Он собирался уже встать и надеть шляпу, выразив этим, что считает заседание закрытым, но Норбер Моони сделал знак, что он еще не досказал своей мысли.
Тотчас же воцарилась тишина.
— Но то, что я сейчас сказал, еще вовсе не значит, чтобы самая мысль компании была нелепа и неосуществима, — продолжал молодой оратор, — отнюдь нет! Признаюсь даже, что прежде, чем я увидел заявления «Selene Company», я был уже убежден, что мысль эта осуществима. Вот уже несколько лет, как сам я занимаюсь той задачей, которая лежит в основе этого Общества, и признаюсь, я того мнения, что для человечества положительно стыдно, что оно до сих пор не завоевало еще Луны, не сделало ее, эту спутницу свою, эту столь близкую соседку свою, безусловной собственностью!..
— Как и господин Вагнер, я тоже убежден, что если мы теперь не решимся взяться за дело завоевания Луны, то наши сыновья или внуки непременно сделают это и будут смеяться над теми, кто считал это дело невозможным… Вот почему, как только я узнал из газет о том, что нашлись предприниматели, которые решили попытаться осуществить эту мысль, я тоже пожелал принести свою малую лепту этому благому начинанию и сам поспешил сюда. То, что я позволил себе критиковать, это отнюдь не саму мысль Общества, отнюдь не его задачу, а то решение этой задачи, которое нам было предложено. Мне оно кажется неосновательным, необдуманным, пустым и трудно осуществимым. Но я считаю, что все эти трудности легко преодолимы иным путем!
— А, так! Так это следовало сказать с самого начала, что вы имеете свой личный маленький план на этот счет! — зарычал Костерус Вагнер.
— Да, я имею свой личный план, и если уважаемое собрание разрешит мне, то позволю себе тут же изложить его вкратце! — сказал Норбер Моони. — Я нарочно с этой целью приехал в Мельбурн. Но прежде всего, чтобы меня не приняли за какого-нибудь мечтателя или шарлатана, или за утописта, я считаю нужным сказать, кто я такой!
— Да! да! говорите! — кричали слушатели, очарованные его теплой, живой речью.
Ободряемый аплодисментами, Норбер Моони в кратких чертах, с подобающей скромностью, рассказал без лжи и утаек свою личную повесть. Он заявил, кто он в данный момент, какие именно предметы он преимущественно изучал, над чем именно более всего работал. Сын лесного инспектора, он с раннего детства почувствовал влечение к математическим наукам, с успехом выдержал экзамен морского училища, а затем и Парижской политехнической школы, и на двадцать втором году был причислен к Академии наук в качестве астронома.
Будучи последовательно прикомандирован к обеим научным экспедициям, отправлявшимся: первая на Тап-пи, вторая на остров Кергелен, он имел счастье открыть две новые планеты, еще никем не описанные, и награжден Академией наук одной из ее больших наград за свои труды по спектральному анализу. Вскоре после того он получил путем наследования небольшое состояние и затем прикомандировался к новой астрономической миссии, отправлявшейся в Тасманию. Вот в этот-то момент он из газет узнал о вновь образовавшемся в Мельбурне акционерном обществе.
Такого рода спекуляции были как раз по душе Норберу Моони, потому что они на крыльях смелой гипотезы уносят далеко за пределы современной науки, открывая уму и предприимчивости широкие горизонты. Как часто, занимаясь исследованиями Луны, изучая ее горы, кратеры, долины и моря, делая фотографические снимки ее поверхности, он мечтал о средствах перенестись в эти заманчивые, далекие страны. И, не довольствуясь одними мечтами, он пробовал говорить об этом.
Многие старые астрономы, привыкшие ксвоим профессиональным шорам, привыкшие к рутине своих ежедневных наблюдений, которые они затем установленным порядком разрабатывали при помощи классических формул, с негодованием выслушивали его смелые теории, которые он не старался скрывать от них. Напрасно молодой астроном указывал им на громадные успехи, какие делает ежегодно физика и исследования Луны, доказывая, что столь близкое знакомство с этим спутником, что его карты, более точные и подробные, чем карты африканского материка на земном шаре, —все это указывает на путь, по которому нам следует идти вперед, все это обещает нам в близком будущем более тесные и прямые связи с Луной.
Ноз а такие речи старые астрономы смотрели на него, как на еретика, и возмущенный такой рутиной Норбер Моони поклялся в душе сохранить все свои мечты и планы до поры до времени про себя и дождаться того дня, когда ему представится возможность применить их на деле.
Уже давно ему казалось, что он нашел решение этой трудной задачи. Единственное затруднение, представлявшееся ему, это— необходимость больших денежных затрат: на это требовался крупный капитал, которого он не имел в своем распоряжении. Но теперь этот капитал был налицо. Весьма возможно, что собрание потеряло уже право вернуть обратно свои деньги, да, но оно во всяком случае сохранилоз а собой право располагать по своему усмотрению этими деньгами, или вернее, управлять ими. Теперь весь вопрос заключался в том, одобрит ли и примет ли уважаемое собрание то решение вопроса, какое он, Норбер Моони, собирался предложить.
— Говорите! говорите! — кричали ему со всех сторон.
— Итак, я приступаю теперь к самому плану достижения поставленной «Selene Company» цели, плану, который я, по-своему глубокому убеждению, считаю осуществимым! — сказал молодой ученый, выпивая стакан воды, чтобы прочистить горло.
ГЛАВА VII. Sic vos non vobis
— Прежде всего, — продолжал Норбер Моони, обращаясь к собранию, очарованному его ясной, увлекательной речью, — нам следует прояснить себе сам характер той задачи, которая теперь представляется!
— Чего все мы, собравшиеся здесь, собственно говоря, желаем?.. Съездить на Луну с чисто научной целью и вернуться оттуда с большой тетрадью любопытных записок и заметок?.. Конечно, многие удовольствовались бы и этим, но ядумаю, что не ошибусь, если скажу, что акции «Selene Company» нашли стольких охотников отнюдь не ввиду этой прекрасной цели… (Одобрительные улыбки на всех лицах). Нет, то, чего требует громадное большинство наших акционеров, — это установление постоянного сообщения с Луной, такого рода способа общения, который, будучи раз установлен, дал бы каждому из нас возможность ездить туда и обратно в любое время с тем, чтобы заняться там исследованиями и изысканиями минеральных богатств Луны, иметь возможность перевозить на землю продукты этих изысканий… Кроме того, необходимо, чтобы этот способ сообщения не представлял собой никаких особых затруднений, никаких чрезвычайных трудностей и притом не был очень дорогостоящим — одним словом, чтобы он был практичен и доступен для многих, чтобы это сношение с Луной могло стать делом обычным для обитателей земного шара наравне с мореплаванием или путешествиями по железным дорогам.
Да, но вот, господа, какие два препятствия стоят на нашем пути к изобретению подобного способа сообщения: первое — это расстояние между землей и Луной, совершенно незначительное в теории, но весьма серьезное на самом деле; а второе — это то, что относительно атмосферы Луны до настоящего момента нельзя еще сказать ничего положительного. Существует ли эта атмосфера? Многие астрономы сомневаются в этом… Я лично не принадлежу к их числу и мог бы представить вам в подтверждение своего мнения такого рода факты и доказательства, которые считаю неоспоримыми и неопровержимыми.