, тут-то и стричь их, как баранов! Но нет, нам нужно громкое дело! Воровать, так миллион, трахаться, так с самой королевой!
— Хватит ворчать, надоело, — спокойно сказал Маркиз.
— Я еще и не начинала! — огрызнулась Лола.
— Я спать хочу!
— Подождешь! — рассвирепела Лола. — Я вот, например, вообще спать не смогу, потому что ребенок отдан в чужие руки!
— Какой еще ребенок? — оторопел Маркиз.
— Пу И я отдала в собачий пансион!
Не могла же я тащить его в дом этих Тизенхаузенов, это опасно!
— Да уж, если бы тот мордоворот на него случайно сел… — усмехнулся Маркиз.
— И не напоминай мне о Вилли! — Лола аж задохнулась от злости. — Да будет тебе известно, что Пу И очень нервная, ранимая собака. Он не может долго быть один, а без меня и двух дней не проживет! И если с ним что-нибудь случится, я никогда тебе этого не прощу!
— Ты что, собираешься тащить его в Россию? — изумился Маркиз. — Плиты не поедешь?
— Как это я не поеду? — снова заорала Лола. — Куда это, интересно, я денусь?
— Да уж, деться тебе действительно некуда, — вздохнул Маркиз.
— Вашими заботами, — буркнула Лола и отвернулась.
Когда она скрылась в спальне, Леня тихонько просочился в ванную, быстро принял там душ и вернулся. Когда он опасливо отворил дверь спальни, Лола сидела на краю кровати и читала старый журнал, который отыскала, в тумбочке.
— Лола, — покаянно произнес Леня и сделал два шага по направлению к кровати.
Лола делала вид, что не слышит.
— Прости меня, девочка, — Маркиз присел на кровать, — я, конечно, виноват во всем. Я втравил тебя во все это. Расслабился тут от сытой жизни, потерял квалификацию…
— Позволил себя поймать…
Ободренный ее спокойным тоном, он придвинулся ближе и прилег рядом.
— И теперь придется возвращаться в Россию. И дело это какое-то непонятное.., очень оно мне не нравится…
— Благодаря тебе у нас нет выбора, — скрипучим голосом сказала Лола. — Если бы хоть иногда слушал меня…
— Если бы я хоть раз послушал тебя, мы сейчас сидели бы в такой заднице, — запальчиво начал Маркиз и даже приподнялся на локте, но тут же сник и ткнулся головой в подушку.
— Вот именно, — усмехнулась Лола, — как будто сейчас мы не находимся в этой самой заднице, причем очень глубокой…
Леня не отвечал.
— Ничего, — Лола подхватила его голову и положила к себе на колени, — как-нибудь справимся… Знаешь, я так по дому соскучилась! Надоела Европа эта до чертиков! Все скучные такие.., только о деньгах и думают! Поговорить не с кем, повеселиться…
Маркиз повернул голову, устраиваясь поудобнее.
— А такой ты мне больше нравишься, — говорила Лола, поглаживая Леню по мокрым волосам, — когда не ругаешься и не воспитываешь.., вот поедем домой, и вообще, мне больше нравилось, когда мы с тобой там работали.., интереснее как-то жилось… Ты, Ленечка, вообще-то славный, раньше мы отлично ладили! Ты умный, голова в критических ситуациях варит отлично, так что не расстраивайся, выпутаемся как-нибудь…
Она замолчала, ожидая ответных ласковых слов, но он что-то подозрительно надолго затих. Лола наклонилась ближе и осторожно повернула его голову.
Маркиз крепко спал.
Лола закусила губу, потом осторожно переложила его голову на подушку. Он спал, как ребенок, и дышал ровно. Значит, он ничего не слышал, а она-то распиналась все это время, ворковала, старалась его поддержать в трудную минуту!
Лола схватила вторую подушку и собиралась было двинуть Леньку по голове.
Но, посмотрев еще раз на его спокойное лицо, усмехнулась, укрыла Маркиза одеялом, легла рядом и тоже уснула.
* * *
— Радость моя, проснись! — услышала Лола знакомый голос.
Она поморщилась и попыталась закрыться подушкой.
