- Это означает, господин Бенвенуто, что меня вынесут от вас мертвецки пьяным. Да здравствует веселье! Это мне нравится...
И, взяв мячи и ракетки, оба направились в сад.
Глава 11
Совы, сороки и соловьи
Тот день был днем воскресным, поэтому Челлини ничего не делал, он только играл в мяч; а после игры попивал вино и осматривал свои новые владения. Но на следующий же день стали перевозить вещи, и девять подмастерьев так старались, что два дня спустя все перевезли. На третий день Бенвенуто принялся за работу так спокойно, будто ничего и не произошло.
Когда прево увидел, что окончательно побежден, когда он узнал, что мастерская Бенвенуто, ученики его и инструменты окончательно водворены в Большом Нельском замке, он снова пришел в ярость и стал вынашивать планы мести. Он был полон лютой злобы, когда на третий день утром, то есть в среду, к нему неожиданно явился де Мармань. Самовлюбленного хвастуна виконта всегда радовали, как всякого глупого и подлого человека, неудачи и несчастья ближних.
- Итак, - сказал он, подходя к д'Эстурвилю, - я был прав, любезный прево?
- Ах, это вы, виконт? Здравствуйте! - ответил д'Эстурвиль.
- Так, значит, я был прав?
- Увы, да. Как вы поживаете?
- По крайней мере, мне не в чем себя упрекать, я тут ни при чем: ведь я вас предупреждал.
- А что, король вернулся в Лувр?
- Все это россказни, твердили вы: “Подумаешь, ремесленник, ничтожество! Хотел бы я на него посмотреть!” Ну что ж, вот вы и посмотрели, мой бедный друг!
- Я вас спрашиваю: вернулся ли его величество из Фонтенбло?
- Да, и жалел, что не был в Париже в воскресенье, не видел, стоя на одной из луврских башен, как его золотых и серебряных дел мастер победил прево.
- А что говорят при дворе?
- Говорят, что вы были разбиты наголову.
- Гм...гм... - пробурчал прево, которого приводил в ярость неприятный разговор.
- Как же это случилось? Неужели он нанес вам такое позорное поражение? - продолжал Мармань.
- Но...
- Он убил двух ваших стражников, не правда ли?
- Как будто...
- Если вы хотите их заменить, у меня к вашим услугам два храбреца, два итальянца-наемника. Правда, немного дороговато. Зато люди надежные. Были бы они у вас, дело приняло бы другой оборот.
- Посмотрим, я не отказываюсь; если сам не найму, может быть, они пригодятся моему зятю, графу д'Орбеку.
- Однако, что бы там ни говорили, но я просто не могу поверить, будто Бенвенуто вас собственноручно избил палкой.
- Кто вам это сказал?
- Все говорят. Одни негодуют, как я, другие смеются, как король.
- Довольно! Борьба еще не кончена.
- Глупо, что вы связались с этим грубияном. И ради чего? Ради низкой корысти.
- Теперь я буду драться ради чести.
- Вот если бы дело касалось женщины, тогда вы могли бы обнажить шпагу и проучить весь этот сброд, но из-за жилища...
- Нельский замок - жилище, достойное самого короля.
- Согласен. Но как вы допустили, чтобы из-за жилища, достойного короля, вас проучили, как простолюдина!
- О, мне пришла в голову одна мысль! - воскликнул прево, вконец выведенный из терпения.
- Черт возьми! Вы так мне преданны, что мне тоже хочется оказать вам дружескую услугу. И я в восторге, что выдался такой удачный случай. Любезный виконт, вы - дворянин, вы - секретарь короля, однако вам плохо живется на улице Юшетт. Между тем я недавно просил герцогиню д'Этамп - а она ни в чем мне не отказывает, вы это знаете - за одного своего друга: ему очень хотелось поселиться в каком-нибудь королевском дворце. Мне это удалось, хоть и не без труда; но оказалось, что мой подопечный отозван по неотложным делам в Испанию. Итак, у меня осталась грамота короля - она дает право занять любой дворец. Я не могу воспользоваться грамотой Не хотите ли вы воспользоваться ею? Я буду счастлив, что отплачу таким образом вам за вашу любезность, за услуги и искреннюю дружбу.
- Милейший д'Эстурвиль, какую же услугу вы мне оказываете! Вы правы, у меня отвратительное жилище, и я двадцать раз жаловался на это королю.
- Но я ставлю одно условие.
- Какое?
- А вот какое: раз вы можете выбрать любой из королевских дворцов, выберите...
- Договаривайте, я жду.
- ..Нельский замок.
- Ах, так это ловушка!
- Полно, что вы! Вот вам и доказательство - королевская грамота за собственноручной подписью его величества. Остается только вписать имя и фамилию просителя и название дворца. Так вот, я пишу - Большой Нельский замок, а вы вольны вписать имя и фамилию, какие вам угодно.
- Ну, а проклятый Бенвенуто?
- Он ровно ничего не подозревает - его успокоил договор, заключенный между нами. Тот, кто захочет войны, найдет двери открытыми, и если придет в воскресенье, то будут пустыми и все залы. Кроме того, дело ведь не в том, чтобы выгнать Бенвенуто, а чтобы поделить с ним Большой Нельский замок. Ведь места там довольно для трех-четырех семейств. Бенвенуто внемлет доводам рассудка... Но что вы делаете?
- Вписываю в конце грамоты свое имя и титул. Видите?
- Однако берегитесь, ибо Бенвенуто может оказаться страшнее, чем вы думаете.
- Хорошо! Я оставлю у себя наемников, и как-нибудь в воскресенье мы захватим его врасплох.
- Как? Вы свяжетесь с грубияном ради низкой корысти?
- Победителей не судят, да и к тому же я мщу за Друга.
- В таком случае, желаю успеха! Я вас предупредил, Мармань.
- В таком случае, вдвойне благодарю: во-первых, за подарок, во-вторых, за предупреждение.
И Мармань, вне себя от радости, положил грамоту в карман и поспешил уйти, чтобы не упустить наемных убийц.
- Отлично! - произнес, потирая руки и провожая его взглядом, мессер д'Эстурвиль. - Отправляйся, виконт. Одно из двух: или ты отомстишь за меня, победив Бенвенуто, или Бенвенуто отомстит тебе за насмешки надо мной. И в том и в другом случае я в выигрыше. Я всегда натравливаю Друг на друга своих врагов: пусть себе дерутся, пусть убивают друг друга, а я стану рукоплескать любому их удару, ибо любой удар доставит мне удовольствие.
А сейчас, когда прево, горя ненавистью, задумал отомстить обитателям Большого Нельского замка, перейдем Сену и взглянем, как им пока живется. Мы уже сказали, что Бенвенуто со спокойной уверенностью сильного человека отдался работе, не тревожась, не подозревая о злопамятстве мессера д'Эстурвиля. Вот как ваятель проводил дни: поднимаясь с рассветом, он отправлялся в уединенную комнатку над литейной мастерской, окно которой выходило в сад Малого Нельского замка. Там он лепил модель статуи Гебы. После обеда, то есть в час пополудни, он входил в мастерскую, где трудился над Юпитером; вечером для отдыха играл в мяч или прогуливался.