КракэиздалиузналДордрехт,этотвеселыйгород, расположенныйу
подножья усеянного мельницами холма.
Он издали видел красивые красные сбелымиполосами домики,кирпичные
фундаментыкоторыхпогружались вводу.На их открытых балконах над рекой
развевались шитые золотом шелковые ковры, дивные творенияИндии и Китая,а
околоковровсвисали длинныелески,постояннаязападнядля прожорливых
угрей, привлекаемых сюда кухоннымиотбросами, которые ежедневно выбрасывали
из окон в воду.
Кракэеще с лодки, сквозь вертящиеся крылья мельниц,увидел на склоне
холма белорозовый дом -- цель своего путешествия. Дом четко вырисовывался на
темномфонеисполинскихвязов, в товремякакгребень крышиутопалв
желтоватой листветополей.Он был расположен так,чтопадавшие нанего,
словновворонку, лучисолнцавысушивали, согревали и обезвреживали даже
туманы, которые,несмотря на густую ограду из листьев, каждое утро и каждый
вечер заносились туда ветром с реки.
Высадившисьсредиобычнойгородскойсутолоки,Кракэнемедленно
отправился к этому дому. Необходимо описать егочитателю, что мысейчаси
сделаем. Эго был беленький,чистый, блестящий домик, еще более основательно
вымытыйи начищенныйвнутри, чем снаружи. И вдомике этомжил счастливый
смертный.
Этим счастливым смертным, гага avis, как говорит Ювенал, был доктор ван
Берле,крестникКорнеля. Он жил в описанном намидомике с самого детства,
ибоэтобылдом его отцаиегодеда, славныхкупцовславногогорода
Дордрехта.
ТоргуясИндией,господинванБерле-отецскопилоттрехсотдо
четырехсот тысяч флоринов, которыеван Берле-сын в 1668году послесмерти
своихдобрыхи горячо любимыхродителей нашел совершенно новенькими, хотя
они и были отчеканены одни в 1640 году, другие в 1610 году. А это говорило о
том,чтоздесь были флориныванБерле-отца иванБерле-деда.Поспешим
заметить, чточетыреста тысяч флориновбыли только наличными, так сказать,
карманнымиденьгамиКорнелиусаванБерле, таккак отсвоихвладений в
провинции он получал ежегодно еще около десяти тысяч флоринов.
Когдаумирал достойныйгражданин,отец Корнелиуса, через тримесяца
послепохорон своейжены (онаскончалась первой, словнодлятого, чтобы
облегчить мужу путь к смерти так же, как онаоблегчала ему жизненный путь),
-- он, обнимая в последний раз сына, сказал ему:
-- Если ты хочешь жить настоящей жизнью, то ешь, пей и проживай деньги,
ибоработатьцелыеднинадеревянном стулеиливкожаномкресле,в
лаборатории илив лавке -- это не жизнь.Ты тоже умрешь, когда придет твой
черед, и если тебе не посчастливится иметьсына, то наше имя угаснет, и мои
флорины будут оченьудивлены, оказавшись в руках неизвестного хозяина,эти
новенькие флорины, которых никтоникогданевзвешивал,кроме меня, моего
отцаи чеканщика.
Аглавное,неследуйпримеру твоегокрестногоотца,
Корнеля де Витта; он всецело ушел в политику и, безусловно, плохо кончит.
Затемдостойныйгосподин ванБерлеумер,оставив в полном отчаянии
своегосына Корнелиуса, который былравнодушен к флоринами сильнолюбил
отца.
Итак, Корнелиус остался одиноким в большом доме.
НапрасноегокрестныйотецКорнельпредлагалемуобщественные
должности; напрасно он хотелсоблазнить его славой, когдаКорнелиус, чтобы
пойтинавстречужеланиюкрестного,отправилсявместе сван Рюйтером на
военном корабле "Семь Провинций", шедшем во главе ста тридцати девяти судов,
с которымизнаменитыйадмирал готовилсяброситьвызов соединеннымсилам
Англиии Франции.Когда же Корнелиус приблизился на расстояние выстрела из
мушкета к боевомусудну"Принц",где находилсябратанглийскогокороля
герцогИоркский;когданападение его патронаван Рюйтерабыло проведено
настолько энергично и умело, что герцог Иоркский едва успел перейти наборт
"Св. Михаила"; когдаон увидел, как "Св. Михаил",разбитыйи изрешеченный
голландскимиядрами, вышел из строя; когда он увидел, как взорвался корабль
"Граф деСанвик" и погиблов волнах и вогне четыреста матросов; когда он
убедился,чтов концеконцов, после того как двадцать судов было разбито,
три тысячи человек убито и пять тысяч ранено, бой все же остался нерешенным,
икаждыйприписывал победу себе, такчто надо было начинатьсначала, и к
спискуморских сражений прибавилось лишьновоеназвание --сражениепри
Сутвудскойбухте;когдаонпонял,скольковременитеряетчеловек,
закрывающийглаза и затыкающий уши, стремясь мыслить даже вте часы, когда
ему подобные палят друг в друга из пушек, -- тогда-то Корнелиус распростился
сванРюйтером,с главныминспектором плотин и со славой.Оноблобызал
колени великогопенсионария,ккоторому чувствовал глубокоеуважение,и
вернулсявсвойдомиквДордрехт.Онвернулся, обогащенный правомна
заслуженныйотдых, своимидвадцатью восьмьюгодами,железнымздоровьем,
проницательнымвзороми убеждениемболее ценным, чем капитал вчетыреста
тысяч идоход в десять тысяч флоринов, убеждением,что человек получилот
судьбы слишком много, чтобы быть счастливым, и достаточно -- чтобы не узнать
счастья.
Поэтому, стремясь создать себе благополучие по своемувкусу, Корнелиус
стализучать растения инасекомых. Онсобрал и классифицировал всюфлору
островов, составил коллекцию насекомых всей области, написал о них трактат с
собственноручными рисунками и, наконец, не зная, куда деватьсвоевремя, а
главное--деньги,количествокоторыхужасающе увеличивалось,онстал
выбирать среди увлечений своей страны и своей эпохи самое изысканное и самое
дорогое увлечение. Он полюбил тюльпаны.
Как известно, то была эпоха,когда фламандцы и португальцы, соревнуясь
взанятииэтогородацветоводством,дошлибуквальнодообожествления
тюльпана и проделали сэтим привезенным с востокацветком то, чего никогда
ниодин натуралист не осмеливался сделать с человеческим родом, из опасения
вызвать ревность у самого бога.