— Котеночек, надо вставать, уже пора… — Маркиз попытался пощекотать ее, но Лола ловко увернулась и откатилась на другой край кровати. — Вставайте, государь, вас ждут великие дела! — провозгласил Маркиз и добавил тем же тоном:
— А иначе я вылью прямо в кровать твой апельсиновый сок.
Лола со стоном села на кровати и открыла глаза. Все тело болело после вчерашней тяжелой физической работы.
Маркиз, чисто выбритый и в свежей рубашке, улыбался ей как ни в чем не бывало.
— Я заказал завтрак на свой вкус, — обратился он к Лоле, — сейчас принесут, а ты пока приведи себя в порядок.
— Но мне нечего надеть, кроме платья горничной, — капризно протянула Лола.
Вместо ответа Маркиз повернул ее голову. В углу спальни стояли чемоданы.
— Они собрали все наше барахло и принесли сюда.
— Эти козлы рылись в моих вещах! — вскипела Лола, но спустила ноги с кровати.
Когда она вернулась из ванной, Маркиз завтракал.
Лола взяла стакан апельсинового сока и задумалась.
— Тебя ничего не настораживает в этой истории?
— Все, — ответил Леня. — Меня настораживает все, но об этом мы поговорим в более спокойной обстановке.
Она поняла: Маркиз все же боится подслушивающих устройств, и ей, Лоле, надо поменьше болтать и побольше слушать.
— Какие у нас планы? — тихонько спросила она.
— Думаю, что все решат за нас, — ответил Маркиз и допил кофе.
Через пять минут в номер вошел герр Вольф. Остатки завтрака унесли, Маркиз сидел в кресле и читал утреннюю газету.
— Там пока нет ничего про убийство Гельмута Ланга, — многозначительно произнес герр Вольф, — все дальнейшее зависит от вас. Итак…
— Итак, я хотел бы уточнить некоторые немаловажные детали. Моника Тизенхаузен, или как там ее по-русски, погибла…
— Двадцать девятого июня этого года, кремировали ее через неделю, пятого июля.
Маркиз снова положил перед собой снимок.
— Девушка держит июльский номер «Плейбоя», таким образом, она никак не могла быть сфотографирована раньше начала июля.., когда он там в России выходит?
— Не раньше десятого числа, — авторитетно ответила появившаяся из спальни Лола.
На ней был длинный лиловый халат, вышитый золотыми драконами, волосы заколоты высоким гребнем со стразами.
Она нарочно встала у окна, так что стразы в свете утреннего солнца ярко искрились.
Герр Вольф взглянул на девушку и слегка поморщился: стразы слепили ему глаза.
Лола подмигнула Маркизу и села в кресло.
— Далее, герр Тизенхаузен получает по почте вот эту фотографию. На ней снята часть экспозиции какой-то выставки. Какого числа пришел пакет из России?
— Двадцать седьмого августа, — послушно ответил Вольф и протянул Маркизу конверт. Обычный желтый конверт для бумаг, адрес напечатан на машинке.
— Обратный адрес, естественно, вымышленный, — протянул Маркиз, — улица Холмогорова, дом пятнадцать…
— Мы проверили, в Санкт-Петербурге нет такой улицы, — герр Вольф наклонил голову.
— У вас совершенно нет никаких предположений по поводу того, кто мог прислать герру Тизенхаузену эту фотографию?
— Абсолютно, — ответил тот. — Хотя… вряд ли это вам поможет.., мы тщательно исследовали конверт, так вот, он источает достаточно сильный аромат кофе.
Маркиз понюхал конверт и покачал головой.
— Разумеется, запах выветрился, пока конверт лежал на почте, и сейчас уже прошло две недели, — сказал Вольф, — но совершенно определенно можно утверждать, что конверт пах смесью кофе «Робуста» и «Магараджа». Мы привлекали для этого эксперта-дегустатора. Кроме того, на конверте обнаружились микроскопические частицы джутовых волокон.
— То есть конверт некоторое время лежал поблизости от мешков с кофе, — резюмировал Маркиз.
— Причем кофе дорогого, такой не подают в первой попавшейся кафешке в России, — подала голос Лола из кресла.