Может быть, я сумею раздобыть для вас эти деньги.
В кошельке оказалось тридцать с лишним долларов, более чем достаточно.
Вытащив три пятерки, я вручил их стоявшему в дверях юноше.
– Благодарю вас, сэр, – молвил он. – Вот, держите расписку. Отдадите ее в налоговое управление. Чье имя я должен указать, ваше или мисс Смит?
– Мисс Смит, – ответил я.
Он нацарапал на листке имя, и я снова завалился на диван. Но спустя двадцать минут рывком принял сидячее положение и уставился на кофейный столик, где лежала расписка. Пятнадцать долларов! Я только что опять приобрел пустую бумажку! Да еще заплатил за нее из чужого кармана!
Я опрометью выскочил из квартиры и забегал вверх‑вниз по лестнице, заглядывая во все коридоры. Но юноши, разумеется, уже и след простыл. Теперь придется возмещать Карен потери, вот только как это сделать? Наличных денег у меня почти не было, а выписать чек я не мог: она сразу поймет, что я копался в ее личных вещах. Но ведь нельзя же просто стащить у нее эти пятнадцать долларов.
Вернувшись в квартиру, я принялся мерить шагами гостиную и размышлять о том, как мне быть. Итогом этих размышлений стало данное самому себе твердое обещание (уже далеко не первое) впредь подозревать всех и каждого. Уж теперь‑то – наверняка!
В половине двенадцатого раздался гудок домофона. На сей раз пожаловали Стив и Ральф. Поднявшись наверх, они сообщили мне, что огорчены, поскольку я не позвонил им сразу же после покушения на мою жизнь. Я признал уместность их скорби, принес извинения и пообещал, что впредь такого не повторится, после чего следопыты перешли к обсуждению более важных вопросов. Например, такого: кому и зачем приспичило меня убивать?
– Как вы понимаете, Фред, нам нужна начальная версия, отправная точка, – сказал Ральф, а Стив добавил:
– Ральф имеет в виду какой‑нибудь указатель возможного направления поиска.
– Да, я имею в виду как раз такой указатель, – согласился Ральф. Разумеется, если в ходе расследования мы обнаружим факты, которые не будут укладываться в начальную версию, от этой версии придется отказаться в пользу какой‑нибудь другой.
– Или подтасовать факты, – вставил Стив, и сыщики расхохотались.
Отсмеявшись, Ральф сказал:
– В вашем деле начальная версия уже есть. Я говорю о парне, который стрелял в вас вчера вечером.
– По нашей версии, – добавил Стив, – этот парень и есть убийца вашего дядьки.
– Но это – лишь версия, – поспешно пояснил Ральф. – Надо признаться, кое‑что в ней не очень нам нравится.
– Например, образ действий, – сказал Стив.
Ральф взглянул на него и нахмурился.
– Не думаю, что Фреда интересуют чисто технические подробности, рассудил он. – Полагаю, ему хочется побольше узнать о том, что я назвал бы общей картиной.
– Иными словами – о версии, – откликнулся Стив.
– Вот именно, – согласился Ральф. Он посмотрел на меня, вздернул брови и спросил:
– Ну‑с?
Я уставился на Ральфа, не понимая, чего он от меня хочет.
– Что – ну‑с?
– Ну‑с, какого вы мнения об этой версии?
– Оно интересует нас, потому что вы, можно сказать, замешаны в этом деле, Фред, – пояснил Стив.
Я пожал плечами.
– В вашем изложении версия звучит вполне правдоподобно. Две жертвы, один убийца – в этом есть смысл.
– Какой, Фред? – спросил Ральф.
– Что?
– Вы сказали, в этом есть смысл. Человек, убивший вашего дядьку Мэтта и стрелявший в вас, – одно и то же лицо. Почему вы думаете, что в этом есть смысл?
– Ну.
Почему вы думаете, что в этом есть смысл?
– Ну... – в растерянности ответил я и, вместо того, чтобы довести свою мысль до конца, принялся сучить руками. – Просто это звучит разумно, вот и все.
– Стройно, – подсказал мне Ральф. – Не размыто. Один убийца. Что‑то вроде блок‑полиса в страховом деле.
– Да, можно сказать и так, – согласился я.
– Стало быть, и мотив тоже один, – продолжал Ральф. – Один для обоих убийств.
– Возможно, – ответил я.
У меня возникло весьма неприятное ощущение: казалось, эти двое норовят загнать меня в какую‑то ловушку, но я не понимал, как и зачем.
– Как вы думаете, Фред, – спросил меня Стив, – он делает это ради денег?
– Не знаю, – ответил я. – Ума не приложу, кто он такой и чего ему надо.
– Однако такая догадка представляется вполне правомерной, верно?
Может, это какой‑нибудь ваш троюродный брат, который будет убирать всех других претендентов на наследство, пока не захапает его.
– Едва ли это имеет смысл, – возразил я. – Слишком уж прямолинейно.
– Тогда давайте рассмотрим другую версию, – предложил Ральф. – Вас хотят убить не из‑за денег, Фред. Вас норовят убрать, чтобы вы не проболтались.
Стив блаженно улыбнулся и добавил:
– Ну, как вам такая версия, Фред? Уже теплее?
– Не проболтался? – переспросил я. – А что я могу выболтать?
– Это вы нам скажите, Фред, – отвечал Ральф.
Ничего такого я сказать не мог, и они снова погрустнели. Еще какое‑то время мы играли в «опять двадцать пять», но в конце концов Стив и Ральф убрались восвояси, велев мне держать с ними связь и сообщать обо всех моих передвижениях. Я пообещал неукоснительно следовать этим указаниям, уселся на диван и приступил к составлению новой словесной головоломки.
Без десяти три пополудни зазвонил телефон. Я снял трубку и услышал глухой мужской голос:
– Фред Фитч?
– Да.
– Ага, вот ты где, – сказал мой собеседник и, хихикнув, повесил трубку. Телефон щелкнул.
Глава 13
Герти открыла дверь и сказала:
– Неужто наш разведчик? Как дела?
– Так себе, – ответил я, входя в квартиру. – Кажется, за мной не следили.
Она насмешливо вскинула брови.
– Не следили? И как ты терпишь такое пренебрежение к себе?
– Вы хотите услышать, что случилось, или предпочитаете сыпать театральными колкостями? – спросил я.
– А ты довольно нахален для хиляка весом в полцентнера, – рассудила Герти. – Что ж, и то неплохо. Пошли на кухню, я собираю ужин.
Квартирка эта на Западной сто двенадцатой улице, в квартале от собора Святого Иоанна, была гораздо теснее и проще, чем жилище Карен, и разительно отличалась от моего собственного опрятного логова на Девятнадцатой улице, но я тотчас почувствовал себя тут как дома и вскоре уже сидел за кухонным столом, взгромоздив на него локти, прихлебывая кофе из белой кружки и рассказывая Герти обо всем, что случилось со мной с тех пор, как в субботу вечером я усадил ее в такси.
Когда я дошел в моем повествовании до глухого мужского голоса, Герти забыла о сырной подливке, которую готовила, и спросила:
– Как они тебя нашли?
– Не знаю. Но этот звонок привел меня в ужас. Надо было как можно скорее найти какое‑нибудь другое место. Домой я вернуться не мог, потому что они наверняка наблюдали за квартирой. Звонить в полицию не было времени, поскольку я не знал, как близко подобрались ко мне эти люди.