А потом появляется техник с погонами младшего лейтенанта и начинает проверять работу всех этих микрокибернетических устройств – с помощью пульта дистанционного управления! Словно я игрушка электрическая. Этот юнец лихо давит кнопочки и у него такой вид, словно он играет в какую-нибудь «Нинтендо-666».
А результат «баловства» такой. Как будто в воздухе передо мной возникают разные слова, числа, знаки, рисунки, всякая графика, словно живой прыгает мультяшный Микки Мауc и лязгает челюстями динозавр.
Если я глаза закрываю – то все равно кажется, что они у меня открыты – никуда не деться от зубастой рептилии.
– Нет оснований для паники, – нарочитым басом говорит юнец, – это работают нейроконнекторы, подключенные к вашим глазным нервам.
И продолжает объяснять, что все эти картинки, в принудительном порядке, вливаемые мне в мозги, называются МИМИКАМИ. Или масками.
Слышу я еще какие-то трубные гласы, приказы, музыку – так отлаживаются нейроконнекторы, подсоединенные к слуховым моим нервам. Эти звуки тоже мимики, ненастоящие.
– Ладно, насчет нейроконнекторов я понял, не тупой. Но откуда идет информация?
Техник мне объясняет, что в запястье мне вживлен персональный коммуникатор, компер. Это все от него: и картинки, и звуковые сигналы. Поскольку он под кожей, то уже не потеряется.
Компер позволяет скрытную ближнюю связь поддерживать. С помощью того киберимплантата, который у меня в горло вшит, я могу говорить, не раскрывая рта, на манер чревовещателей.
Компер позволяет обнаруживать в темноте и под водой разные объекты – тем же макаром, как это проделывают акулы: с помощью электрических полей, на расстоянии до десяти метров.
Моя кожа как проводник участвует и в приеме, и в передаче сигналов. И чем она грязнее, тем лучше – с точки зрения физики.
Компер мне подсадили, конечно, не ради Микки Мауса, а чтобы я секретно общался с командиром и товарищами, управлял оружием и чуял приближение коварного врага…
Ладно, разобрался, не балбес. У американцев это называется Personal Area Network или Near-Field Communication. А у нас, соответственно: система ближней связи. СБС.
Поучил меня техник как регулировать громкость, яркость, каналы связи и прочую мудянку. Все регуляторы суть призраки, видимые мне одному. Однако слушаются моих пальцев и «молча проговариваемых» команд.
Во время тренировки пару раз осечка вышла, и такой концерт начался в башке: рев, грохот, демоны огненные мелькают – если бы техник на помощь не прибежал, лежал бы уже на кладбище, цветочки снизу нюхал.
Все эти технические новинки меня, конечно, порадовали, но, с другой стороны, они работали внутри моего многострадального тела и не было никаких возможностей в них поковыряться…
В атмосфере сомнений сидел я в уютном буфете, где еще работала челюстями пара сосредоточенных майоров. Я не просто сидел, но и вкушал высококачественные продукты, которых полгода не видел. Сплошная роскошь, достойная уст лишь старших офицеров и генералов – икра, осетринка, стопочка водочки, огурчик. И никаких тебе бумажных тарелок и пластмассовых стаканчиков – все выдержано в национальном духе.
Самовар стоит, скатерки и занавески вышиты под Палех несколько модернизированными сказочными сюжетами – наш Иван Царевич с погонами лейтенанта отрывает яйца кунфушному Змею Горынычу, или что-то вроде это.
Наконец майоры дожевали и отвалили, но, чуть погодя, в буфет вошло трое – они странно смотрелись на фоне вышитых скатерок и самовара. Я почему-то сразу понял, что это мои новые боевые товарищи.
Есть такое явление, раньше оно называлось телепатией, а теперь квантовой когеренцией. Поэтому-то я и догадался, что явились они по мою душу.
Один из них был нарочито здоровенным детиной в полевой форме, явно из разведроты какого-нибудь ДШБ [2] .
