– Я сам иногда у него кое-что покупаю.
– А вот наша хозяйка покупать у него не желает.
– Верно. Она утверждает, что не понимает его акцента.
– А вам-то он понятен?
– Да, но я бывал в тех местах, откуда родом хозяин лавки. На что вы намекаете, Холмс?
– Лишь на то, что миссис Хадсон понимает нашего индийского друга не хуже, чем вы, Ватсон. Ее отказ приобретать товары в этой лавке имеет совершенно иную причину…
– А именно?
– Нынешний владелец снимает помещение лет тридцать пять. До того магазин десять лет пустовал – ни один британец не решался открыть в нем свое дело, хотя любой магазин на такой людной улице несомненно имел бы отличный оборот.
– Но почему же? И при чем тут миссис Хадсон?
– В то время, о котором я говорю, миссис Хадсон только что вышла замуж и только что поселилась на Бейкер-стрит. В доме тогда жил некий колбасник с семьей, лавка принадлежала ему же. Колбасник пользовался прекрасной репутацией… пока соседи не заметили, что его жена куда-то исчезла, а потом и дети стали пропадать один за другим. Далее следует захватывающая дух история – короче говоря, пошли разговоры о том, что пропавшие домочадцы колбасника имеют какое-то отношение к превосходному качеству его колбас… потом как-то ночью сосед услышал крики в доме и вызвал полицию. Колбасника нашли в подвале, который к этому времени был больше похож на кладбище.
– Боже мой! Он был сумасшедший?
Холмс кивнул:
– Обычное дело – мания; он полагал, будто мир заполонен грехом; он любил свою жену и детей и решил, что им не место в этом мире; и отправил их всех, одного за другим, в лучший мир, поручив их заботам Всевышнего…
Я покачал головой, глядя на оживленную улицу:
– Да, вы верно сказали – это ужасное помешательство, и притом довольно распространенное. Но все же я не вижу, какое отношение к этой истории имеет миссис Хадсон.
– Неужели? Представьте себе, какие слухи пошли в округе после страшной находки и как они должны были подействовать на молодую женщину, только что поселившуюся на этой улице и вынужденную проводить в одиночестве большую часть дня. Разумеется, какая-нибудь знакомая-сплетница, что жила по соседству со злосчастным домом, не преминула рассказать, что ночной порой сквозь стены доносятся странные звуки: женские стоны, детский плач и явственный скрежет лопаты, взрезающей землю. Другая соседка, возможно, желая перещеголять первую, поклялась, что видела девушку в белой ночной рубашке, тоскливо блуждающую вечерами по дворику за домом. Слухи множились… и по сей день никто из обитателей Бейкер-стрит, живших здесь во дни, когда преступление было раскрыто, не ступит ногой в эту лавку.
Холод пробрал меня до мозга костей, хоть я изо всех сил пытался отреагировать как разумный человек.
– Но, Холмс, почему же вы мне раньше никогда этого не рассказывали?
– К слову не приходилось, – просто ответил Холмс. – А сегодня, когда я обнаружил, что у меня кончается табак, я, как вы совершенно верно догадались, попросил миссис Хадсон сходить в табачную лавочку и пополнить запасы. Она заявила, что слишком занята и не может предпринять это путешествие; тогда я предложил ей хотя бы перейти через дорогу и поглядеть, что есть у нашего друга пенджабца. Она стала отказываться, и я, боюсь, довольно кровожадно прокомментировал ее нежелание идти, а она сочла, что я над ней издеваюсь.
Я постарался ответить как можно более сурово – учитывая, что час был уже поздний и нам следовало торопиться:
– Знаете, Холмс, вы могли бы хоть немного уважать ее убеждения, даже если они отличаются от ваших.
С этими словами я поспешил к себе в спальню и начал торопливо укладывать свои скромные пожитки в чемодан.
До меня донесся голос Холмса, в котором явственно звучало недоумение:
– А почему вы думаете, Ватсон, что мои убеждения так уж сильно отличаются?
– Я только хотел сказать, – стал объяснять я, забравшись в чулан в поисках удочек и снастей, – что если миссис Хадсон придерживается верований в духов и привидения, зачем вам обязательно нужно…
– Да, но я и сам придерживаюсь таких верований, Ватсон!
Я на мгновение замер, ожидая услышать пронзительный хохот – и вдруг испугался, когда хохота не последовало.
– Очем вы вообще? – спросил я, возвращаясь в гостиную.
– Вот о чем: я верю – не так, как наша домохозяйка, по-иному, но все же непоколебимо верю – в могущество призраков. Должен вас предупредить, Ватсон, что в ходе нашего теперешнего расследования и вам придется пересмотреть свои взгляды на этот счет. – Теперь Холмс в свою очередь удалился в спальню и начал собирать вещи.
– Вы шутите, конечно же, – крикнул я ему вслед; я понимал, что мне хотелось – даже странно, почему так сильно хотелось – убедиться, что говорил он не всерьез. – Мы с вами расследовали множество случаев, в которых якобы действовали потусторонние силы, и вы никогда…
– Да, Ватсон, но нам не случалось вести расследование в месте, подобном Холируд-Хаусу!
– Ну хорошо, это королевский дворец – так что с того?
Я понял, что стою, уставившись на витрину лавки на той стороне улицы с гораздо большим ужасом, нежели раньше и нежели требует предмет нашей беседы, а Холмс говорит:
– Двое слуг королевы, которые должны были принять участие в реконструкции самой старой части дворца, комнат, в которых некогда обитала сама королева шотландская, – не успели эти двое приступить к работе, как были найдены мертвыми от бесчисленных ужасных ран. Неужели эти обстоятельства, эти ужасные совпадения вам ничего и никого не напоминают?
Я собирался заявить, что по-прежнему понятия не имею, о чем идет речь; но тут очертания старой, старой истории начали понемногу проявляться у меня в голове, и я невольно содрогнулся.
– Да, Ватсон, – тихо сказал Холмс, подходя к моему окну. – Итальянский секретарь… – Он тоже выглянул в окно, и странным, завороженным голосом произнес: –Риццио…
- Но… – услышал я собственный голос, тихий и запинающийся. – Холмс, это же было триста лет назад! Какое…
– Однако люди говорят, что он до сих пор бродит по дворцовым залам, взыскуя возмездия…
Я опять невольно содрогнулся – и это привело меня в ярость:
– Чепуха! Но даже будь это правдой, зачем, во имя всего на свете…
– Вотэто мы и должны понять, друг мой, – и желательно до того, как приедем на место назначения. – Холмс взглянул на часы на каминной полке. – Пора, Ватсон, пора – в дорогу!
Глава 3
На север, к шотландской границе
Какие бы иллюзии ни питал я насчет роскоши, окружающей путешествующих под эгидой королевского дома, все они развеялись, едва я увидел чудовище, ожидавшее нас на старой обветшавшей платформе в некотором отдалении от главных путей и зданий Юстонского вокзала. Мы едва успели вовремя прибыть к пункту нашего отправления (несмотря на пари и какое бы то ни было расследование, Холмс и слышать не желал о том, чтобы сесть в поезд без, по меньшей мере, изрядного запаса табаку нужной смеси, приготовленной самым надежным его поставщиком, поэтому на вокзал мы ехали кружным путем); и даже в сумерках, а может, именноиз-за того, что смеркалось, огромный паровоз, сверкающий прожекторами и фыркающий в нетерпении, разводя пары в котле, представлял собой такой разительный контраст с маленьким, очень одиноким пассажирским вагончиком, который, если не считать угольного бункера, и составлял собою весь поезд.