Не соответствуешь - значит, обманываешь выправкой. Вояка направление найдет, днем ли, ночью, как всегда находил его Жуков. Если не нашел - какой же ты командир? Ты и в бою поведешь войска не в ту сторону.
Жуковский метод назначения командиров под Халхин-Голом был скрытым конкурсом на командные должности.
Сурово? А не сурово по отношению к солдатам назначать командирами лизоблюдов, ничего не умеющих, но страстно желающих командовать?
Нелепо идеализировать Жукова. Еще нелепее изображать его примитивным солдафоном. В замкнутости своей он был изрядно сложен. Гуманистом он, разумеется, не был, он полководцем был. Притом в стране, где десятки тысяч отборных офицеров уничтожены были без вины в мирное время только потому, что умны были. Ему ли, сыну такой эпохи, с его (все же!) кругозором, церемониться со всякими во время военное?
Он понял и другое: настало время, когда вопрос цены не ставится. Ставится лишь вопрос выполнения.
А с 22 июня 1941 года и способа иного не стало, как сбивать график наступающего вермахта любыми мерами. Поскольку к вождю и не подступиться было с планом маневрирования, если это связано было с временной хотя бы потерей территории, считаться с потерями или даже считать потери стало и вовсе нелепо.
Халхин-Гол - синоним понятия "военное искусство". А искусство - это не совсем то, что мастерство.
Искусство = мастерство + вдохновение.
Халхин-Гол был вдохновенной операцией от начала и до конца - от момента, когда Жуков прибыл в Тамцак-Булак (мои заметки на полях мемуаров маршала - "Цаца и Барманцак". Так назывались озера, в районе которых концентрировались войска для Сталинградской операции. И окружил Жуков под Сталинградом тоже 6-ю армию… Почти мистические созвучия и совпадения…) и (не без едкости) спросил командира 57-го Особого корпуса Фекленко, считает ли тот, что можно за 120 километров от поля боя управлять войсками, и до момента, когда, докладывая Сталину о завершении операции, упор сделал на трудностях со снабжением, с тысячекилометровым кругооборотом машин и колоссальным расходом бензина, который также надо было доставлять из СССР [39] .
Именно в этой связи единственный раз поминает Жуков командарма-2 Г.М.Штерна, своего начальника и командующего созданным для Халхин-Гольской операции Забайкальским фронтом. Упоминание стоит того, чтобы привести его целиком:
"В преодолении этих трудностей нам хорошо помог Военный Совет ЗабВО и генерал-полковник Штерн со своим аппаратом. Большую неприятность (так в тексте. - П.М.) причиняли нам комары, которых на Халхин-Голе великое множество. По вечерам они буквально заедали нас. Японцы спасались специальными накомарниками. Мы их не имели и изготовили с большим запозданием".
Так-то. В одном абзаце и об участии Штерна в операции, и о комарах. Соизмеримые, так сказать, факторы.
При всем уважении к памяти маршала позволю себе заметить, что это место "Воспоминаний" карикатурно-далеко от истины. Комары и впрямь заедали, но командарм-2 Штерн, тоже заедаемый комарами, руководил не только шоферами, но и авиацией, и, в конечном счете, всей фронтовой группой Жукова.
Полковник Никитин, читавший нам курс "Автомобильные перевозки", с восхищением пересказывал детали, ныне, вероятно, уже забытые. Прибыв на место и изучив обстановку, Жуков велел ночами забивать колья, создавая у противника впечатление, что переходит к длительной обороне. Отправил и радиодепешу, которую японцы, конечно же, перехватили: "Шлите валенки, рукавицы, полушубки". И - ударил.
Да. Но ударил-то после того, как план его был представлен командованию, рассмотрен и одобрен. А в этом Г.М.Штерн не мог не участвовать, он аналогичную операцию за год до Халхин-Гола разрабатывал и проводил на оз. Хасан в качестве начальника штаба ОКДВА.
