— Вот как, — произнес Ниро Вулф, наполняя стакан. — И где ее отыскали?
— В «Бриссендене». Зарегистрировалась под вымышленным именем. А пришла в отель в пять утра.
— Надеюсь, — пробормотал Вулф, — на ней было хоть что-нибудь, кроме той красной штуки, в которой она приехала ночью к нам.
— А? Что вы сказали?
— Ничего. Разговаривал сам с собой. Да, Фриц?
Фриц вошел в кабинет, держа в руке подносик. Вулф жестом попросил его приблизиться к столу, взял с подносика визитную карточку, прочитал и нахмурился.
— Черт побери, — процедил он. — Где он?
— В прихожей, сэр.
— Отведи его в гостиную, закрой дверь и возвращайся.
Когда Фриц покинул кабинет, Вулф обратился к инспектору:
— Думаю, других дел у вас на сегодня нет?
— Да, — многозначительно подтвердил Кремер. — Я уже десять раз повторял вам, что мне здесь нравится. Если же я уйду, назад вы меня можете и не пустить, пока я не предъявлю ордер на обыск.
— Ладно. Тогда боюсь, что вам придется… Послушай, Фриц! Подними мистера Кремера на лифте в оранжерею и попроси Теодора показать ему орхидеи.
Он улыбнулся инспектору.
— Давненько вы не бывали в моей оранжерее. Там есть на что посмотреть.
— С превеликим удовольствием, — возвестил Кремер и последовал за Фрицем в прихожую.
Вулф протянул мне визитку, и я прочитал вслух:
— Джон П. Барретт.
Послышалось лязганье поднимающегося лифта. Вулф сказал:
— Приведи его.
Глава 15
Внешность отца «зайчика» полностью соответствовала тому голосу, который я слышал по телефону. Большинство людей назвало бы такую внешность респектабельной, по мне же такой тип — «мечта камердинера». На вид около пятидесяти, благообразный и гладко выбритый, с серыми проницательными глазами, схватывающими все с первого взгляда, Джон П. Барретт был облачен в неброскую одежду стоимостью долларов этак с 485. Он неспешно и с достоинством поздоровался с Вулфом за руку — словно никуда, ну совсем никуда не спешил.
— Приятная тут у вас обитель, — заметил Барретт, присаживаясь. — И от реки недалеко.
Вулф кивнул.
— Да, уж и припомнить трудно, когда я купил этот дом, но о переезде даже не помышляю. Прошу меня простить, мистер Барретт, но я довольно ограничен но времени. Мне удалось принять вас вне очереди. Другой посетитель любезно согласился совершить экскурсию по моей оранжерее. Мистер Кремер из уголовной полиции.
— Кремер?
— Да. Глава отдела по расследованию тяжких преступлений.
— Понимаю, — безмятежно произнес Барретт, хотя в плазах промелькнула тревога. — Я пришел поговорить с вами по поводу нескольких фраз, которые вы обронили вчера вечером, беседуя с моим сыном. Я имею в виду боснийские леса, кредиты, полученные моей компанией, и банду Доневича. Так, кажется, вы изволили выразиться — банда…
— Да, да, я помню, — отмахнулся Вулф. — А что, разве я допустил какую-то неточность?
— Нет, все точно. Могу я закурить?
Получив разрешение, Барретт извлек сигарету из портсигара, бегло оценив который, я тут же повысил суммарную стоимость барреттовского прикида с 485 до 800 зеленых, закурил и поблагодарил меня за пепельницу.
— Мой сын, — произнес он, скрывая раздражение, — еще слишком неопытен. В юности свойственно сортировать людей по категориям — это единственный способ избежать безнадежной путаницы — но для этого нужна сноровка. А вот мой сын, похоже, еще слабоват. Одних он незаслуженно превозносит, других недооценивает. Возможно, я сам в этом виноват — уж слишком я ему помогал. Воистину отцовская любовь способна обернуться катастрофой.
Барретт стряхнул пепел с сигареты и спросил:
— Чего вы добиваетесь, мистер Вулф?
Это прозвучало резковато, но отнюдь не сварливо.
— Сейчас — ничего, — ответил Вулф, покачав головой.
