Все дело в заставке программы «Презумпция виновности». Разве ты не помнишь? Там на фоне этой слепой бабы с весами – она богиня правосудия, что ли? – появлялся сам Стас с барабаном. Ну, вроде он барабанным боем созывает общество на борьбу с преступностью. Образ такой! Врубилась?
– С трудом! – честно призналась я. – Фемида, барабан… Хм! Театральщина какая-то. Разоблачать преступников надо фактами, а не барабанными палочками.
– Ах вот как? Ну, поглядим, как твоя милиция управится с фактами! – едко ввернула Николаева. – Руку даю на отсечение: будет еще одно нераскрытое дело, очередной «висяк».
Как в случае с Владом Листьевым или Димой Холодовым.
– Смотри, Зоинька, заинька: без руки останешься! Чем тогда бабки загребать будешь? – хохотнула я, вставая. – Ладно, по коням: пора переодеваться. Статейку мне оставишь? На досуге еще погляжу.
– Па-ажалуйста! Можешь даже своему Жоре показать: пусть поучится, как надо проводить расследование. Только потом отдай, слышишь?
Я еле удержалась, чтобы не высказать Зое Вячеславовне все, что я в эту минуту о ней думала. А думала я, что никакая она не «заинька», а змеюка гремучая. Походя хает нашу милицию и считает себя самой умной, а сама даже не знает, как зовут «слепую бабу с весами»! Грамотейка с незаконченным средним образованием… Не то чтоб я очень обиделась за Овсянникова и его «контору» – нет, конечно… А впрочем – да, обиделась! В адрес моего бывшего муженька можно, конечно, наговорить не то что пару «ласковых», а намного больше – только в плане, так сказать, личном. Но как профессионал он всегда на высоте. Что есть, то есть!
Разумеется, в передовице из сегодняшнего номера газеты «Тарасов», которую я внимательно перечитала еще два раза, не было даже близко ничего такого, чему Жора мог бы позавидовать. Все это – или почти все – я уже слышала вчера в авторской интерпретации Зои Николаевой. В трех длинных колонках текста на самом деле были свалены в кучу множество версий, но… Даже ползая по этой «куче» с лупой, нельзя было обнаружить ни одного доказательства – как самого факта убийства, так и причастности к нему лиц, на которых намекал автор публикации. Ни единого! Артем Бабанский, обозреватель «Тарасова», заменил доказательства цветистыми фразами, скорбными эпитафиями в адрес своего «честного и талантливого» друга и проклятиями убийцам, «которых мы все знаем в лицо». Правда, по имени ни одного из них журналист не назвал.
И все-таки кое-что интересное в этой пустопорожней статейке имелось. Настолько интересное, что оно, пожалуй, стоило всех прочих версий «тарасовского» обозревателя, вместе взятых! Газетчик утверждал, что Стаса Уткина могли убить из-за видеокассеты с рабочими материалами новых сенсационных разоблачений. Что это за кассета, с чем ее едят, Бабанскому не было известно, однако он уверял, «бомба» существует и находится в каком-то «надежном месте». Якобы об этом ему рассказал сам Уткин за день до смерти.
«Впрочем, – предполагал автор статьи, – вполне возможно, что „надежное место“ только казалось моему другу надежным, и теперь его последний неопубликованный репортаж находится в руках тех, кто убил журналиста? Или тех, кто заказал это убийство, – все равно! Если это так, то мы уже никогда не увидим эти кадры, которые стоили Стасу жизни, не узнаем, что хотел нам рассказать этот отчаянный парень, который своим главным долгом считал говорить людям правду с экрана, будить их совесть тревожной дробью своего барабана…» Ну, и так далее, и тому подобное.
