Но после того как дни стали превращаться в недели, а она продолжала сидеть на кровати и думать о своей судьбе, время потянулось медленнее. И та огромная скорбь, которую она испытывала первое время, медленно перешла в чувство безнадежности. Сигрид начала думать, что все о ней забыли, что она осуждена на бессмысленное серое существование неделю за неделей. Постепенно дни для нее слились в один нескончаемый день; она только сидела или лежала на кровати, едва сознавая, день сейчас или ночь.
Из этого тяжелого состояния ее вывел Грьетгард.
— Ты должна послать письмо на север своим братьям, — сказал он.
Сигрид лишь покачала головой.
— Кто поедет на север с письмом от нас, как ты думаешь? — спросила она. — И, кроме того, мне нечем заплатить.
Мальчик сел рядом с ней и задумался.
— Ты не знакома ни с кем из людей короля? — спросил он наконец.
— Да… — медленно произнесла Сигрид.
— С кем?
— Сигват Скальд жил в Эгга одно время. Но это было давно.
Грьетгард весь вспыхнул.
— Тот, что находился в Эгга осенью перед приходом короля Олава в Стейнкьер, был Сигват?
Сигрид кивнула. И рассказала, что Эльвир разговаривал с Сигватом в Каупанге в этом году, что Сигват обещал замолвить перед королем за него слово, если возникнет такая необходимость.
Грьетгард вскочил и выбежал из дома прежде, чем она успела ему сказать, что существуют серьезные причины, почему она не искала встречи с Сигватом.
Но когда Грьетгард немного погодя вернулся, он был очень расстроен. Сигват оказался очень влиятельным человеком в королевской дружине, и побеседовать с ним было не так то легко.
Сигрид всю ночь не сомкнула глаз, думая о Сигвате. После того как он предложил помощь Эльвиру, может быть, он не посчитает глупым ее обращение к нему.
На следующий день Грьетгард взял с собой Турира. И им удалось остановить Сигвата, когда он проходил по двору. Они изложили ему свое дело, сообщив, что их мать хотела бы переговорить с ним.
Сигват сказал, что она может придти в церковь, и они встретятся там.
Сигрид отправилась в церковь одна и встретила его там. Он тоже был один.
Сигрид сразу же перешла к делу:
— Ты не знаешь, почему король привез меня сюда и что он намерен сделать со мной?
Сигват отрицательно покачал головой.
— Я слышал, что некоторые приближенные короля хотели бы жениться на тебе, но не думаю, что у кого-то из них хватит мужества просить об этом короля.
Она опустила глаза.
— У меня нет желания выходить замуж.
— Возможно, наступит день, когда ты пожалеешь об этом, — сказал Сигват. Мгновение он стоял в задумчивости. Затем он взял ее за руку. Его черные глаза блестели в полутьме. — Сигрид, — произнес он, — может, подумаешь и выйдешь замуж за меня?
У нее подогнулись ноги, и она была вынуждена прислониться к стене.
— Сигват, — единственное, что смогла она сказать.
Он положил ей на плечи руки и хотел притянуть к себе, но она воспротивилась. Она увидела перед глазами лицо Эльвира.
— Сигрид, — прошептал он, — я постараюсь, чтобы ты забыла Эльвира. — Его дыхание почти у самого ее уха было тяжелым.
Но Сигрид не хотела забывать Эльвира.
— Нет, — тихо произнесла она с горечью, отталкивая его. — Нет, Сигват!
— Сигрид, — снова сказал он, — самое лучшее, если ты быстро, пока есть возможность, выйдешь замуж. Или не знаю, что может случиться…
Даже это, он хочет использовать в качестве оружия против меня, подумала Сигрид. В ее голосе звучала обида, когда она ответила:
— Ты имеешь в виду, что лучше быть женой скальда, чем наложницей короля?
Он, словно обжегшись, отпустил ее. Затем повернулся и, не говоря ни слова, вышел.
В эту ночь Сигрид снова не спала.
