- Ах, вот оно что! - проговорил Жак Обри, следуя за ним. - Видно, у нас тут есть знакомые! А вы и словом не обмолвились об этом, господин молчальник!
- О! Спасите моего отца, господин Асканио! - воскликнула Коломба, ничуть не удивившись, что молодой человек здесь, как будто его присутствие было совершенно естественным. - Слышите, они дерутся там, на площади, и все из-за меня, по моей вине! О боже мой, боже мой! Поспешите же, иначе его убьют!
- Успокойтесь, - проговорил Асканио, устремляясь в покои, выходившие во второй двор. - Успокойтесь, я отвечаю за все.
- Успокойтесь, - повторил Жак Обри, не отстававший от юноши. - Успокойтесь, мы отвечаем за все.
У порога двери Асканио услышал, что кто-то зовет его, но на этот раз голос был не так нежен.
- Кто меня зовет? - спросил Асканио.
- Я зваль мой юный друг, я зваль, - повторил тот же голос с явным немецким акцентом.
- Ах, черт побери! - воскликнул Жак Обри. - Да ведь это наш Голиаф! Что вы делаете в этом курятнике, храбрец великан?
И действительно, он увидел голову Германа в слуховом окне небольшого сарая.
- Сам не знай, как я попаль зюда. Отодвигайт засов, чтобы я вступаль в сражений. Руки чесаться!
- Выбирайтесь, - сказал школяр, поспешив оказать нашему Голиафу услугу, о которой он просил.
Меж тем Асканио приблизился к воротам, из-за которых доносился грозный звон скрещивающихся шпаг. Лишь массивные деревянные ворота отделяли его от сражающихся, но, опасаясь внезапно показаться и попасть в руки врагов, он посмотрел в зарешеченное оконце. И тут прямо против себя он увидел Челлини, возбужденного, разъяренного, ожесточенного Челлини, и понял, что мессер Робер погиб. Асканио поднял ключ, валявшийся на земле, мигом открыл ворота и, думая лишь о том, что обещал Коломбо, получил, как мы сказали, удар в плечо, иначе шпага неминуемо пронзила бы прево.
Мы уже видели, что последовало за этим. Бенвенуто, вне себя от отчаяния, сжимал Асканио в объятиях;
Герман запер прево в темнице, из которой только что вышел сам, а Жак Обри взобрался на крепостную стену и махал руками, возглашая победу.
Победа действительно была полная; стражники прево, видя, что начальник попал в плен, даже не пытались сопротивляться и сложили оружие. И вот подмастерья Бенвенуто вошли во двор Большого Нельского замка, отныне ставшего их собственностью, и заперли за собой ворота, оставив снаружи наемников и воинов прево.
Бенвенуто же не обращал внимания на все то, что творилось вокруг; он снял с Асканио кольчугу и, не выпуская юношу из объятий, разорвал его куртку; найдя наконец рану, стал прикладывать к ней платок, пытаясь остановить кровь.
- Асканио, мальчик мой, - беспрерывно повторял он, - я тебя ранил, ранил! Что скажет там, в небесах, твоя мать? Прости, прости, Стефана!.. Тебе больно? Отвечай же: плечо болит, да? Неужели кровь не остановится?.. Скорее лекаря! Ступайте же за лекарем!..
За лекарем побежал Жак Обри.
- Да все это пустяки, дорогой учитель! Право, пустяки, - твердил Асканио. - Только плечо задето. Не отчаивайтесь: повторяю, все это пустяки.
И действительно, лекарь, приведенный минут через пять Жаком Обри, объявил, что хоть рана и глубока, но не опасна, и стал накладывать первую повязку.
- О, какую тяжесть вы сняли с моей души, господин врач! - воскликнул Бенвенуто Челлини. - Дорогой сынок, значит, я не буду твоим убийцей!.. Но что с тобой, Асканио? Пульс частит, кровь прилила к лицу.
. Но что с тобой, Асканио? Пульс частит, кровь прилила к лицу... О господин лекарь, его нужно перенести отсюда, у него жар!
- Нет, нет, учитель, - промолвил Асканио, - напротив, я чувствую себя лучше. О, оставьте меня здесь, оставьте, умоляю вас!
- А где же отец? - раздался вдруг позади Бенвенуто голос, заставивший его вздрогнуть. - Что вы сделали с моим отцом?
Бенвенуто обернулся и увидел бледную, неподвижную Коломбу. Спрашивая, она взглядом искала прево.
- О, ваш отец цел и невредим, мадемуазель! Цел и невредим, благодарение господу богу! - воскликнул Асканио.
- Благодарить надо моего бедного мальчика, - подхватил Бенвенуто. - Он поставил себя под удар, предназначенный мессеру прево... И вы, господин д'Эстурвиль, можете смело сказать, что храбрец спас вам жизнь. Слышите? Да где же вы, мессер Робер? - спросил Челлини, в свою очередь ища глазами мессера Робера и не понимая, куда он исчез.
- Он есть тут, сударь! - крикнул Герман.
- Где это “тут”?
- Тут. Он есть в темница.
- О, господин Бенвенуто! - всплеснув руками, воскликнула Коломба, в голосе которой прозвучали и мольба и упрек, и побежала к сараю.
- Откройте же, Герман! - приказал Челлини. Герман отпер дверь, и на пороге появился прево, несколько смущенный своей неудачей. Коломба обняла его.
- О батюшка, - воскликнула она, - вы не ранены? Вам не причинили вреда? - И, говоря это, она смотрела на Асканио.
- Нет, - ответил прево, как всегда, резко, - благодарение богу, со мной ничего не случилось.
- И.., и.., вас правда спас этот молодой человек? - спросила Коломба запинаясь.
- Не могу отрицать: он явился весьма кстати.
- Да, да, господин прево, - сказал Челлини, - его пронзила шпага, направленная на вас... Да, мадемуазель Коломба, - повторял он, - ваш отец обязан жизнью отважному юноше, и, если господин прево не заявит об этом во всеуслышание, значит, он лгун и вдобавок человек неблагодарный!
- Надеюсь, ваш спаситель не слишком дорого поплатился? - промолвила Коломба и вспыхнула, смущенная своей смелостью.
- О мадемуазель, - воскликнул Асканио, - я готов был бы поплатиться жизнью!
- Видите, мессер прево, как вас любят, - заметил Челлини. - Но боюсь, что Асканио ослаб. Повязка наложена, и мне кажется, ему следует отдохнуть.
То, что Бенвенуто сказал прево об услуге, оказанной ему раненым, было сущей правдой; к тому же правда сама за себя говорит, и прево в глубине души понимал, что он обязан жизнью Асканио; он сделал над собой усилие, подошел к нему и сказал:
- Молодой человек, передаю в ваше распоряжение часть моего замка.
- Вашего замка, мессер Робер? - расхохотался Бенвенуто Челлини, который обрел хорошее расположение духа, несколько успокоившись за Асканио. - Вашего замка? Что ж, вам угодно, чтобы схватка возобновилась?
- Как! - вскричал прево. - Уж не воображаете ли вы, что вам удастся изгнать нас с дочерью?
- Вы ошибаетесь, мессер. Вы занимаете Малый Нельский замок - ну что ж, и оставайтесь в Малом. Будем жить в добром соседстве. Так вот, мессер:
Асканио сейчас же водворится в Большом замке, и мы присоединимся к нему вечером. Ну, а если война нравится вам больше...
- О отец!.. - воскликнула Коломба.
- Нет, да будет мир! - произнес прево.