Равнодушно выпуская колечки ароматного дыма, я читала про сожженную «подонками» машину журналиста, про его «не сложившуюся» семейную жизнь с «мисс Тарасов», про ветвистые рога, украшавшие не по годам лысеющую голову телезвезды… Ни один из этих фактов – кроме уже упомянутой кассеты – не разбудил мою совесть «тревожной дробью барабана». И все же – в перерывах между сигаретами – в моем блокноте для деловых записей появились несколько крупных размашистых строчек с вопросами и восклицаниями. Я делала эти пометки единственно из привычки доводить любое дело до конца, до полной ясности.
По этой же самой причине я снова набрала телефон следственного отдела УВД – и опять безрезультатно. Только теперь мне отвечали, что майор Овсянников на выезде. Черт бы его побрал, из-за него я никогда не отвяжусь от Николаевой! Странно только, что Ольга не напоминает о себе: это на нее совершенно не похоже…
– Привет! – услышала я над самым ухом. – А я вот решила тебе напомнить о своем существовании: иначе ты совсем забудешь, что у тебя есть родная сестра!
– Как же: забудешь тут… Ты к нам какими судьбами?
– Попутным ветром, Поленька. Можно даже сказать, ветром перемен!
Вид у Ольги Андреевны был точь-в-точь как когда-то давным-давно, когда она не то в пятом, не то в шестом классе выиграла десять рублей в книжную лотерею – помните, на всех углах стояли такие маленькие прозрачные барабанчики?
– Каким еще ветром, каких перемен?! Черт знает что… Могла бы, кстати, и позвонить предварительно, знаешь ведь, что на работе у меня напряженка со временем.
– Угу, я и вижу! – Ольга Андреевна окинула скептическим взглядом лежащую передо мной «сенсацию». – Газетки почитываешь? Ну-ну! Это кстати – «Смерть барабанщика».
– Почему это?
– Да потому, что я нашла клиента! – выпалила сестра.
– Вернее, клиентку. Меня попросили… Ну, то есть, конечно, нас с тобой попросили разобраться с этим дельцем.
– Каким еще дельцем?! Ты опять, что ли, с утра от мигрени лечилась? – разозлилась я. Но Ольга с чувством глубокого превосходства в голосе возразила:
– Свой тренерский юмор можешь оставить при себе. Ты меня прекрасно поняла: я говорю про убийство Стаса Уткина. Если мы его раскроем раньше милиции, то нам заплатят кучу денег. Учитывая черепашью скорость, с которой продвигается официальное расследование, сделать это будет не так уж сложно. Как ты думаешь?
Глава вторая. Два товарища, третий в уме… Ольга
Видя, что сестра не собирается высказывать свое мнение, а только обалдело хлопает длинными ресницами, я картинно уселась на стул по другую сторону от ее стола, закинула ногу на ногу и переспросила с нажимом:
– Так что ты думаешь по этому поводу, Полина? Кстати, твоя вонючая сигарета совсем догорела, ты сейчас обожжешь себе пальцы!
Это было своевременное предупреждение… Вернее, оно самую малость опоздало: чертыхнувшись, Полина Андреевна швырнула дымящийся «бычок» в пепельницу и устремила на меня взгляд, «черной молнии подобный». Как будто это я была причиной ее неловкости!
– Что я думаю по этому поводу? Я тебе уже сказала: думаю, что ты, моя дорогая, уже приложилась с утра пораньше к бутылочке, и потому явилась сюда рассказывать мне сказки!
Нахалка демонстративно втянула носом воздух, и я инстинктивно отпрянула, собираясь возмутиться по полной программе. Но Полина не дала мне и рта раскрыть!
– Только не говори мне, что какой-то идиот собирается заплатить тебе за убийство Уткина… Тьфу ты, черт: за расследование убийства!
Я вскочила со стула.
– Знаешь что?! Я пришла сюда по делу, а не выслушивать твои беспочвенные оскорбления! Если даже от меня пахнет коньяком, то это еще не причина, чтоб хамить родной сестре! Может, эти пятьдесят… ну, сто грамм! – может, они мне были необходимы для заключения выгодного соглашения? Может, я выпила с будущей клиенткой, чтобы… Эх, да ладно, что с тобой говорить! Если тебя это не интересует, я ухожу.