Напоследок я достала из шкафчика трехлитровую банку пчелиного меда, брала его горстью, мешала с солью и щедро втирала в распаренную кожу. Потом снова лезла в пахнущую июльским лугом воду.
Когда я наконец вышла из ванной, трупных пятен на моем теле не было.
«Надолго ли?» — опасливо спросил внутренний голос.
«Цыц», — холодно ответила я и пошла искать детишек.
Детишки вовсю резвились на моей здоровенной кровати, лупя друг друга маленькими подушками. Увидев меня, они притихли.
Я погладила Катьку, свою любимицу по головке, она тут же залезла ко мне на коленки и я спросила Настю:
— Спали как ? Нормально?
— Ага, — кивнула она. — А можно мы сегодня никуда не пойдем?
Я непонимающе посмотрела на нее и чуть не хлопнула себя по лбу. Школа! Садик!
Я посмотрела на часы и чуть не застонала. Было десять утра.
— У тебя во сколько уроки начинаются? — спросила я Настю.
— Я-то с двенадцати, а вот Катьку в садик уже не возьмут!
— Почему это?
— Не знаю, — пожал плечами ребенок.
— Садик на какой улице находится? — нервно спросила я.
Катьку со мной оставлять нельзя ни в коем случае, кто меня теперь знает.
— На Пролетарской, — охотно поведала Настя.
— Собирайся в школу, и Катьку одевай, я пока позвоню, — сказала я ей.
— Ну мы же договорились, — заныла она.
— Ни о чем мы не договаривались, — отрезала я.
Настя — она хитрая, только дай поблажку.
Трубка радиотелефона куда-то запропастилась. Осмотрев окрестности спальни, я увидела сумочку, дотянулась и достала сотовый.
— Здравствуйте, — нервно сказала я девушке из справочной, — вы мне не подскажете номер садика на Пролетарской?
Девушка подсказала.
«Зачем в садик? — спросил тут внутренний голос. — Раз такое дело — звони Мульти, пусть забирает детишек».
Точно! Как это я сама не сообразила!
Я быстренько натыкала номер Мульти и принялась раздумывать под длинные гудки. Что делать первым делом? Может кровь знакомым девчонкам сдать, пусть посмотрят? Или порыться в Библии Ведьмы? Там еще столько непрочитанного, наверняка есть что-то и про вампиров.
— Абонент не отвечает, — внезапно раздался в трубке механический голос.
Я чертыхнулась. Идиотка, в десять утра Мультик в школе!
Я торопливо набрала номер ее сотового.
Выключен.
Ладно. Мы пойдем другим путем!
Я порылась в памяти телефона и набрала номер директрисы Наташкиной школы.
— Добрый день, Клара Александровна! — поприветствовала я ее. — Магдалина Потёмкина вас беспокоит.
— Добрый, добрый, Машенька, — заулыбалась она в трубку. — Как дела? Как мама?
Клара еще в моей школе директорствовала, меня жутко любила — я училась очень хорошо, показателей ей не портила.
— Мама — спасибо, все у нее нормально, — вежливо отозвалась я. — Я к вам в общем-то с просьбой. У меня дети Наташи Березняковой, вы не могли бы ее попросить чтобы она мне срочно позвонила, тут проблемы возникли?
— Березняковой? — недовольно отозвалась она. — Знаете, Машенька, я ведь уже и приказ подготовила об ее увольнении.
— А что такое? — насторожилась я.
Клара строга, но в общем-то справедлива.
— Мало того что она постоянно опаздывает, что совершенно недопустимо для учителя, — возмущенно начала она, — так она еще и придумывает постоянные больничные. В этот раз у нее якобы дети заболели, и ведь все знают, что справки ей Гусева по старой дружбе пишет. Помните Гусеву, Машенька?
— Конечно, — нейтральным тоном подтвердила я. Клара, судя по тону, разошлась не на шутку. Мультик по уши в дерьме, раз она и про Гусеву знает, с которой Мульти всю школу за одной партой просидела. Светка Гусева теперь работала педиатром во второй городской больнице.
