— Эта кровать уже горела, когда сэра Гарри бросили на нее. Он был уже мертв, или почти мертв из-за тех ран возле уха. Убийца...
— Убийцы, — вставил Гарднер. — Их должно было быть по крайней мере двое, чтобы все это проделать.
— Возможно, вы правы. Убийцы не торопились. Они обожгли тело сэра Гарри, особенно его глаза и пах. А потом вспомнили обычаи туземных шаманов, раскидав над ним перья.
Он указал на небольшой вентилятор на полу у кровати.
— Как насчет этого? Перья разлетелись из-за него.
— Нет, — сказал я. — Перья были разбросаны по всему телу, и с другой стороны от вентилятора тоже.
Гарднер, казалось, был сбит с толку.
— Они что, хотели вообще поджечь дом?
— Не уверен. Может, они просто хотели оставить визитную карточку в виде этого шаманского ритуала. А, может, один из них обжигал тело сэра Гарри и рассыпал над ним перья, пока тело еще было на полу, а другой в это время поджигал кровать, а потом они вместе бросили на нее тело.
— И потом спокойно ушли, рассчитывая, что все сгорит!
Я нерешительно кивнул.
— Возможно. Но ветер погасил пламя. Знаете, когда человек убивает кого-нибудь из-за денег, — а де Мариньи обвиняют именно в этом — он обычно делает это простым способом, а потом как можно скорее уходит с места преступления.
— Ну, эти убийцы не спешили, — сказал Гарднер. — Они либо ненавидели сэра Гарри, либо хотели представить все как ритуальное убийство. Если только это действительно не было ритуальным убийством...
— Как бы то ни было, — сказал я, — здесь поработали люди со стальными нервами.
— Может, вам нужна помощь, джентльмены? спросил из-за двери голос. Знакомый голос.
Полковник Линдоп вошел в комнату, на его длинном лице под громоздким шлемом было суровое выражение. Руки он держал перед собой.
— Вы тут рассказывали моим людям сказки, сухо сказал он. Его улыбка была надменной и неприятной.
— Я только сказал им, что встречусь здесь с вами, — сказал я. — И вот — мы снова в старой доброй компании.
— Вы недооцениваете моих людей, — сказал он. — Цветные или нет, они — хорошие полицейские. У них хватило ума позвонить мне.
Но не остановить меня, однако.
— Между прочим, они тут уничтожили улики, — сказал я. — Они стирали кровавые отпечатки пальцев со стен, когда мы вошли.
Линдоп близоруко прищурился на стену, потом мрачно посмотрел на меня.
— Это — не моя работа, — уже мягче сказал он.
— Я знаю.
— Должен сказать, я не ожидал снова увидеть вас в Нассау так скоро, — он сказал это слишком любопытным тоном для человека, собирающегося сразу выгнать меня из спальни.
— Я теперь работаю на защиту, — сказал я.
Невозмутимый Линдоп в первый раз казался удивленным.
— Правда? На мистера Хиггса?
— Меня наняла миссис де Мариньи.
Его лицо все больше мрачнело, пока он пытался переварить эту новость. Потом он взглянул на Гарднера и спросил:
— А кто этот джентльмен?
— Это Эрл Стенли Гарднер, знаменитый писатель. Он — мой старый друг и сейчас рассказывал мне свою версию событий.
— Сочиняя, я уверен, — заметил Линдоп с чуть заметной усмешкой. — Вы не станете освещать это дело в прессе, не так ли?
— Сознаюсь, стану, — с покорной улыбкой сказал Гарднер. — Очень приятно познакомиться с вами, полковник.
Линдоп как будто не замечал протянутой ему руки. Он сказал:
— Я вынужден попросить вас уйти. Пресса будет допущена сюда на днях.
— Отлично, — сказал Гарднер.
— Прежде, чем мы уйдем, — сказал я, — мне хотелось бы, чтобы вы позволили мне взять образцы в качестве улик защиты.
Линдоп изумленно посмотрел на меня.
— Образцы? К примеру?
— Кусочки простыней, одеяла и ковра.
— Чтобы проводить эксперименты со скоростью горения.
— А... ну, я не знаю...
