А заработать немножко деньжонок было бы мне приятно, потому что я человек бедный, а дома у меня семья, которой я посылаю все, что добуду на службе…
— Видишь что, милый друг, — сказал обрадованный Тревор, — когда вы взяли меня в плен, один из ваших капралов отнял у меня и деньги, и дорогую пряжку с шляпы, вместе с пером, которое мне еще больше жаль самой пряжки. У меня остался только вот этот перстень, и уцелел он потому, что был на пальце правой руки, которую я обвязал платком, чтобы остановить кровь. Вот его я и мог бы отдать тебе за твою услугу, если ты согласишься.
Юстес снял с пальца перстень и показал его конвойному. Крупный алмаз в тяжелой золотой оправе сверкнул в лучах молодой луны целым снопом радостных лучей, лучше всяких слов свидетельствовавших о его ценности.
— Согласен, согласен, господин офицер! — поспешил сказать солдат, сразу понявший, что он в Гирфорде выручит за этот перстень столько денег, сколько никогда не видывал даже во сне.
Глава XXVI. ЗАСАДА
Конвойный хоть и мог бы обмануть Тревора, получив от него плату вперед, но не сделал этого. Когда отряд остановился перед постоялым двором, хозяин которого подавал оставшимся в седлах офицерам вино и пиво, конвойный сделал вид, что поправляет на лошади Тревора ослабшую подпругу. Для этого пришлось слезть с лошадей и конвойному и пленнику. Дело было обычное во время стоянок, и никто на это не обратил внимания. Солдат действовал так ловко, что через минуту Юстес был уже на своем любимом коне.
Когда отряд двинулся дальше, Юстес с тревожно бьющимся сердцем стал выжидать поворота дороги в том месте, где она разветвляется в две стороны. В этой местности находилось поместье отца Юстеса, поэтому она была ему хорошо знакома с детства. И вот, когда отряд приблизился к повороту, молодой человек шепнул что-то на ухо Саладину и особенным способом сжал коленями его бока. В одно мгновение добрый конь вынес его из строя и помчал вверх на гору, покрытую густым лесом и изрезанную узкими тропинками. За беглецом бросились в погоню, в него стреляли, но Саладин знал свое дело и проявлял чудеса ловкости, чтобы спасти своего хозяина. Еще немного, и Юстес вне всякой опасности. Там, куда он забрался, ему не были страшны никакие преследователи; это была непроходимая дикая лесная глушь. Отсюда беглец рассчитывал выбраться в область, занятую сторонниками парламента. Но помощь оказалась к нему ближе, чем он предполагал.
Восходящее солнце уже заливало своими яркими лучами весь лес, когда вдруг из-за группы деревьев выступил новый конный отряд, и тот, который был во главе этого отряда, крикнул:
— Стойте! Кто вы и за кого? — но тут же радостно прибавил:
— Ах, Боже мой! Да ведь это вы, мой милый Тревор… Вот неожиданная приятная встреча! Как вас Бог спас? Вас-то нам и нужно было, и мы думали, что вас придется отбивать из рук врагов, а тут такое чудо…
— Сэр Ричард?! — вскричал Юстес, не менее его удивленный и обрадованный. — Вот счастье-то!
— Вас везли в другое место заключения? — продолжал сэр Ричард, спеша узнать нужные ему подробности.
— Да, и кажется, в Гирфорд.
— Под сильным конвоем?
— Человек в двести. Но ведь я был не один. Там еще оставалось девятнадцать пленников.
— Где вы их оставили?
Юстес сказал.
— Кто командует конвоем?
— Сам Линджен.
— Да? Кстати, Тревор, слышали вы, что мы нынче ночью овладели Монмаутсом?
— Нет, не слыхал. Вернее всего, эта весть не успела еще дойти до Гудрича. Рад узнать эту приятную новость.
— Вы говорите, сам Линджен при отряде? — спросил Кэйрль пожав руку Юстесу после того, как сэр Ричард догадался, наконец, познакомить их.
— Да, полковник, он сам ведет конвой, — ответил Юстес.
По лицу экс-роялиста пробежало выражение такой радости, какая может быть только у человека, давно искавшего случая разделаться со своим смертельным врагом и вот, наконец, дождавшегося этого случая.