— Так вот! — повысила голос директриса, — вчера я Наталье лично позвонила, у нее заканчивался срок больничного, и сказала что никаких справок я от нее больше не приму, или пусть выходит на работу, или я другого учителя на ее место возьму. Школа-то у нас элитная, зарплаты хорошие — мигом налетят, так ведь, Машенька?
— Ну, — промямлила я.
— И она ведь клялась — божилась что сегодня будет на работе. И что ты думаешь, Машенька? Не явилась, не позвонила, уроки сорваны, сетка расписания летит! Ну разве так делается?
Клара просто кипела от возмущения. Так-то я ее понимала. Мультик — совершенно безалаберный человек, неспособный что-то делать по часам. Я давно удивлялась, как ее держат на работе. Ведь все верно — и прогулы, и опоздания, и мини-отпуска, небрежно замаскированные под больничные. Сколько раз я ей говорила — допрыгаешься ты, Мультик. Та лишь весело махала рукой.
— Так что, — подытожила Клара, — увидишь ее, скажи что соответствующую запись в трудовой я ей уже сделала, пусть придет и заберет ее.
— Мдааа, — протянула я и положила трубку.
Ну почему, почему Мульти такая неорганизованная? Куда она сейчас пойдет работать? Если Клара ей написала, что уволила ее за прогулы — так ее даже и в обычную школу вряд ли возьмут. Кому нужна учительница, являющаяся на работу к концу первого урока? Да даже если и возьмут — у нее двое детей, с мужем в разводе, как она жить будет на обычную учительскую зарплату?
Ну Мульти! Попадись она мне сейчас — ей богу, досталось бы ей.
Допрыгалась, птичка!!!
Я обернулась и посмотрела на детишек. Темноволосая пятилетняя Катёнок, хорошенькая как куколка, не торопясь натягивала на себя яркие колготки. Катенок у нас в маму пошла. А вот худющая восьмилетняя Настя с льняными волосиками — в папу. Она как раз вывалила из пакета одежду, оставленную для детей Наташкой, и сосредоточенно перебирала тряпочки.
В общем так.
Сначала надо сдать Катёнка в садик, потом Настю в школу, потом я поеду к Мульти на Беляева и настучу ей по дурной башке. Сделаю это с толком и с расстановкой, поэтому детям при этом присутствовать нельзя.
— Тетя Маша, а мы есть хотим, — напомнила мне Настя.
— Ох! — всплеснула я руками. — А вы чего едите?
— Да все, — пожала она плечами. — Пельмени есть?
— Есть! — обрадовалась я. — Вам по сколько варить?
Катёнок, заслышав о пельменях, повернула ко мне вечно радостное личико и выкинула вперед обе растопыренные ладошки.
— Так, — улыбнулась я ей в ответ, — вам, леди, десять, поняла. А тебе, Настя?
— Ну и мне парочку, — скучающе ответила она, прикладывая к себе крошечные джинсы с яркой вышивкой.
— Парочку? — с сомнением спросила я.
Вообще-то я не сторонница силком запихивать в чадо обед из трех блюд — пусть ребенок сам ест сколько хочет. Но парочку пельменей?
— Да-да, — так же рассеянно подтвердила Настя.
Я поднялась и пошла в кухню.
— Тета Маса! — раздался голос Катенка. Она у нас говорит плохо, вот беда.
Я обернулась. Улыбающаяся малышка протягивала мне шерстяное платьишко.
— Не могу сама, — пояснила она.
Я подхватила Катёнка под мышку и понесла ее с собой на кухню, намеренно подпрыгивая на ступеньках. Детеныш брыкался и визжал от восторга.
На кухне я посадила ее на стол, одела платьишко и выдала баночку Данона с ложкой. Потом поставила на плиту кастрюльку с водой и принялась умиленно наблюдать, как ребенок уплетает йогурт. Примерно о таком я и мечтала, когда стала задумываться о бэби.
Минут через десять в дверях нарисовалась скучающая Настя, она села за стол и спросила:
— Ну, так что насчет пельменей?
На меня она демонстративно не смотрела. Видимо, требованием посетить сегодня школу я совершенно потеряла ее расположение.
Я вскочила, достала три тарелочки и достала из кастрюльки сварившиеся пельмени. Себе и Катёнку — по десятку, а Насте, как она и просила — два.