Речь шла о переходе из одного мира в другой — дело нешуточное! Выйти из Средиземного моря в Атлантический океан далеко не просто. Всего несколько миль разделяют эти два мира, но в каждом из них и время и пространство измеряются по-иному. Все понятия смещаются: в Атлантическом океане дню соответствует неделя, миле — сотня миль. Но прежде чем достичь океана, нужно было еще, как говорится в восточных сказках, выдержать высшее испытание, совершить почти невероятное. Только тот, кто видел, как во время наводнения поток мчится со скоростью шести-семи узлов и сметает все на своем пути, может себе представить силу течения, с которым мне пришлось бороться. Для того чтобы подняться вверх по реке с подобным течением, даже могучим северным лососям необходима та неистощимая, буйная сила, какую вливает в них Любовь. А мне, для того чтобы выбраться из пролива, понадобилась вся сила, какую могли дать жажда борьбы, стремление к широким просторам и влекущий зов Океана, все время удаляющегося от меня, словно для того, чтобы я не мог на этот зов ответить. К счастью, в этой борьбе у меня был хоть и временный, но союзник — восточный ветер. Течение против ветра — кто кого? Я ставил на ветер.
В первую ночь мне так и не удалось заснуть. Малейшая ошибка — и лодку могло увлечь в сторону Средиземного моря, откуда мне уже не выбраться. Однако ветер держался всю ночь, и всю ночь, распустив парус, я скользил по поверхности потока навстречу течению. На темноту я не жаловался — множество судов, сверкая огнями, проходило мимо меня во всех направлениях. Мыс Эспартель исчезал вдали и наутро совсем скрылся в тумане к юго-востоку от меня. Неужто я его миновал?
Днем течение, казалось, стало еще сильнее, а ветер, наоборот, начал выдыхаться. Я пытаюсь плыть поперек потока. Теперь я заметно продвигаюсь к югу, но, увы, земля все ближе и ближе. У меня уже нет сил. А что делать? Я должен «либо пройти, либо умереть». Я ведь знаю, что пройти можно!
Тем временем мыс Эспартель растет на глазах. Бросив взгляд на компас, с ужасом замечаю, что теперь этот мыс находится уже к юго-западу от меня. Так и есть, меня снова отнесло в пролив. Могучий поток Гибралтара снова неумолимо влечет мою лодку, ныряющую в бурунах и водоворотах.
В детстве я увлекался греблей на каноэ и теперь вспомнил, что против течения легче всего плыть вдоль самого берега. Хуже не будет — попробуем! А мыс Эспартель все ближе и ближе. Но что это? Мне кажется, что большой белый город, который только что был напротив меня, теперь остался немного позади! Неужели?.. Несколько минут проходит в мучительной неизвестности. Ну конечно же! Я миновал мыс Эспартель! В этот памятный для меня вечер, озаренный сиянием заходящего солнца, я, наконец, вышел на простор долгожданного океана. Обратное течение, подобное дружеской струе во враждебной реке, вынесло меня навстречу великому испытанию.
Когда я, наконец, оказался в океане и напряжение спало, я почувствовал первый приступ одиночества. Одиночество — мой старый враг, не вдруг обрушилось на меня: постепенно, неумолимо оно заполнило все дни моего плавания.
Сейчас, пока я еще находился вблизи берегов и всевозможные вопросы осаждали меня, мешая сосредоточиться, оно выжидало. Лишь когда я очутился по-настоящему в океане и все эти вопросы были разрешены, одиночество «взошло на борт», и я остался лицом к лицу с этой последней неразрешенной проблемой.
А пока что я должен был решить, куда мне направиться, к Касабланке или к Канарским островам? Разумеется, я предпочел бы остановиться в Касабланке. Однако я не знал, какое впечатление произвело мое отплытие в одиночку, и тревожился.
А что если меня примут за буйнопомешанного и в первом же порту отнимут все мое снаряжение? Не лучше ли во избежание этого вообще нигде не останавливаться? Но, с другой стороны, остановка необходима: мои родные, зная, что я остался совсем один, должно быть, умирают от беспокойства...
Я поймал себя на еще смутной мыслишке: «В конце-то концов если меня и задержат, это уже не моя вина! Может так оно будет лучше?..» Я не ответил на этот вопрос утвердительно, но понял, что мною овладевает страх.
Однако сейчас самое главное было не это. Прежде всего надо избежать «вынужденной посадки» на первом попавшемся пляже. Ведь все «специалисты» только этого и ждали с первого дня моего плавания в одиночку! Используя северо-северо-восточный ветер, я беру курс на западо-юго-запад. Если мне удастся продержаться на этом курсе, мой путь, подобно тетиве, соединит концы лука Танжер — Касабланка.
* * *
Для начала надо постичь основы кораблевождения. Я уже умею пользоваться компасом и управлять парусом. Остается освоить измеритель Краса, с помощью которого прокладывают курс. После нескольких попыток мне это удается. Какая восхитительная простота! Достаточно поместить центр измерителя немного южнее меридиана или параллели, прочесть цифру, которая окажется прямо перед глазами, и таким образом определить свой курс теоретически. Затем прибавить или вычесть указанную тут же поправку и так узнать свой истинный курс.
На изучение этих премудростей я потратил всю пятницу 15 августа. Встречных кораблей было немного. К счастью, рыболовные снасти господина Клименса оказались превосходными, и я поймал несколько крупных кастаньолей или, как их еще называют, «брама раи». У меня теперь есть вода и еда. И в изобилии. Жаль только, что нет со мной Джека. Он утратил мужество как раз тогда, когда пришел самый ответственный момент. Ведь теперь я настоящий потерпевший кораблекрушение! Ну что ж, отныне я каждый день буду измерять свое кровяное давление и подсчитывать удары пульса.
В субботу 16 августа ко мне подошло большое судно, которое оказалось траулером из Альхесираса. Рыбаки были поражены, когда увидели мой огромный улов. Ловля рыбы вообще помогала мне коротать время, потому что ветер был такой, что мог кого угодно привести в отчаяние: он поднимался ежедневно около полудня и ежедневно около восьми часов вечера пропадал.
Начал осваивать секстант. Определить высоту солнца в полдень не трудно: для этого достаточно совместить в зрительной трубке нижний край солнечного диска с линией горизонта и найти на угломерном лимбе величину искомого угла: солнце — наблюдатель — горизонт. Но это еще не все. Как определить с помощью такого простейшего измерения свою широту?
После нескольких попыток я научился это делать довольно уверенно. Мне не нужно было знать точное время: достаточно было определить угловое расстояние солнца от линии горизонта в тот момент, когда оно находилось в зените. Это измерение давало мне все, что нужно, так как практически я спускался к югу по одному и тому же меридиану. Танжер расположен примерно на 6° западной долготы, а Касабланка на 7°37', иными словами, разница составляла всего один градус или чуть-чуть побольше. Таким образом, вычислять свою долготу у меня не было никакой нужды.
Каждый день я проверяю свои вычисления по береговым ориентирам, чтобы убедиться в точности, а для начала в неточности моих инструментальных расчетов. К счастью, океан около полудня обычно бывает наиболее спокойным, линия горизонта не пляшет, выделяется четко, и это облегчает дело.
В эту же субботу 16 августа надо мною начали пролетать самолеты авиалинии, проходящей через Касабланку. Следя за направлением их полетов, я проверяю свой курс. Но все равно я себя чувствую ужасно одиноким и уже всерьез начинаю подумывать, плыть мне дальше или остановиться в Касабланке.