Борис — что я была пьяна в стельку и сейчас впервые маюсь обыкновенным похмельем.
— Ты раньше виски пробовала? — приставал Юрьев. — У матерых мужиков психика лютует.
— Мы всего грамм по тридцать накатили, — оправдывалась я.
— Виктор Николаевич, разве у нее от крепкого пойла глюки случаются? — обратился Балков в последнюю инстанцию.
— Не глушим мы вместе водку, — простонал Вик. — Однажды она в подпитии полночи пела мне песни. А лютующая психика — это ее естественное состояние.
Он сочувственно потрепал меня по волосам, присел на корточки и забубнил:
— Поленька, детка, на анализ крови понадобится много времени. Но меры нужно принимать быстро. Скажи честно, коктейль из шампанского и виски составляли? Мог тебе Кропотов что-то в стакан подсыпать? Бывает с дураками, решил, ты отключишься, он порезвится с Варварой. Могла Линева подшутить, подсунуть тебе другую таблетку?
При всей своей отстраненности сознания я не теряла и выражалась связно.
— Шампанское мы не допили. Я полбутылки вылила в раковину, хотела сделать рыбок золотыми. Давайте прикинем. Ноль семь пополам и еще раз пополам, по сто семьдесят грамм шампанского с икрой и пиццей и под занавес по тридцать грамм виски. Вы меня за кого держите? Наши бабы с такого количества алкоголя не свихиваются. Я вам не англичанка какая-нибудь. Кропотов мне ничего не подсыпал, ручаюсь. Таблетки мы с Варей глотали синхронно, они были абсолютно одинаковые.
— Я слышал, что женщинам по многу лет удается быть скрытыми алкоголичками, — гнул свое Юрьев. — Ты поделись, выплесни лишнее, все останется между нами. До белой горячки ведь добаловалась. Это и с кинозвездами происходит, вылечишься.
Любимый и любящий полковник Измайлов смотрел на меня с ужасом. Потом неодобрительно уставился на Бориса и взорвался:
— Юрьев, не перегибай палку! Оскорбляешь. По-твоему, я бы не заметил, что моя женщина добухалась до зеленых чертей?
Старое словечко «бухать» меня умилило. Я воспрянула духом и тут же задохнулась и покраснела. Обязана ли я была делать свой стыд из тайного явным? Вик приложил к моей полыхающей щеке прохладную ладонь и всполошился:
— У нее жар. Вызывайте «Скорую».
— Не жар. Просто я вспомнила не красящую меня деталь. Я ввела вас в заблуждение еще в тот день, когда напекла пирогов.
— За пироги мы простим тебе что угодно, — поддержал меня сострадательный Балков.
— Спасибо, Сережа. Господа сыскари, перед выходом в университет я взбодрилась таблетками Виктора Николаевича…
— Ага, значит, ты скрытая наркоманка, — обрадовался Борис.
— Цыц, — бросил Вик. — Смелее, Поленька, сто бед — один ответ.
Я рассказала все. И до сих пор не понимаю почему добавила:
— Когда на пирушку явились Леня и Саня, я запаниковала. Забилась в туалет сникшая, там себя выматерила и выпорхнула окрыленной. Варвара тогда скорчила интересную гримасу. И еще она подчеркивает, что свято хранит секреты приятелей.
— Ну и что? — растерянно спросил Сергей Балков. — Что из этого следует?
— Не знаю, — честно призналась я. — Борис нудил: «Поделись, поделись».
— Я знаю, — голос Вика будто треснул и собирался рассыпаться. — У Полины на определенное поведение Линевой возникала одна и та же реакция. Она и выстроила в ряд три эпизода: университет, пирушка, визит Кропотова. Ох, Полина, Полина.
И полковник преподнес нам невероятную трактовку событий. Я наивно не желала прослыть пьяньчужкой, а Варвара Линева числила меня в наркоманках.
Измайлов отдал мне должное — я сделала для создания соответствующего имиджа все возможное. Была под натуральным кайфом, чередовала торможение с возбуждением, не расслаблялась от спиртного и, видимо, сама того не замечая, находилась дома в постоянном напряге.
