Возможно, поделился чем-то с земляком?
Краймер. – Мы не земляки. Он из Нью-Йорка, а я южанин, из Нью-Орлеана...
«Л». – Местные власти не мешают вашему и мистера Брунна бизнесу?
Краймер. – Какой им смысл?! Они получают с нас хорошие деньги, тот дикий край заинтересован в валютных поступлениях...
«Л». – Вы оставили мистеру Брунну какие-то поручения?
Краймер. – Конечно. Когда начинаешь дело, партнер должен иметь право на свободу поступка.
«Л». – А что за поручения мистера Брунна вы взялись выполнить здесь, в Штатах?
Краймер. – Насколько я понимаю, Брунн – американец... А вас интересуют нацисты, немецкие нацисты.
«Л». – Для нас, Центральной разведывательной группы, факт проживания американца в тех районах, где, по вашим словам, много немцев, возможно, с нацистским прошлым, представляет немаловажный интерес...
Краймер. – Ну, в этом смысле вы, конечно, правы.
«Л». – Лишь поэтому я и спрашиваю: какие поручения мистера Брунна вы взялись выполнить дома?
Краймер. – Никаких. Конечно, надо кое-что вложить в рекламу, но это моя забота, а не его, напечатать проспекты, хотя, повторяю, это делаю я, он в этих вопросах некомпетентен, он замечательный инструктор, умеет вести себя с людьми, прекрасно катает, знает уникальные места в окрестностях... Славный парень, он понравится вашим людям. Можете им назвать меня, пусть передадут привет от компаньона, Брунн не откажется помочь.
«Л». – Вы не представляете себе, мистер Краймер, как мне важно это ваше предложение... А что вы можете сказать о Гансе? Мистер Брунн как-то характеризовал его?
Краймер. – По-моему, он относится к нему с юмором...
«Л». – С доброжелательным юмором?
Краймер. – Да, именно так. Но в горах отношения между людьми особые... Там важно, кто как катает со склонов. Мистер Брунн непревзойденный мастер... Этот Ганс сосунок в сравнении с мистером Брунном... И потом он племянник хозяина той фирмы, где служит Брунн...
«Л». – Кто хозяин?
Краймер. – Я с ним не встречался... Какой-то Вальтер... Отто Вальтер, австрийский социал-демократ, эмигрант... Брунн считает его порядочным человеком.
«Л». – Брунн симпатизирует социал-демократам?
Краймер. – Мистер О'Брайен, в Австрии можно симпатизировать или национал-социалистам, или социал-демократам. По-моему, американец обязан симпатизировать последним.
«Л». – Вы отвечаете, как режете, мистер Краймер... Все, у меня больше вопросов нет... Большое спасибо за ваше предложение отправить в Барилоче нашего человека к мистеру Брунну с приветом от вас, это очень важно... Как, кстати, там со связью? Мистеру Брунну легко до вас дозваниваться?
Краймер. – Легко, но дорого. Лучше телеграмма или письмо.
«Л». – Власти Перона не лезут в переписку? Может быть, вам стоило придумать какой-то примитивный шифр? Перон, знаете ли, есть Перон.
Краймер. – Нам нечего скрывать. Кроме добра себе, нашим клиентам и Аргентине мы ничего не делаем...
«Л». – Еще раз большое спасибо, мистер Краймер, извините, что я отнял у вас время.
2
Расшифровка беседы, проведенной с миссис Мэри Спидлэм осведомителем ФБР «Лиз»,
откомандированной в распоряжение м-ра Макайра (Центральная разведывательная группа).
«Лиз». – Боже, какой у тебя загар, подружка! Ты совершенно коричневая! Но не такая, как мы, валяющиеся летом на пляже. У тебя – совершенно особый...
Мэри. – Так я же вернулась из Аргентины... Вечно забываю название этого места в горах... Такая красота, Лиз, такое блаженство!
«Лиз». – В Аргентине? Ты сумасшедшая! Это же черт знает где?! Зачем тратить безумные деньги?! Или ты получила наследство?!
Мэри. – Наследство мы, увы, не получали... Просто Чарльз делает буклеты для фирмы «Кук», ну, те и предложили полет в четверть цены, это дешевле, чем отправиться на Майами.
«Лиз». – Не жалеешь, что съездила?
Мэри.
– О, нет, что ты! Это незабываемо!
«Лиз». – Неужели встала на горные лыжи?
Мэри. – И еще как!
«Лиз». – Кто тебя учил? Какой-нибудь индеец в шляпе из перьев?