— Мне нужно было только встретиться с мадам Зоркой, и ваш сын оказал мне любезность, устроив эту встречу.
— Да, он мне рассказывал. Но ведь это не все?
— В данную минуту — все. На самом деле.
— Что ж, — Барретт улыбнулся, — насколько я понимаю, будучи частным сыщиком, вы беретесь за любую работу, которая сулит принести вам доход, соразмерный вашим способностям.
— Да, сэр, вы правы. В определенных границах, которые я устанавливаю сам. Я стараюсь не бороться с собственными предрассудками: они мне крайне дороги.
— Разумеется. — Барретт сочувственно рассмеялся. — Кому, как не нам самим, лелеять собственные предрассудки. — Он снова стряхнул пепел с кончика сигареты. — Мой сын также рассказал мне, что в данное время вы защищаете интересы одной молодой особы, мисс Тормик, с которой он дружит. Или по меньшей мере поддерживает добрые отношения. Вы представляете ее в связи с убийством этого Ладлоу.
— Совершенно верно, — согласился Вулф. — Хотя изначально я подрядился, чтобы снять с нее обвинение в краже бриллиантов у некоего Дрисколла. Затем убили мистера Ладлоу, и мисс Тормик потребовались мои услуги, поскольку в силу обстоятельств она оказалась замешана в этом деле.
— Так это мисс Тормик предоставила вам сведения, которыми вы воспользовались, чтобы оказать нажим на моего сына? Вы ведь на него надавили, да?
— Разумеется. Я его шантажировал.
— Да. Под угрозой раскрыть определенные сведения. Вы узнали об этом от мисс Тормик?
— Господин мой уважаемый, — погрозил ему пальцем Вулф, — неужто вы настолько наивны или глупы, что рассчитываете таким образом выудить из меня то, что мне известно?
Барретт улыбнулся.
— Мало ли — вдруг повезет. Тем более что я не вижу причин, зачем вам скрытничать. Или вы защищаете интересы еще кого-нибудь помимо мисс Тормик?
— Да. Свои собственные. Всегда и во всем.
— Вполне понятно. Но чьи еще? Думаю, вы не ошибетесь, если ответите мне на этот вопрос. Чьи еще? Может быть, мадам Зорки?
Вулф насупился.
— Я всегда крайне неохотно делюсь с кем-либо любой информацией. Так же, как вы, например, неохотно расстаетесь с деньгами. Вы банкир, и ваш бизнес заключается в том, чтобы продавать деньги; я сыщик, и я торгую информацией. Но я не хочу казаться нелюбезным, и я отвечу. Так вот, в связи с делом, которое мы обсуждаем, я не представляю чьих-либо интересов, помимо интересов мисс Тормик.
— И, как всегда, своих собственных.
— Разумеется.
— Хорошо. — Барретт притушил сигарету. — Это облегчает мою задачу. Только, пожалуйста, не считайте меня глупым. Я навел справки и выяснил, что репутация у вас воистину завидная — вам можно доверять. В связи с тем, чем занимается моя компания, я хотел бы сделать вам одно предложение. Речь идет о том, что вы, э-э, упомянули моему сыну. Мы нуждаемся в ваших услугах. Это вовсе не обременительно и безусловно не заставит вас бороться с собственными предрассудками, — Барретт достал из кармана изящный кожаный бумажник. — Сейчас я выпишу вам чек в качестве залога. Десять тысяч вас устроит?
Что ж, подумал я, теперь понятно, от кого наш зайчик унаследовал зуд к взяткодательству. Я ухмыльнулся и посмотрел на Вулфа. Кончик его рта чуть искривился: это означало, что Вулф ведет мучительную борьбу с самим собой. Бессчетное число раз ему приходилось оказываться в подобном положении, и степень его мук всегда была соразмерна количеству нулей в предлагаемой сумме. На десять тысяч специалист класса Рэя Борчерса мог бы целый год лазить по Центральной Америке в поиске редких орхидей и, возможно, даже наткнулся бы на новый вид. Можно было купить 5000 коробок пива или 600 фунтов икры…
После мучительного раздумья Вулф отважно выдохнул, быть может, чуть громче, чем диктовалось ситуацией:
— Нет!
— Нет?
— Нет.