Бреандан попытался сохранить ясную голову, но вино постепенно начинало действовать и на него. Он думал об Аморе и чувствовал, как увлажняются глаза. Он провел тыльной стороной ладони по лицу, утирая слезы. Чей-то голос прокричал его имя... голос с сильным ирландским акцентом. Бреандан разглядел возле телеги патера О'Мурчу, который с трудом продрался через толпу и взволнованно схватил молодого человека за руку.
— Будь сильным, сын мой, — сказал иезуит по-ирландски. — Я буду молиться за тебя.
— Вы что-нибудь слышали о патере Блэкшо? — спросил Бреандан со вспыхнувшей надеждой.
— Нет, мне очень жаль, сын мой. Я не видел его несколько дней.
О'Мурчу испытывал смущение. Он не понимал, как брат по ордену мог пренебречь обязанностями священника. Его долг был сопровождать эту несчастную душу к месту казни и утешать ее. Перед тем как процессия двинулась в путь, ирландский иезуит еще раз приблизился к земляку и что-то всунул ему в руку. Бреандан на ощупь понял, что это четки. Тщательно спрятав запрещенный шнурочек с бусинами, чтобы его не увидел ординарий, он принялся перебирать шарики пальцами, пытаясь молиться.
Процессия очутилась теперь на дороге, ведущей в Оксфорд. Здесь почти не было домов, только луга и поля. Толпа несколько рассеялась, люди спешили на холм Тайберн занять хорошие места. Ординарий затянул гимн. Скоро вдалеке на фоне неба показалась виселица. Осужденные ее не видели, их из милости сажали к ней спиной. Бреандан с горечью закрыл глаза. Он не был в мире с Богом и не чувствовал ничего, кроме гнева и ненависти к патеру Блэкшо, бросившему его в беде.
Глава сорок первая
Вернувшись к себе, Аморе отослала слугу и, рыдая, бросилась на кровать. Она понимала, что сейчас ей нужно молиться, но не могла и только плакала. Аморе не слышала шагов, но вдруг ей на плечо опустилась теплая рука. Она испуганно вскрикнула.
— Миледи, сейчас не время плакать, — строго сказал патер Блэкшо. — У нас очень мало времени.
Аморе в полном отчаянии смотрела на священника, так неожиданно оказавшегося у ее постели. На секунду он показался ей галлюцинацией.
— Миледи, мы должны немедленно поговорить с королем, — нетерпеливо продолжал Иеремия. — Вы знаете, где он сейчас может быть?
Вытирая слезы ладонями, Аморе ответила:
— На богослужении в часовне.
— Тогда немедленно идемте туда, чтобы перехватить его на выходе. Переоденьтесь, миледи.
Встав с кровати, Аморе заметила возле двери судью Трелонея, скромно стоявшего в тени. В ней с новой силой вспыхнула надежда. Судя по всему, Иеремии все-таки удалось убедить судью в невиновности Бреандана. Может быть, с его помощью удастся убедить и короля.
Ожидание у богатых резных дверей часовни стало для Аморе тяжким испытанием. Богослужение началось недавно, а проповедь капеллана, во время которой Карл всегда спал, затянулась до невозможности. Наконец двери отворились и король в сопровождении придворных вышел в притвор. Он сразу же увидел свою любовницу, судью и иезуита и удивленно поднял брови. Когда Карл остановился и вопросительно посмотрел на Аморе, она присела в реверансе.
— Ваше величество, я была бы вам крайне признательна, если бы вы удостоили меня и моих спутников короткой беседы. Дело срочное, — попросила Аморе.
Король обвел их взглядом, говорившим о том, что он прекрасно знал, о чем пойдет речь.
— Подождите в моем будуаре, — коротко ответил он и продолжил путь.
Карл не заставил себя долго ждать: ему стало интересно, с чем пожаловали визитеры. Он осмотрелся и обратился к Трелонею:
— Милорд, я полагаю, речь пойдет о деле убитого советника. Вы узнали что-то новое?