Второй – малоприметный мужчинка, сморчок нарочито шпионского вида – для работы под столом – еще бы на него плащ до пят и шляпу напялить. И баба. Да-да, про русских радисток-пианисток-красавиц все знают. И эта была нарочито ослепительной рыжей красавицей в изумрудном платье. С ума сойти.
И вдруг на моих глазах сморчок вырастает в Петра Первого.
Я аж присел.
– Что за херня? Это что, цирк приехал?
– Никакая не херня, – отзывается бывший сморчок громовым голосом. – Просто через систему ближней связи я вам передаю маску, которая скрывает мой истинный облик.
Сказал и превратился в настоящую гориллу.
– Ладно, ладно, только не старайся так. – отозвался я в некотором раздражении от этого спектакля. В самом деле, вне зависимости от моего желания мне могут любую чихню по СБС передать. – А, кстати, можно все маски сбросить хотя бы на время? Иначе я нанесу ответный удар и прочитаю лекцию о благотворном воздействии кирзовых сапог на духовное развитие личности солдата.
Боевые товарищи пошли навстречу и еще раз преобразились. Горилла стала упитанным молодым мужчиной, что-то вроде коммерсанта средней руки. Детина из разведроты превратился в неформала: сутулый, худой, бритая башка, кольца в ушах и носу, какая-то власяница на скудном теле, по глазам видно, что курит и колется, физиономия расслабленная, благостная.
А женщина вышла из образа ослепительной красотки в изумрудном платье, хотя рыжей осталась. Чем напомнила мне о моей жене Риве. И до уродины ей было еще далеко. Но появилось в ее лице что-то расчетливое, жесткое и холодное. Что-то немецкое и устрашающее.
Мужчина-коммерсант представился:
– Гайстих. Капитан Гайстих. Именно так вы ко мне будете обращаться. Я ваш командир и вы обязаны исполнять любые мои приказы.
Неформал подошел, как-то криво улыбнулся и отвалил в сторонку, где стал скручивать папиросу.
– Меня зовут Майк. – назвался он, немного странно шевеля губами, словно говорил не по-русски. – Я специалист по всякой химии. Если надо будет, я помогу тебе умереть совершенно безболезненно, я бы даже сказал с кайфом.
– А вас как зовут? – спросил я у рыжей женщины. – Небось, Брунгильда Ивановна? Вы, наверное, помогаете умереть тяжело?
Она не сразу посмотрела в мою сторону, а потом сказала резко, словно прокаркала.
– Меня зовут Камински, запомнили? Не Каминская, а Камински. Но в последнем пункте вы совершенно правы. Если я кем-то займусь, то мало ему не покажется.
– А тебя как кличут? – спросил Майк, глядя своими вываренными в химии глазами.
– Его зовут теперь Дима. Дима-программист. Он будет заниматься компьютерами, – представил меня Гайстих.
Пускай Дима-программист, без фамилии, без отчества, без воинского звания, без биографии. Все равно они никому неинтересны.
После того как сдохла моя кошка два года назад, жил я совершенно один. Никаких, конечно, детей. Если бы мы могли плодиться, размножаться и овладевать землей, разве бы кунфушники и душманы навалились бы на нас? Если бы могли жить без воплей и ругани, то разве моя рыжая жена Рива ушла бы от меня к первому проезжему индусу?
Я много чего предпринимал в жизни, сочинял музыку стиля psycho-tickle [3] , лепил стихи типа «заборное хокку» – короче, искал себя. Но стишки и музычка кропаются тоннами на суперкомпьютерах в Калифорнии. Так что нашел я, в итоге? Херню в маринаде.
А программульками я занимался лишь ради того, чтоб прихватить деньжат – на хавку, на игрища. Едва я грошами разживусь, то вкалывать прекращаю и болтаюсь день-деньской во всяких MUDEО [4] .
Так что я не особо возражал, когда раскрутилась эта война – после неудачного визита какой-то Бабы-Яги к какому-то Кощею Бессмертному – и меня забрили в армию.