Гигантский, пылающий раскаленной медью диск Стеллы нижним краем воспламеняет горизонт, где топорщатся башни Порта, озаряет трущобы Манхлэнда и Гриннина, примыкающие к космопорту неровные поля Черного Пустыря, дымящееся пекло Старого Парка, развалины Пепелища, Новых и Старых Руин, мертвые небоскребы Острова, бигхаусы Синего Города и Басстауна, живой клин Нового Парка, простор Ровертауна, пустыню Зоны Огня, изящное великолепие Белого Города Элитэ… Величайший в обитаемом мире Сэнтрал-Сити простирается от горизонта до горизонта, от Стеллы до ночи, он заполняет все видимое пространство, и лишь с юга его сдерживает океан – но и там Город наступает, протягивая в океан пирсы, искусственные острова и плавучие жилища; океан у берега так же густо мерцает огнями, как суша. Небо над Городом зыблется, туманится пепельной тучей; в нем по воздушным коридорам носятся летательные аппараты всех классов, а к северу то и дело возникают в вышине, снижаясь, или возносятся от земли сияния звездных кораблей. Город никогда не спит, Город живет непрекращающейся и многообразной жизнью, и нет в нем места, чтоб укрыться и передохнуть хоть час, хоть полчаса. Рождение в Сэнтрал-Сити означает начало непрерывной гонки, а ее конец – смерть.
Габар бежал, лез, полз по-пластунски, замирал, выжидая, карабкался по скобам и нырял в наклонные темные трубы, лишь смутно догадываясь, куда они ведут; пару раз он попадал в сточные коллекторы и окунался с головой; одежда на нем промокла дрянью, а шерсть слиплась и смердела чем-то кислым; ему противно было даже дотронуться до себя, а вынырнув и взобравшись на край подземного бассейна, он встряхивался по-собачьи, зажмуривая глаза. Чутье урожденного централа вело его кривыми, темными путями – куда угодно, лишь бы дальше от этих убийственно спокойных эйджи в сером. И обычную полицию они наверняка уже подняли, как пить дать.
Свет наверху – неживой, ламповый – сквозь частые толстые прутья решетки. Габар тихо сплюнул себе под ноги – в шахту, где шуршали и пищали потревоженные йонгеры, – прислушался к звукам. Где-то далеко – машины. Шагов не слышно. Можно попытаться вылезти…
Мохнатому повезло, да? Не совсем. Может быть, серый запомнил его лицо. Или отснял объективом на оптическом шнуре – что-то торчало у него за ухом, – а все ино на учете в иммиграционной службе. Йууу… Можно, конечно, попросить, чтоб тебя вернули на Яунге, в Тьянгалу – но там беженцев истребляют до третьего колена. Лучше на кериленовый рудник, на астероид Огненного Пояса. А может, мальчишек туда не берут?..
Так, ломая голову над своим мохнатым будущим, Габар приподнял решетку. А если снова позвонить RDF-237325 и попроситься в Банш? Ага, примут они мохнатого – киборги не считают яунджи людьми… Но Дымка-то – сочла!.. А Дымку взяли, ничего Банш не докажешь, что ты ей помог. За полицейского наводчика примут – и убьют. Ыыыы…
Ключ, ключ; это и безопасник говорил: главное у Банш – сменяемые ключи-пароли. По ключам они узнают своих, по ключам делают хатан, по-эйджински – коннект, соединение. Поэтому и называют себя – Банш, Связка Ключей. А вдруг RDF-237325 – ключ только для тревоги? Или его уже сменили? Во сколько мыслей сразу – чтоб их все думать, две головы надо…
Прокравшись по захламленному тупичку к улице, Габар осторожно выглянул – йййес! Уличный телефон! вот оно – то, что надо…
* * *
Режим «аудио» – гудок, режим «буквы» – RDF, режим «цифры» – 237325. Есть коннект! Все тот же нелюдской писклявый голос машины:
– Вас слушают. У вас есть пятнадцать секунд для сообщения после короткого гудка. Говорите быстро.
– За мной гоняется военная полиция, – торопливо зашептал Габар, прикрывая рот и микрофон ладонью. – Я говорил с вами раньше, про Хиллари и «гарпун», вы помните, да? Пожалуйста, помогите мне!