— Да, сир, — кивнул судья. — Обнаружились доказательства, не оставляющие никаких сомнений в том, что человек, осужденный за убийство, невиновен.
Поэтому я прошу вас о помиловании, пока его несправедливо не повесили.
— Что за доказательства, милорд?
Сэр Орландо показал Карлу обе записки, протоколы процессов и объяснил связь между убийствами.
— Мистер Макмагон стал козлом отпущения, — говорил он. — Истинный убийца, как на приманку, выманил сэра Джона Дина без сопровождения, беззащитного.
Карл с интересом рассматривал записку, адресованную советнику.
— Разве это не означает, что убийца знал о неприязни сэра Джона к мистеру Макмагону?
— Несомненно, — подтвердил Иеремия. — Но об этом знал всякий присутствовавший на процессе, когда сэр Джон обвинял мистера Макмагона в краже.
— А вы не считаете странным, что убийца мстит за несправедливо осужденного и при этом обрекает другого на ту же несправедливость? — в раздумье спросил король.
— Я думаю, он хочет тем самым показать жестокость и несправедливость королевской юстиции. — Иеремия говорил уверенно. — Это оправдывает его в собственных глазах и позволяет считать себя Божьим мстителем. Поэтому прошу вас, ваше величество, не дайте ему победить. Спасите жизнь невиновному, пока еще не поздно.
Карл посмотрел на филигранной работы часы на стенной консоли.
— Они уже должны приближаться к Тайберну, — задумчиво заметил он. — Времени остается немного. Ну ладно, поверю вам.
Не мешкая король подошел к двери будуара, открыл ее и велел дежурному пажу немедленно вызвать лорд-канцлера. Вскоре появился Эдвард Хайд, граф Кларендон, старый верный советник короля, сопровождавший юного Карла Стюарта в изгнании и с тех пор не покидавший его. Но годы и труды не прошли для него бесследно. Его мучила подагра. Он постоянно, но безрезультатно говорил королю о том, что тот недостаточно занимается государственными делами и слишком много внимания уделяет любовницам.
Карл поручил лорд-канцлеру подготовить указ о помиловании с большой печатью и представить ему на подпись. Когда все было готово, король передал свиток пергамента дежурившему у двери гвардейскому офицеру и приказал ему немедленно с эскортом отправляться в Тайберн.
— Ну, вы довольны, мадам? — Карл чуть снисходительно улыбнулся Аморе. — Я возвращаю вам вашего возлюбленного. Но за это требую, чтобы вы вместо слез снова подарили мне счастливую улыбку. Меня огорчает ваш печальный вид. Я люблю радостные лица, вам ведь это известно, мадам. А вы, милорд, — сказал король Трелонею, — соблаговолите как можно скорее сообщить о помиловании городскому совету, чтобы почтенные советники, у которых я отобрал искупительную жертву, не проломили ворота моего дворца.
— Непременно, сир, — пообещал сэр Орландо и поцеловал протянутую руку короля.
Наконец король подошел к Иеремии, но заговорил с ним не сразу. В присутствии судьи он не хотел называть его настоящего имени, а псевдонима вспомнить не мог.
— Ну, мистер...
Трелоней, полагая, что Карл впервые видит иезуита, поторопился представить его:
— Доктор Фоконе, ваше величество. Он врач и ученый и помогает мне в поисках убийцы.
— Доктор Фоконе. Что ж, надеюсь, вы скоро нападете на его след. Жители города пережили уже немало бед. Избавьте их хотя бы от безбожного мстителя.
И король простился с ними. В коридоре сэр Орландо высказал то, о чем не решались заговорить его спутники:
— Нужно срочно ехать в Тайберн. Необходимо убедиться, что все в порядке. Мадам, если вам угодно, я с удовольствием приглашаю вас в свою карету.
— Конечно, я еду! — решительно воскликнула Аморе.
Она все еще боялась за Бреандана. А вдруг указ о помиловании замедлит... а вдруг его уже повесили... Она спокойно вздохнет, только заключив его в свои объятия.
Во время езды Трелоней с неослабевающим интересом наблюдал за молодой женщиной.