— Присутствие этого человека едва не стоило мне жизни, — добавил Юстес.
— Почему?
— Я слышал, как он распорядился стрелять в меня и вернуть живым или мертвым.
— Ну, и стреляли в вас?
— Стреляли все его конвойные, но к счастью, не попали, и я, как видите, уцелел.
— Ну и слава Богу! — сердечно проговорил Кэйрль. — Значит, эти-то выстрелы мы и слышали, когда попали сюда, пробираясь к дороге в Гирфорд… Ну, Уольвейн, — обратился он к сэру Ричарду, — пора нам следовать дальше, если мы не хотим упустить Линджена. Хотя ваш молодой друг и спасен и отбивать его нам не потребовалось, мы все-таки не должны упускать случая посчитаться с неприятелем, берите своих людей и своего друга, так счастливо попавшего из-под обстрела прямо в наши дружеские объятия, и направляйтесь влево, а я со своими людьми поверну направо. Так, с двух сторон мы и охватим Линджена. Только позвольте мне руководить этой операцией, потому что эта местность мне больше знакома, чем вам.
Немного спустя эскадроны Кэйрля и Уольвейна, каждый в отдельности, уже находились в засаде возле одного места, которого нельзя было миновать Линджену, бросившему бесполезное преследование беглеца и продолжавшему свой путь.
Юстесу было дано запасное оружие, имевшееся у сержанта Уайльда, и он снова почувствовал себя человеком, а не вещью, с которой можно делать все, что вздумается ее владельцу. И всем этим он был обязан своему верному и умному Саладину.
Часть линдженского эскорта, состоявшая исключительно из молодых дворян и ехавшая немного позади, только что достигла одного крутого перевала, как вдруг с обеих сторон попала в окружение. Послышалось грозное: «Сдавайтесь!» Растерявшиеся кавалеры поняли, что если они не выполнят этого требования, то через минуту все будут уложены на месте. И они, забыв, что при них есть оружие, единодушно подняли руки и хором завопили: «Пощадите».
— Где сам Линджен? — кричал Кэйрль, с обнаженной саблей ринувшись в самую середину эскорта. — Почему не видно его? Куда он спрятался? Такому храбрецу следовало бы быть во главе отряда… Эй вы, корнет! — продолжал он, бешено напирая на молодого офицерика, помертвевшего от ужаса, — говорите скорей, где ваш полковник? Иначе я проткну вам ребра!
— Не знаю, — лепетал несчастный корнет, еле ворочая языком. — Он сейчас был впереди… Должно быть, отъехал в сторону.
Кэйрль вылетел обратно на дорогу и внимательно посмотрел во все стороны. За поворотом, с которого начинался спуск с кручи, мелькнуло несколько лошадиных хвостов.
— А, вот он где! — крикнул Кэйрль. — Уольвейн, пустимся за ним!
— Непременно! — отозвался сэр Ричард. — Он ушел вперед со всеми пленными. А так как эти пленные все из моей дружины, то их надо освободить, чего бы это ни стоило.
— Это нетрудно будет сделать, судя по тому, что сейчас было, — заметил Кэйрль. — Ватаги Линджена страшно деморализованы и не в состоянии оказать серьезного сопротивления.
Оставив часть своих людей при пленных, оба полковника пустились вслед за передовым неприятельским отрядом, который успел уже уйти далеко.
Между тем Линджена стали догонять его собственные дружинники, которым удалось ускользнуть из засады. Обернувшись на раздавшийся за ним шум лошадиных копыт, Линджен узнал своих и, видя их тревожное состояние, спросил:
— Что случилось? Бежавшего пленника, что ли, поймали?
— Никак нет, полковник! — запыхавшись ответил один из солдат. — Измена! Мы попали в ловушку!
— Измена?.. Ловушка?.. Что за чушь! — воскликнул Линджен, размахивая саблей. — Очумели вы, что ли?
— Никак нет, полковник! — продолжал солдат. — Нам подстроена ловушка. Мы едва ушли. Наверху выскочили на нас целые тысячи круглоголовых…
— Вздор, какие там могут быть круглоголовые! Их больше нет в здешних местах.