– Не бросайте трубку, – ответила машина на том конце провода, и в ухе Габара заиграла какая-то дрянная эйджинская музычка.
Машина, работавшая сегодня в режиме дежурного узла связи на ключ RDF-237325, «задумалась», но думала она куда быстрей живого оператора. Голос принадлежал именно тому, кто сообщил о Хиллари и Дымке; голос был живой, а не сделанный синтезатором. В новостях «Каждый час» уже передали о вылазке военной полиции на «флайштурмах» у северо-восточной границы Старых Руин; была стрельба из импульсных ружей, какая-то акция у автомобильного тоннеля. Обстановка пока остается неясной, но факт, что яунджи (это ясно по акценту и дыханию) что-то знает о семье Чары и отношениях Банш с Баканаром. Оставлять его такого на воле, под угрозой захвата опасно.
– Адрес для контакта, – проговорила машина, – Синий Город, Северный район, квартал Эммерс, пятая линия, Театр Фанка Амары. Скажете, что вы идете наниматься в обслугу. Встаньте напротив видеокамеры и назовитесь вслух полным именем.
Глазок видео в аппарате был залеплен стикерсом с изображением чудовища; Габару пришлось повозиться, соскабливая бумажку, и лишь потом представиться, как это принято в уважающих себя тьянгальских семьях:
– Габар ми-Гахун ди-Дагос Яшан-Товияль.
– Вас ждут, – пискнул телефон и отключился.
После этого сеанса связи машина еще с полчаса покоилась в режиме ожидания. Она не услышала ни гул приземляющегося на проезжую часть улицы «флайштурма», ни приближавшиеся тихие шаги по ветхой лестнице, ведущей на чердак. И термоэлемент не сработал, когда вошел Рекорд, двумя с небольшим часами раньше подстреливший Дымку, – и не потому, что Рекорд от бровей до колен был скрыт пластиковым щитом (киборги группы усиления знали, что узлы связи Банш бывают с сюрпризами), а потому, что сторожевой элемент и соединенная с ним зловонная граната были рассчитаны на теплокровных существ. Мини-заряд для подрыва машины срабатывал только после тошнотворного, когда ожидаемые существа убегут, – и, следовательно, тоже не был активирован. Но когда Рекорд, по-саперски бережно сняв кожух гидроизоляции и защитное хозяйство, отсоединил машину от питания и линии связи, та тотчас перешла на автономное питание, убедилась, что оба штекера вынуты, и покончила с собой прежде, чем Рекорд успел помешать ей сделать это.
– У меня очень нужная, очень редкая профессия, – зло расхваливал себя Рекорду Пальмер, второй помощник Хиллари, готовя к бою портативный тестер, – я заупокойный системщик! Ты чувствуешь, как это актуально?.. Придите ко мне все удрученные и огорченные, дайте мне свои горелые платы, свои стертые и гробанувшиеся диски – и я восстановлю их, я верну вашим крякнутым машинам память, накрывшийся счет в банке, бухгалтерские махинации, исчезнувшие базы данных – все это вмиг воспрянет, как феникс из пепла, и всех вас отправят в тюрьму! Я все восстановлю!.. Ну, почти все. Быстро – связь с Баканаром, с операми Адана. Скажи им – Пальмер приступает к эксгумации! Нужна машина поддержки, не ниже класса 10. Повозимся вместе, порыщем, а там и босс к нам присоединится.
* * *
Пунктом сбора эвакуированной семьи узел назвал Театр Фанка – и хоть выбор был продиктован чисто тактическими расчетами узла, Чара почувствовала, что в ее душе, оледеневшей от боли и горя, появилась маленькая робкая проталинка. Фанк – это подарок судьбы для несчастной матери, навсегда потерявшей любимого ребенка; Фанк – старый знакомый, добрый друг, душевный парень, тоже знающий горечь утрат и одиночество скитаний, когда горло сжимается от невозможности плакать, когда шелушится и сморщивается от голода кожа, а батарея почти иссякла, и ноги еле идут…
Уходили Чара и ее дочери двумя группами – чтобы не вместе попасть в руки холодных убийц, если дом семьи стал известен людям Хиллари.