— Уверен, — сказал я. — Майамским копам не понравится, если вы разрешите мне это.
Он слабо улыбнулся.
— Вы думаете? Ладно, действуйте. Можете забрать ваши «образцы».
Я так и сделал. Линдоп молча проводил нас до двери. Он почти дружески смотрел на меня.
— Да, полковник, — сказал я, едва выйдя за порог спальни. — Не могли бы вы показать тот забор, откуда предположительно было взято орудие убийства?
Линдоп снова усмехнулся.
— Я полагаю, вы захотите взять с собой и кол из изгороди, тоже? — спросил он. — Для ваших научных экспериментов?
Я обменялся заговорщической улыбкой с Эрлом Стенли Гарднером.
— Вы сами предложили мне, полковник.
Глава 11
Ослепительный свет полуденного солнца падал на высокие каменные стены Нассаусской тюрьмы. Это, похожее на крепость строение в конце бедной (здесь жили только цветные) улицы, достаточно удачно названной Призон Лэйн, возвышалось на холме на южной окраине города. Грозные железные ворота распахнулись, и темно-синий «Бентли» въехал на тюремный двор под пристальными взглядами безмятежных черных охранников на стенах. Только в отличие от своих коллег с улиц Нассау, в руках у этих полицейских были винтовки.
За рулем сидел Годфри Хиггс, адвокат защиты. А пассажиром был я.
Прошлым вечером мы поговорили по телефону и договорились позавтракать вместе в кафе «Британского Колониального».
Окно, у которого я сидел, выходило на дорожки с буйной зеленью и теннисные корты. Я медленно потягивал свой апельсиновый сок, когда заметил его, широко шагающего через зал к моему столику. Несмотря на то, что он был одет в костюм-тройку, высокий широкоплечий адвокат двигался и выглядел, как атлет. У него был ястребиный нос, высокий лоб и темные, зачесанные назад волосы с пробором посредине. Глаза казались настороженными, а улыбка — широкой и дружелюбной.
— Мистер Геллер?
— Мистер Хиггс?
Его рукопожатие было крепким. Он присел и заказал у чернокожего официанта завтрак (я уже сделал свой заказ).
— Еще одно доброе дело сэра Гарри, не правда ли? — сказал адвокат.
— А что он сделал?
— Предоставил работу в отеле цветным. Это — одна из причин, почему его здесь так любили.
— По-моему, ваш клиент тоже неплохо относится к неграм.
Дружеская улыбка Хиггса чуть искривилась.
— Да, но... у него нет той широты манер, какая была у сэра Гарри. Поэтому, боюсь, сейчас мой клиент так же мало популярен у черного населения, как и у высшего общества Нассау. В последние годы он не останавливался ни перед чем, чтобы повредить себе в их глазах.
— Откуда же такая нелюбовь к нему? Я, правда, видел его только издали, но, могу сказать, мне он не показался неприятным типом.
Хиггс неловко засмеялся.
— Да, да. Но скоро вы поймете, что к чужестранцам здесь — если только они не туристы, сорящие деньгами, — относятся подозрительно... и презрительно.
Я отхлебнул кофе.
— Значит, французский акцент, покоряющий дам не срабатывает с мужчинами?
— Это — только одна из причин.
Официант принес чай, и он принялся лениво помешивать его, чтобы остудить.
— Знаете, мистер Геллер, белые в Нассау... да и цветные тоже... необычайно ленивы. И если сюда приезжает чужой, да еще имеет такой успех, как Фред с его победами на регатах и процветающей фермой, это... раздражает.
— Но ведь сэр Гарри никого не раздражал?
— Да, но Оукс только и делал, что привозил сюда деньги и тратил их... что, кстати, и должны делать белые на Багамах. Фредди же, напротив, приехал сюда со своим акцентом и титулом, и трудился бок о бок с черными да соблазнял местных женщин. Короче, был для всех занозой в заднице.
— Он уже больше нравится мне. Но мысль, что все население Багам «лениво», кажется мне... немного глупой.
Его улыбка стала совсем кривой.
— Вы, по-моему, из Чикаго. Мне говорили, что там каждый житель держит руку в кармане другого.