По Вику получалось, что Варвара пригласила меня соседствовать не случайно. За несколько контрольных дней я ее не разочаровала, и вчера она дала мне понять: удовлетворять свое пристрастие я могу не на стороне.
— Изворотливая бестия, имитаторша чертова, — хмурился полковник. — Отговорок уйма, от своеобразного действия виски на Полю до принадлежности таблеток покойной Красновой.
— Тогда история с Зинаидой начинает пованивать, Виктор Николаевич, — насторожился Борис. — Убить лже-Загорского и переехать подругу Линева не могла. Но дезинформировать нас — вполне.
— А если Полина попросит не объяснений, а третью таблетку? — спросил Сергей.
В кабинете воцарилась тишина. Измайлов приблизился ко мне вплотную и прорычал:
— Ты не догадывалась, что анальгин в лиловых оболочках не производят?
— Срывай на мне зло, срывай, — разрешила я. — На свете множество лекарств. Может, папа-хирург обеспечивал дочь Зину более эффективным, чем анальгин, обезболивающим? Может, до или после операций такое применяют? Мне не нравятся намеки на то, что я сознательно разыгрывала из себя наркоманку.
Но теперь я буду приобретать у Варвары «колеса» и косить под осчастливленную, благо усвоила как. Она потеряет бдительность, вы преуспеете в расследовании убийств. Не стану я зависимой, не волнуйтесь. Варя сама подсказала метод — таблетку не глотать, а быстро и незаметно выплюнуть. Взаимоотношения с наркотиком интимные, ее не удивит, если я не при ней…
— Нет, — спокойно произнес Измайлов. — Спасибо за содействие, с тебя достаточно. И с нас тоже. Сейчас отвезу под капельницу, после запру на ключ, предварительно пристегнув наручниками к батарее.
— Виктор Николаевич, пусть она последнюю таблетку украдет, — неожиданно осенило Юрьева. — Будто совсем пропащая. А уж завтра в кандалы.
— Мы подстрахуем, — поддержал Балков. — Не обойтись нам без Полины, сплошные висяки на отделе.
Полковник встал и приказал мне:
— Под капельницу, голубушка. — Повернулся к лейтенантам:
— Чутье проснулось? Охотничий инстинкт? Я на вашу авантюру не согласился и вряд ли соглашусь. Свободны.
Борис и Сергей понурились и вышли.
Перед транспортировкой в ведомственную поликлинику Измайлов жадно и долго меня целовал. Это было верной приметой: он согласится. Он уже изобрел способ обезопасить мою драгоценную жизнь. И он всегда возбуждается, когда я рискую.
Глава 7
Полковник Измайлов не велел «гнать лошадей». Поэтому я ни словом не обмолвилась о вчерашнем лечении головной боли. Варвара тоже. Я делила кров с наркоторговкой и никак не могла это переварить. Варвара была подавленной, мы почти не разговаривали. Часов в восемь, когда я уже ждала отхода девушки ко сну, в дверь затрезвонили. Линева впустила Леню и Саню. Минут пятнадцать мнимые аспиранты увлеченно склоняли нас к распитию принесенного вермута, но мы на уговоры не поддались.
Парни забрали бутылку и отправились на поиски более гостеприимных дам.
— Зинкины прилипалы, — пояснила свою неприветливость Варвара. — Надо их, кобелей, постепенно отваживать.
Я бы предпочла проверить у них документы, прежде чем отвадить. Варя расценила мою безучастность по-своему:
— Или тебе Саня нравится? Про Леню такое и предположить невозможно.
Ты вроде не извращенка.
— Никто мне не нравится, — буркнула я.
— Норов у тебя не простой, Поля, — смягчилась Линева. — Ты как на качелях — то веселишься до упаду, то слоняешься чернее тучи.
Она должна была проявить инициативу, я ждала этого после разъяснений Вика. И все равно стало мерзко.