Вилли поперхнулся.
– Знаешь, мне что‑то страшновато стало, – выдавил он.
– Чего ты испугался? Суеверный, что ли?
– Ага. Такой я. Просто запамятовал, как это называется.
– Ну, тогда только сломай замки. Дай‑ка мне лопату. Вилли поднял лопату, потом неохотно наклонился, чтобы вскрыть ломом замки. Энгель выжидал, глядя на голову помощника и взвешивая на руке лопату. Наконец Вилли взломал замки и застыл с растерянным видом.
– Как мне крышку‑то снять, если я на ней стою?
– Сдвинься к самому краю.
– Какому краю? Крышка откидная.
– О, черт! Вылезай оттуда. Ляг на край могилы, потом дотянись ломом до крышки и поддень ее.
– Ладно, ладно...
Энгель немало повозился, извлекая Вилли из могилы Тот все время соскальзывал обратно, норовя утащить за собой напарника. Наконец Энгель изловчился, ухватил Вилли за задницу и выволок наверх. Извиваясь, Вилли развернулся, сунул лом в могилу и принялся шарить им туда‑сюда, отыскивая, за что бы зацепиться. Энгель стоял на противоположном краю ямы с лопатой в одной руке и фонарем – в другой.
– Есть! – возликовал Вилли – Пошла, пошла, по. Посветика, не видать ни рожна.
Энгель направил луч в могилу. Крышка поднялась под прямым углом, и он увидел белый плюш. Энгель вытаращил глаза.
Гроб был пуст.
– У‑а‑а‑а! – завопил Вилли, проворно поднимаясь с карачек. – Он! Он! Чур меня! А‑а‑а‑а!
Энгель понял, что ничтожный дармоед вот‑вот бросится наутек. Отшвырнув фонарь, он обеими руками вцепился в рукоятку лопаты, яростно размахнулся и обрушил ее на голову удиравшего Вилли, промазав всего фута на два. Энгель потерял равновесие, сверзился в могилу, рухнул прямо на белый плюш, и крышка гроба с грохотом захлопнулась.
Глава 5
Ник Ровито наверняка не обрадуется. Энгель сидел в библиотеке его городского дома, в окружении полок с книгами, подобранными художниками по интерьеру, и думал, что Ник Ровито наверняка ни капельки не обрадуется гостю. Во‑первых – потому что ни один человек не радуется, когда его вытаскивают из постели в половине пятого утра. Во‑вторых – потому что Энгель принес ему отнюдь не радостные вести.
Последние полтора часа были наполнены кипучей деятельностью. Выбравшись из проклятущего гроба и убив пять минут на тщетные поиски Вилли, Энгель заставил себя засыпать могилу, разровнять землю и замести все следы. Удирая, Вилли позабыл свою фляжку, и в ней еще оставалась унция или две жидкости. Помянув Вилли добрым словом, Энгель осушил флягу, захоронил ее, потом собрал орудия труда, завернул в одеяло, отыскал свою машину и поехал на Манхэттен, большей частью на первой передаче.
Теперь машина стояла на площадке перед домом, где нельзя было парковаться, а сам Энгель сидел в библиотеке и ждал, пока телохранитель растрясет спящего Ника Ровито. Он нервно курил, размышляя о том, успел ли Вилли добежать до Калифорнии, и, главное, о том, куда занесло Чарли Броди. Открылась дверь, и вошел Ник Ровито в желтом атласном халате с инициалами владельца, вышитыми на кармане готической вязью.
– Ну‑с, и где пиджак? – спросил Ник Ровито. Энгель покачал головой.
– Я его не достал, Ник. Все сорвалось. Вилли жив‑здоров, а я без пиджака.
– Неужели это Энгель? Дай‑ка я посмотрю, на твою физиономию. Неужели это – мое доверенное лицо, правая рука, человек, наделенный мною неограниченными полномочиями, облаченный моим полным доверием? Быть того не может, никакой это не Энгель, это подставное лицо, скрытое под дурацкой маской. Я прошу о двух вещах, а ты не делаешь ни одной.
– Его там не было. Ник.
