неразумно.
– Мюррей...
– Мюррей считает, что его жена чуть переборщила, добиваясь от вас согласия.
Брок невольно бросил взгляд на полосатую, словно зебра, тахту и нервно облизал губы.
– Я уеду отсюда. Уеду, пока они не нагрянули. Энгель стоял, загородив дверь.
– Еще одна мелочь – и можете проваливать.
– Нет, я должен...
– Один вопрос, – попросил Энгель. – Остановитесь на минутку и послушайте. Один вопрос – и вы можете уматывать куда угодно.
Брок заметным усилием заставил себя подчиниться.
– Что? Я все скажу, все, что хотите.
– Где костюм? – спросил Энгель.
– Костюм?
– Броди был одет в костюм, – продолжал Энгель. – В синий костюм.
Брок покачал головой.
– Нет, не так.
– Что?
– Он был одет в коричневый костюм.
– Коричневый?
– Да. Я его кремировал.
– Что вы сделали?
– У мистера Мерриуэзера был крематорий. В нем я сжег костюм. Он мог навести на след.
– Значит, коричневый, а не синий. Вы уверены?
– Да, я помню: на нем был коричневый костюм и черные туфли. А теперь я могу идти? Энгель улыбнулся.
– Да. Можете идти.
– Я не знаю, зачем вам понадобился костюм Броди, – с жаром заговорил Брок, – но я могу гарантировать, что на нем был коричневый костюм мистера Мерриуэзера.
– Я верю, – сказал Энгель. – Я верю вам. Брок пошел к двери, и Энгель сказал:
– Да, вот еще что. Если кто‑нибудь спросит про костюм, отвечайте, что он был синий и что вы его сожгли. Тогда у вас не будет больше неприятностей.
– Хорошо, так и скажу, – пообещал Брок.
– Отлично, – сказал Энгель и громко рассмеялся. Он пошел за Броком вниз по лестнице, посмеиваясь и качая головой.
Глава 23
Энгель опять спустился по пожарной лестнице, влез в окно, пересек темную спальню и повернул выключатель. На этот раз Энгель был в комнате один Он не рассчитывал застать здесь Бобби и был прав: она ушла, ничего с собой не взяв. На кухонном столе вместо записки Энгеля лежала другая: «Дорогой мистер Энгель, не ведаю, получите ли вы эту записку, но если получите, то знайте: я высоко ценю все, что вы сделали для меня и для памяти моего покойного супруга Чарлза Броди.
Я уезжаю Думаю, вы уже знаете почему. Я намерена начать новую жизнь где‑нибудь подальше отсюда С годами женщины не молодеют и, по‑моему, работать на Арчи Фрайхофера – не лучшее поприще для меня. Я отутюжила ваше нижнее белье и положила на диван в гостиной. Искренне ваша Бобби Баундз Броди».
Белье и впрямь лежало на диване, чистенькое, без единой морщинки, а носки даже были скатаны в комочки.
Должно быть, эта женщина когда‑нибудь станет отличной женой какому‑нибудь парню. Будет стряпать, обстирывать, обшивать, обласкивать по ночам, посвятит себя ему без остатка, при свете солнца и в мерцании луны. Да еще приданое какое:
героин на четверть миллиона долларов!
– Пусть оставит его у себя, – вслух сказал Энгель – Она это заслужила. А Ник Ровито, этот вероломный друг, не заслужил.
Он подошел к телефону и набрал домашний номер Ника Ровито Трубку снял сам Ник.
– Эл! Ты в порядке, мальчик?
– В порядке, Ник. Тебе звонили Роуз и остальные парни?
– Они заплатят, Эл. Обещаю тебе, они за все заплатят.
– Зачем? Их силой заставили Нельзя взыскивать с человека за то, что его принудили сделать.
– Эл, мальчик, сердце твое огромно как поднебесье, ты это знаешь? Какой красивый жест – взять да и простить!
– Ну...
– Роуз обещал, что ты расскажешь мне все остальное – Ага. Женщина по имени Марго Кейн похитила тело Чарли Броди, чтобы...
Несколько минут Энгель выкладывал Нику все, умолчав лишь о своем последнем открытии, связанном с синим костюмом. Когда он умолк. Ник Ровито сказал:
– Значит, сожгли, так?
– Кремировали. Один пепел остался – Это меня огорчает, но могло быть и хуже. Я ведь мог так и не узнать правду о тебе, мальчик. Я мог продолжать считать тебя неверным ублюдком. Очень рад, что все разъяснилось, малыш. За твое возвращение и снежка не жалко.
– А как насчет подставки с Менчиком?
– Все исправлено час назад, но какими стараниями и какой ценой! Отмазать тебя оказалось почти так же сложно, как если бы ты был виновен! – Ник Ровито расхохотался.
– Хорошо, – сказал Энгель – Значит, я чист – Верно Отдохни недельку‑другую, потом опять берись за дело, и мы.
– Нет, Ник.
– Что такое?
– Только не после всего случившегося. Я больше на тебя не работаю.
– Малыш, все исправлено... Я все устроил...
– С моей точки зрения, ничего не исправлено. Просто мы квиты. Зла я не держу, но больше не хочу работать на тебя – Кто‑то предлагает тебе место? – подозрительно спросил Ник Ровито. – Может, Виноски в Чикаго?
– Никто не предлагает. Ник.
– Вот что я тебе скажу. Хочешь уйти, ладно, уходи. Но с концами, малыш. Уходишь, значит, покидаешь организацию Я сообщу в комитет, и никто больше не возьмет тебя в дело Преследовать не будут, но и на работу не примут.
– Хорошо, Ник, я так или иначе хотел уходить из организации.
– По‑моему, ты свихнулся. В организации тебя ждет блестящее будущее. Когда‑нибудь ты и сам сможешь войти в комитет.
– Нет, Ник.
– Делай, как знаешь, – сердито сказал Ник Ровито и повесил трубку.
Энгель собрал свое нижнее белье и отправился домой.
Глава 24
На двери висела записка, по обыкновению пришпиленная накладным ногтем и намалеванная огненно‑красной помадой Слова были едва различимы, и говорилось в записке приблизительно следующее: «Ты, крыса! С меня довольно! Возвращаюсь в Калифорнию! Прощай, подонок!!!!» Подписи опять не было, ну, да и нужды в ней тоже не было.
Энгель отодрал листок от двери, открыл ее и вошел в квартиру.