Леша даже не замедлил шаг, когда перед ним выросла Варькина соседка, посмотрел невидящим взором, повернул, словно автомат, и обошел препятствие справа. Софочка на миг опешила, но быстро пришла в себя и обратилась к долговязому, на всякий случай ухватив его за рукав:
— Здравствуйте! Вы к Варваре? А там уже кто-то есть! И это уже не первый! Прямо паломничество какое-то! Очень странно, вы не находите? Ведь самой-то Варвары нет!
— Да-да, — рассеянно сказал Генрих, пытаясь высвободиться. — Мы знаем.
Леша, не обращая внимания на диалог у себя за спиной, повернул ключ в замке и открыл дверь.
— Знаете! — ноздри Софочки хищно дрогнули. — А про тех, которые до вас приходили, тоже знаете?
— Да, да, — повторил Генрих, кивая, точно китайский болванчик.
Так и не вернувшийся к действительности Леша уже собирался закрыть дверь, но в прихожую вышел Марк и сурово осведомился, где Генрих, благодаря чему дверь осталась открытой, а Софочкина аудитория увеличилась.
— Это вы! — несколько разочарованно воскликнула она, увидев знакомую физиономию (правда, имени Софочка тоже не знала, поскольку Варвара до сих пор не удосужилась представить их друг другу). — А я-то думала, вернулся тот… Ну, который приходил незадолго до вас.
В обычных обстоятельствах Марк ни за что не стал бы вступать в разговор с Варькиной соседкой, чьи повадки наводили на мысль о гибриде пираньи и рыбы-прилипалы. Но в свете исчезновения Варвары сообщение о недавно побывавшем здесь субъекте представляло столь большой интерес, что зов инстинкта самосохранения пришлось подавить.
— Низенький упитанный блондин? — быстро спросил он, на миг позабыв, что Прошка не мог его опередить, поскольку еще терзал телефон, когда он уже выходил из дома.
— Нет, что вы! — энергично запротестовала Софочка, ликуя в душе — до сих пор знакомые Варвары до нее не снисходили. — Вашего друга я знаю — слава Богу, он столько лет сюда ходит! А этот стал появляться совсем недавно — с начала зимы, наверное.
— С начала зимы? — насторожился Марк. — А как он выглядит?
— Рост — чуть выше среднего, широкоплечий, волосы такого, знаете, мышиного цвета, глаза — зелено-карие, нос — картошкой. Да вы его видели! Он пару раз приходил к Варваре при вас.
— А! — Марк едва не скрипнул зубами. Они проявляли чудеса ловкости и изобретательности, чтобы не вступать в контакты с Софочкой, а теперь позиции, обороняемые годами, сданы без боя. И ради чего, спрашивается? Чтобы узнать о визите Селезнева? И без того очевидно, что он должен был сюда наведаться вдруг Варвара оставила на столе конверт с надписью: «Вскрыть в случае моего исчезновения»? — Понятно. Пойдем, Генрих, у нас много дел.
Генрих деликатно высвободил рукав, обшлаг которого Варькина соседка все еще сжимала в горсти, и шагнул к двери. У Софочки вытянулась мордочка. Она рассчитывала не только поделиться новостями, но и разжиться взамен информацией. Однако, похоже, ей не удалось сообщить этим молодым людям ничего сенсационного. Теперь они просто отмахнутся от ее вопросов, сославшись на спешку. Удивительное дело, но знакомые Варвары, приходя к ней в дом, почему-то всегда ужасно торопились. Ну какие, к примеру, неотложные дела могут возникнуть у людей в первом часу ночи? Заранее предвидя поражение, Софочка все же не нашла в себе сил отказаться от попытки:
— А куда Варвара уехала? На какую-нибудь конференцию?
Марк втащил Генриха в прихожую и уже закрывал дверь, но Софочкино предположение о конференции пробудило в нем чисто человеческое любопытство. Варвара изо всех сил старалась держать любознательную соседку на расстоянии. Со временем это превратилось для нее в некое подобие игры: всеми правдами и не правдами скрывать от назойливой барышни любые факты своей биографии.