Мэри. – Меня учил Мэксим, подружка, американец, как мы с тобой...
«Лиз». – Ну-ка, ну-ка, погляди мне в глаза!
Мэри. – Нет, действительно, он поразительный тренер... Бородатый, крепкий... Настоящий мужик...
«Лиз». – Ну, и..?
Мэри. – О чем ты?
«Лиз». – Напиши ему записку, представь меня, я тоже полечу в Аргентину...
Мэри. – Нет.
«Лиз». – Ой, ты влюблена! Он пишет тебе письма, а ты отвечаешь ему стихами!
Мэри. – Между прочим, я бы с радостью стала писать ему письма... Но он какого-то особого кроя... Очень сдержан... Я таких мужчин раньше не встречала...
«Лиз». – Каких?
Мэри. – Ну, таких... Я даже не знаю, как объяснить... Если раньше действительно были рыцари, а их не придумал Айвенго, то он настоящий рыцарь...
«Лиз». – Рыцарей придумывал Вальтер Скотт, дорогая. Айвенго был шотландским разбойником... Ну, хорошо, а в чем же его рыцарство? Расскажи, страшно интересно!
Мэри. – Не знаю... Это трудно передать...
«Лиз». – Скажи честно, он волочился за тобой?
Мэри. – Говоря честно, я волочилась за ним...
«Лиз». – Ну и?
Мэри. – Видишь, вернулась. Живая и здоровая... И начала вести на календаре отсчет, когда я поеду в это самое... как его... Барилоче, вспомнила! Я мечтаю туда вернуться... Мечтаю, как девчонка.
«Лиз». – Он тебя ждет?
Мэри. – Я замужем, подружка, ты забыла?
«Лиз». – С каких пор это мешает чувству? Особенно, если оно такое чистое... По-моему, именно новое чувство укрепляет семью, дает импульс былому, возвращает тебя в юность, ты начинаешь по-иному оценивать мужа, видишь в нем что-то такое, чего раньше не замечала...
Мэри. – Ну, знаешь, это слишком сложная теория, такое не для меня... Представлять себе другого, когда спишь с мужем? Слишком утомительно, разрушает нервную систему... Я смотрю на мир проще...
«Лиз». – Это как?
Мэри. – Не знаю... Проще, и все тут...
«Лиз». – А у этого самого инструктора есть семья?
Мэри. – По-моему, нет.
«Лиз». – Но ты хоть адрес ему оставила?
Мэри. – Он не просил...
«Лиз». – Вообще ни о чем не просил?
Мэри. – Ни о чем.
«Лиз». – Он образован? Умеет рассказывать истории? Знает стихи?
Мэри. – Он молчаливый. По-моему, за ним – история, но он никому ее не открывает...
«Лиз». – Очень скрытный?
Мэри. – Да нет же... Он ничего не играет, понимаешь? Он сам по себе: «я вот такой, а никакой не другой, таким меня и принимайте, не хотите – не надо!»
«Лиз». – Ну, хорошо, ты хоть поняла, что он любит, что ненавидит?
Мэри. – Он очень любит горы... А ненавидит? Не знаю... Он про это не говорил...
«Лиз». – Он всю войну просидел в этих самых горах?
Мэри. – Кажется, он воевал... Да, да, он воевал, очень ненавидит нацистов, вот что он ненавидит по-настоящему. Он сказал Чарльзу: «Вы не знаете, что такое рейх, и молите бога, что вам этого не довелось узнать»...
«Лиз». – А почему он так грубо сказал? У него были основания?
Мэри. – Разве в этих словах есть бестактность? Я бы почувствовала, ты не права...
«Лиз». – А он и по-испански хорошо говорит?
Мэри. – Как по-английски... У него есть друг, хозяин бара Манолетте, тот уехал в Аргентину после того, как в Испании победил Франко, они вместе поют под гитару такие замечательные песни! Настоящие фламенко!
«Лиз». – А отчего Манолетте уехал из Испании? Он красный?
Мэри. – Откуда я знаю?! Он милый. Какое мне дело, красный он или нет! Он готовит замечательную парижжю... Знаешь, что это?
«Лиз». – Откуда мне...
Мэри. – Это когда на углях жарят мясо – печень барашка, почки, мозги, даже яички, это у них главный деликатес... Объедение!
«Лиз». – Наверняка у этого твоего тренера есть какая-нибудь аргентинка! Уверена в этом... Или индианка... Ты была у него дома?
Мэри.