– Не было, не было, – передразнил Ровито. – Кого не было? Что ты мелешь, горе мое горькое?
– Чарли, Ник, Чарли не было.
– Где не было?
– В гробу.
– Что же ты наделал, ублюдок неблагодарный? Не тот гроб выкопал?
– Нет, я вык... Я копал... Я выкопал тот самый гроб, только Чарли в нем не было. Вообще никого не было. Ник Ровито подошел поближе и сказал:
– Ну‑ка дыхни.
– Я малость выпил, но после всего, клянусь на целой стопке Библий.
– Ты хочешь сказать, что мы с такой помпой похоронили пустой гроб? Ты хочешь сказать, что три конгрессмена, восемь кинозвезд и представитель жилищной комиссии Нью‑Йорка специально поперлись в будний день провожать в последний путь пустой ящик? И у тебя хватает наглости и неуважения ко мне, чтобы прийти и ляпнуть такое?
– При чем тут я, Ник? Это правда. Мы с Вилли откопали гроб и открыли его, а внутри ни хрена не оказалось. Вилли сдрейфил и удрал, а я был так потрясен, что не успел схватить его. По правде говоря, я даже свалился в могилу.
– Ну, и за каким чертом ты потел, выбираясь оттуда? Ты можешь мне это сказать?
– Я думал, тебе следовало знать, что случилось.
– Так рассказывай, что случилось.
– Чарли там не было, и пиджака не было, и Вилли смылся.
– Это совсем не то, что случилось. Это как раз то, чего не случилось. А теперь выкладывай, как было на самом деле. – Ты хочешь знать, где Чарли?
– Для начала.
Энгель беспомощно развел руками.
– Ума не приложу. Ник. Если сегодня мы его не закопали, то я не знаю, где он.
– Так узнай.
– У кого?
Ник Ровито с грустью покачал головой.
– Ты – самое большое разочарование в моей жизни, Энгель, – сказал он. – Как доверенный помощник ты никуда не годен. Энгель нахмурился, пытаясь сосредоточиться.
– Наверное, надо поговорить с гробовщиком.
– С владельцем похоронного бюро. Он предпочитает этот титул.
– С владельцем бюро. Полагаю, он был последним, кто видел труп Чарли и может знать, что случилось с телом.
– А куда он мог его сунуть, если не в гроб? – возразил Ник Ровито.
– Может, продал медицинскому колледжу.
– Чарли Броди? На кой черт он нужен медицинскому колледжу?
– Для опытов. А может, чтобы сделать из него чудовище Франкенштейна.
– Чудовище Франкенштейна? Сам ты чудовище Франкенштейна. Я послал тебя на простейшее задание достать вонючий пиджак. А ты возвращаешься и травишь байки о чудовищах Франкенштейна.
– Ник, я не виноват. Я туда ходил. Будь Чарли на месте, все было бы в порядке.
Ник Ровито уперся кулаками в бедра и сказал:
– Послушай одну историю. Как на духу карты на стол. Какие тайны можно иметь от друзей? Так вот, ты пойдешь и доставишь мне пиджак. Мне плевать, куда делся труп Чарли Броди, плевать на студентов‑медиков и чудовищ Франкенштейна. Для меня имеет значение только пиджак. Найди его мне, Энгель, иначе отправишься в Бруклин, где пустует роскошный гроб, снова выроешь могилу, залезешь в гроб и захлопнешь за собой крышку. Я понятно выражаюсь?
– Иногда я жалею, что не вступил в армию. В тридцать восемь лет уже вышел бы в отставку.
Ник Ровито пытливо взглянул на Энгеля, и черты его смягчились.
– Энгель, – произнес он гораздо спокойнее, чем раньше, – не говори так. Не обращай внимания на мои слова. Я просто не привык подниматься в половине пятого утра, не привык к пустым гробам и пышным похоронам без покойников. Просто не привык, вот и все.
– Черт возьми. Ник, со мной такое тоже не каждый день случается.
– Это можно понять. Если стать на твое место, то, разумеется, каждому будет ясно, что ты сделал все возможное.