Задача отнюдь не так проста, как может показаться, особенно учитывая отличную звукопроницаемость стен в доме и удивительную Софочкину целеустремленность. Иногда, чтобы ввести в заблуждение подслушивающую за стеной соседку, Варвара нарочно заводила с гостями абсурдные разговоры, изображала молитвенные собрания и спиритические сеансы или производила таинственные звуки (например, катала по полу металлические шары, через равные промежутки времени с громким «чпок!» отдирала от линолеума вантуз для прочистки ванн и унитазов, чем-нибудь щелкала, постукивала, позвякивала…). Софочкино замечание о конференции, скорее всего, было прямым следствием таких вот манипуляций, и Марка очень заинтересовало, что новенького придумала Варвара.
— На конференцию? — переспросил он, приподняв бровь.
— Ну да! — воскликнула Софочка, обрадовавшись возможности продолжить разговор. — Она ведь, кажется, э… синтеполог? — Увидев выражения трех обращенных к ней физиономий, девушка поняла, что сморозила глупость, и торопливо добавила:
— Ну, специалист по этим… барионам и… пуроподам.
Леша сдавленно булькнул, Генрих прикусил губу и опустил глаза, Марк сделал каменное лицо и спросил без всякого выражения:
— Варвара сама похвасталась?
— Нет, конечно. Разве ж Варвара когда о чем расскажет! — горько посетовала Софочка. — Это ее коллега объяснил. Тот, что приходил незадолго до вас, — я вам уже говорила. Они ведь действительно коллеги, да? А то я вдруг начала сомневаться. Он так долго возился в квартире, разыскивая эту статью, а потом так быстро убежал, что невольно призадумаешься…
— Какую статью? — перебил ее Марк.
— Да по этим самым пуроподам! Варвара где-то заказала копию и пообещала ему, а сама уехала — ключ, правда, оставила, вон там, над дверью. А что, что-нибудь не так?
— Да нет, почему же, — выдавил из себя Марк. — Все так. Извините за беспокойство. — Он проворно закрыл дверь и привалился к ней, сотрясаясь от беззвучного смеха. — Леша, что такое синтеполог и пуроподы? И при чем здесь барионы?
Леша, чьим любимым досугом было чтение энциклопедических словарей, скорчил странную рожу, задумчиво оглядел потолок и молвил:
— Если не ошибаюсь, не пуро, а пауроподы. Многоножки какие-то. А вот что такое синтеполог — понятия не имею. По-моему, такого слова просто нет.
— А Селезнева, оказывается, голыми руками не возьмешь! — шепотом сказал Генрих, радуясь появлению достойного союзника в кампании против Софочки. Молодец, не растерялся!
Веселость Марка внезапно улетучилась.
— Идем на кухню, — сказал он. — Мы сюда не затем пришли, чтобы обсуждать достоинства Селезнева.
На кухне — территории, не граничившей с соседской квартирой, — можно было разговаривать, не понижая голоса. Не кричать, разумеется, но и не шептаться. Марк подождал, пока все рассядутся, поставил на плиту чайник и открыл заседание:
— До вашего прихода я успел тут осмотреться. Если Варвара и предполагала, что может исчезнуть, то никаких указаний на этот счет не оставила. Иными словами, зацепки у нас нет — разве только Прошка окажется более осведомленным, нежели мы. Тебе, Генрих, насколько я понимаю, тоже ничего не известно?
Генрих кивнул.
— После субботы я Варьку не видел, а в субботу ушел отсюда к электричке 12.45, через полчаса после вас. И эти полчаса мы сплетничали о новом Прошкином увлечении…
— Кстати, Марк, а Прошка-то будет? — перебил его Леша. — Тебе удалось его уговорить?
Отвечать Марку не пришлось. Входная дверь квартиры хлопнула так, что содрогнулись стены, и на кухню метеором ворвался не кто иной, как сам Прошка.
— Ты мне за это ответишь, Марк! — прошипел он, отдуваясь. — Как-нибудь я подстерегу тебя, когда ты уединишься с девушкой, и вытащу вас из постели известием о тотальной эпидемии скоротечного сифилиса.