О вкладе его в замысел Халхин-Гола лишь Жуков мог поведать. Он этого не сделал. Симонову буркнул об эпизоде сражения, когда потери смутили Штерна, и он заколебался, но предоставил Жукову свободу действий. И все. Комары, вишь, докучали. И бензину не хватало, ну, Штерн помог…
Толчея на служебной лестнице…
Ожесточение боев при Халхин-Голе мало чем уступало боям Великой отечественной. Но отношение к пленным было иным. Наилучшее описание боев, одновременно образное и краткое, оставлено свидетелем Халхин-Гола Конст. Симоновым:
"Земли и бревен взорванные глыбы; кто не был мертв, тот был у нас в плену." ("Кукла". Выделено всюду мной. - П.М.)
"Самый храбрый не тот, кто, безводьем измученный, мимо нас за водою карабкался днем, и не тот, кто, в боях к равнодушью приученный, семь ночей продержался под нашим огнем." ("Самый храбрый")
" Там, где им приказали командиры, с пустыми карабинами в руках они лежали мертвые, в мундирах, в заморских неуклюжих башмаках… Ждя похорон, они смотрели в небо, им птицы не выклевывали глаз… Еще вчера в батальные картины художники, по памяти отцов, вписали полунощные равнины и стаи птиц над грудой мертвецов…Мы, люди, привыкаем ко всему, но поле боя было слишком страшным: орлы боялись подлетать к нему". ("Орлы")
"Да, нам далась победа нелегко. Да, враг был храбр. Тем больше наша слава". ("Танк")
Под Халхин-Голом не хватало командиров, но воевали еще солдаты и старшины блюхеровской выучки. Им противостояли отборные японские войска.
Г.М.Штерна Сталин принял отдельно. Штерн был ему к тому времени известен и как победитель японцев на оз. Хасан и как главный военный советник СССР в Испании. И Штерн и Жуков за Халхин-Гол одинаково были удостоены (следую штампу) звания Героя Советского Союза.
Воспоминаний Штерна о приеме у Сталина нет…
Жуковский доклад был докладом полководца. Этим докладом комкор Жуков представился Сталину. И Сталин принял доклад и не забыл его.
Со своей стороны, и Жуков был потрясен Сталиным: его негромким голосом, конкретностью, осведомленностью в военных вопросах (а вот этой фразы Жуков не писал. См. "Воспоминания и размышления", М., 10-е изд., 1993 г., стр. 287), вниманием, с которым Сталин слушал. Но больше всего молвой о нем.
Еще бы! Страшный человек, сардар. А тут - солдат, на глазах которого Большой Сардар перерезал командармов, чьими подвигами солдат восхищался. Еще и засадить могли солдата, и его судьба висела на волоске, и "телеги" катить заставили на бывшего начальника, на одного из легендарных. Как не оробеть…
Но все обошлось как нельзя лучше.
– Теперь у вас боевой опыт, - сказал Сталин. - Принимайте Киевский округ и свой опыт используйте в подготовке войск.
Киевский округ. Киевский особый. Якировский округ.
И вручил его Сталин Жукову, а не Штерну, командовавшему всем специально созданным для операции Забайкальским фронтом.
А Штерна вернули к его обязанностям начальника штаба Дальневосточного фронта.
Пока еще ничего, да? Ничего, что покончили с собой Гамарник и Горячев, ничего, что застрелены Якир, Тухачевский, Уборевич, легендарный рейдер Примаков и учитель героев Вайнер. Найден Жуков, разбил японцев и назначен командующим КОВО. Грамотный Штерн не сгинул, он на Дальнем Востоке…
Страшная быль Сталинграда все еще впереди.
21. Киевский особый военный округ. Мудрый стратег тов. Сталин
Лето 1940 года мы с Г.К.Жуковым провели в Киеве: он на Банковой, в штабе Киевского особого военного округа, я в десятке кварталов от него, в нашей крохотной коммуналке на углу Львовской и Обсерваторной, "на западном стратегическом направлении". Июнь был солнечный и тревожный.