И это была одна из множества бессонных ночей, которые ей пришлось пережить после того, как она приехала в Каупанг.
Она думала о Сигвате и слушала ночные звуки, которые издавали спящие в доме на скамьях люди. Она привыкла к этим звукам: храпу, хрюканью, стонам, приглушенному смеху и тихим голосам.
Она вспомнила, какие чувства однажды испытала, увлекшись Сигватом. Но это было давно. А сейчас она чувствовала себя призраком, опустошенной скорлупой того, что когда-то существовало.
И все же в ней шевельнулось теплое чувство, когда Сигват обнял ее. Может быть, оно явилось следствием ее сопротивления.
Но сказанное Сигватом было правдой: ее судьба находилась в руках короля. Он мог сделать ее своей наложницей или отдать любому из своих людей.
Ей следует выйти замуж как можно быстрее. Так сказал Сигват. И она знала, что ее протесты звучат абсурдно. Обычно вдова быстро выходила замуж. Ей необходим человек, который стал бы ее опорой и защитой, это она и сама сознавала. Кроме всего прочего она защитила бы и детей, дав им отчима, который помог бы им выйти в люди. Но ей становилось плохо при мысли о замужестве с кем-нибудь из людей короля Олава; перед глазами стояли жестокие лица в Мэрине.
Сигват тоже был в Мэрине. Она его видела, но обратила внимание, что он все эти дни держался в стороне. И все же присутствовал там; и был одним из людей короля.
Но ведь, пожалуй, каждый мужчина в этой стране является человеком короля? Даже брат Турир лендман короля. Она должна остановить свой выбор на Сигвате. Лучше быть замужем за ним, чем за кем-нибудь другим. И, конечно, это правильней, чем стать наложницей самого Олава.
Она пришла к выводу, что была несправедлива к Сигвату. Неправда, что он пытался извлечь выгоду, женившись на ней. Он пришел с честным предложением.
Затем подумала, о чем хотела поговорить с Сигватом. Чтобы тот испросил разрешения короля вернуться в Бейтстадт. Более всего ей хотелось поселиться там и жить вдовой в своей усадьбе. Она могла рассчитывать на помощь Гутторма Харальдссона, кровного брата Эльвира. Он позаботился бы о сыновьях. Она хотела перевезти к себе в Бейтстадт Тору, и почти радовалась, что не нужно будет возвращаться в Эгга. Ибо жить в Эгга без Эльвира она бы не осмелилась.
Мысли ее разбегались, когда она думала, как поступить. Все серьезные проблемы всегда решал Эльвир, а сейчас ей и посоветоваться было не с кем.
Наконец Сигрид разбудила сыновей.
— Сигват спросил меня, не выйду ли я за него замуж, — шепотом произнесла она. — Как думаете, что мне ответить?
Прошло несколько минут, прежде чем они окончательно проснулись, и ей пришлось повторить свой вопрос.
— А что бы тебе посоветовал отец? — спросил Грьетгард. Мысль показалась ей столь абсурдной, что она вынуждена была улыбнуться.
— Не знаю, — ответила она.
Они пошептались.
— У тебя нет выбора, — сказал в заключение Турир. И реальная действительность предстала перед ней.
Как только свет утра пробился через отверстие для выхода дыма и через окна, Сигрид встала и отправилась в церковь к заутрене.
Как она и надеялась, Сигват был там. Она увидела его коленопреклоненным возле алтаря вместе с конунгом и другими приближенными.
Служба шла по-иному, не так, как в Стейнкьере. Служили сразу несколько священников, идущих друг за другом с пением и кадилами. Однако Сигрид не пыталась следить за тем, что происходило. Она не могла оторвать взгляда от спины конунга, стоявшего на коленях перед алтарем. И ей казалось, что крики из Мэрина перекрывают церковное пение.
Когда служба закончилась, она встала недалеко от входа. Сигвату трудно будет не заметить ее, когда король со свитой станут выходить из церкви.
Их взгляды встретились, он увидел ее. Она встала на колени, а затем распростерлась на полу, словно молясь.