– Мюррей меня убьет, – сказал я.
Анджела взяла меня за руку.
– Ты не виноват, Джин, – мягко проговорила она. – Мюррей поймет.
– Хо‑хо, конечно, разумеется, – ответил я.
– Во всяком случае, Кессельберг подтвердил, что вы пошли на собрание из лучших побуждений, – сказал П – Насколько я понял из ваших слов, вы боялись, что Юстэли и остальные захотят заткнуть вам рот в случае вашей неявки туда. С другой стороны, вы надеялись раздобыть доказательства существования этой организации и предъявить их в ФБР.
– Совершенно верно, – подтвердил я.
– Жаль, я так плохо вела записи, – с сокрушенным видом добавила Анджела.
П одарил ее улыбкой, более‑менее похожей на отеческую, и сказал:
– Все в порядке, мисс Тен Эйк. Мало кто сумел бы в таком трудном положении сделать сколько‑нибудь разборчивую стенограмму, – он взглянул на блокнот Анджелы, несколько страниц которого были заполнены узором в жанре абсурда. – Может быть, – с сомнением добавил П, – наш специалист по стенограммам сумеет прочесть хотя бы часть ваших заметок.
– Мои стенограммы никто никогда не прочтет, – с горечью ответила Анджела. – Ни за что на свете.
Я взглянул на нее.
– Ты об этом не говорила.
– Я стараюсь, но все равно ничего не получается, как ни бейся, – сказала она.
Я взглянул на П,П – на меня, и на короткий ослепительный миг мы, сами того не ожидая, почувствовали взаимопонимание и обоюдную симпатию. Потом П откашлялся, пошуршал какими‑то бумагами, уставился на свой стол и сказал:
– Во всяком случае, ваши усилия не канули втуне, – он взял со стола листок. – Вы сообщили нам имена некоторых присутствовавших там людей и названия одной‑двух организаций, в которых состоят те, чьих имен вы не запомнили. – Заглянув в список, П покачал головой. – Должен признать, что у нас вырисовывается довольно причудливая группировка.
– Они все время порывались намять друг другу бока, – сказала Анджела.
П кивнул ей.
– Надо думать.
– Удивляюсь, что собрание шло так долго, – добавил я.
– Правда? – П покачал головой. – Ну а мы не удивляемся. Честно говоря, мистер Рэксфорд, нас очень тревожит эта Лига новых начинаний.
– Да бросьте, – ответил я. – Вы, ребята, повсюду ищете происки заморских недругов. Но заниматься этим сбродом? Этой кучей кокосовых орехов?
П холодно взглянул на меня и холодно сказал:
– Вы так полагаете, мистер Рэксфорд?
– Юстэли, конечно, не таков, – признался я, – и Тен Эйк тоже. Готов согласиться, что эти двое, вероятно, представляют какую‑то опасность. Равно как и Лобо, когда какой‑нибудь человек с мозгами говорит ему, что делать. Но остальные полоумные все как один похожи на тех парней, что садятся рядом с тобой в битком набитом вагоне подземки и заводят беседу с маленькими зелеными человечками.
– Значит, вы не принимаете их всерьез? – спросил П.
– Ни на миг, – ответил я.
П кивнул О.
– Введите мистера Рэксфорда в курс дела, – велел он.
Ослез с батареи центрального отопления, служившей ему насестом, сказал: «Есть, шеф» – и открыл верхний ящик картотечного шкафчика.
П сообщил мне:
– Он расскажет вам только о тех участниках собрания, чьи имена вы запомнили. Но и остальные, скорее всего, сделаны из того же теста.
– Безмозглые индюки, – заявил я.
– Возможно, – ответил П и взмахом руки велел Оначинать.
Овытащил из ящика бурый скоросшиватель, положил его на шкафчик и раскрыл, предварительно задвинув ящик. Пролистав бумаги, он выбрал одну и сказал:
– Миссис Элли Баба. Очень набожная женщина. До 1952 года исповедовала баптизм, но потом, когда ее посадили в тюрьму за нанесение ножевого ранения третьему мужу, перешла в веру черных мусульман. Вероятно, ислам пробудил оголтелую ненависть к белой расе, которую она держала глубоко под спудом, пока была баптисткой. Но и новая вера не давала ей простора для утоления этой ненависти. С 1954 по 1960 год Элли Баба примыкала то к одной негритянской организации правого толка, то к другой, вступая в ряды все более воинственных группировок, и наконец в 1961 году стала членом Всеарабского общества мировой свободы, а в 1964‑м возглавила одну из его групп. Сейчас в этой группе насчитывается около сорока пяти человек. В кругу знатоков предмета миссис Элли Баба слывет самой злобной бабой в Гарлеме, а возможно, и во всем мире.
Овытащил из папки еще один лист.
– Патрик Джозеф Маллиган, – продолжал он. – Родился в США, поэтому мы не можем выслать его из страны. Отсидел в Федеральной тюрьме за ограбление банка. Вот уже тридцать семь лет боевики из отряда «Сыны Ирландии» ведут в США бурную деятельность, в основном в качестве никем не признанных сборщиков денег для участников движения за независимость Ирландии, действующих как в Ольстере, так и на Британских островах. В разгар своей деятельности Ирландская республиканская армия добывала деньги в основном грабежом банков, и «Сыны Ирландии», похоже, решили пойти по ее стопам. Последние несколько лет они более‑менее угомонились, хотя и устраивали уличные беспорядки перед британским посольством и тому подобные выходки. Маллиган возглавляет эту организацию вот уже семь лет.
Оизвлек из папки третий лист.
– Эли Злотт, – сказал он, – человек совсем другого пошиба. Судя по всему, он очень хочет стать хладнокровным убийцей, даже массовым убийцей, но в последнее мгновение почему‑то передумывает. Несколько раз ему удавалось подкладывать мощные и крайне опасные взрывные устройства в германские представительства, гостиничные номера, занятые высокими гостями из Германии, и тому подобные места, но всякий раз незадолго до взрыва он звонил и предупреждал о подложенной бомбе, призывая власти очистить прилегающую территорию от людей. До сих пор бомбы удавалось обнаружить и никаких взрывов не было. Полагают, что смягчающее влияние на Злотта оказывала его жена, Эстер Злотт, именно она убеждала его звонить и предупреждать власти. Три месяца назад Эстер Злотт погибла под колесами «фольксвагена», водитель которого скрылся с места происшествия.
– Боже мой, – пробормотала Анджела.
– Мы считаем, – тихо сказал О, –что сейчас Злотт может стать более опасным.
Он взял следующий лист.
– Джек Армстронг, похоже, всю жизнь придерживался прогитлеровских и пронацистских взглядов, хотя в 1945 году, когда «третьему рейху» пришел конец, ему было всего четыре года. Национальная комиссия восстановления фашизма – группа, которую он создал сам в студенческие годы. В нее входят все близкие друзья, и численность группы колеблется от семи до двадцати двух членов. Они усердно малюют на стенах свастику, пикетируют пикеты защитников гражданских свобод и, возможно, стоят за несколькими убийствами, совершенными снайперами, и актами вандализма в синагогах, хотя весомых улик против них собрать так и не удалось. Тем не менее представляется совершенно очевидным, что Армстронг – душевнобольной и способен на убийство.
Теперь – миссис Сельма Бодкин, вдова, пятидесяти семи лет от роду. Член Мирного движения матерей‑язычниц со дня его основания в 1947 году, с 1958 года – его президент.