Он считал, что он ухитряется одновременно выглядеть и забавным, и остроумным, что удавалось немногим людям. Особенно он любил находиться в его обществе, когда Старик на полном серьезе кого-то разыгрывал. Но даже в самые лучшие моменты их долгого знакомства он не мог избавиться от некоторого беспокойства, которое пробуждал в нем быстрый взгляд маленьких глазок Г.М. Ему пришлось приложить огромные усилия, чтобы достойно ответить Старику на его последнее замечание.
Однако реплика Сандерса не произвела ни малейшего впечатления.
— Ха, ха, ха! — притворно рассмеялся Г.М. — Это не предположение, а истина. Я сам ясновидящий. Но если бы Пенник сказал вам то же самое, что я минуту назад, руководствуясь только взглядом и умом — мой старый метод, — вы наградили бы его расшитым золотом колпаком колдуна. Такой был обычай в средние века…
Его голос снова изменился.
— Ох, у меня нет никаких сомнений. Я даже могу вам сказать, кто она такая. Ее отцом был старый Джо Кин. После смерти первой жены его поймала хористка из водевиля «Виадук» в Холборне. Одна из тех, кто охотится на мужей с большими деньгами. Я слышал, что его дочь — очень умная девушка. Но не это является темой нашей дискуссии. Сейчас для меня самым важным является определенная информация, — он быстро взглянул на Сандерса, — каковы ваши подозрения? Кто или что напугало мисс Кин?
— Тогда я думал, что это Пенник. — И Сандерс рассказал им о белом поварском колпаке, валявшемся под туалетным столиком.
Мастерс снова хотел вмешаться, но Г.М. резко оборвал его.
— И что? Вы спросили ее об этом?
— Да, но она запротестовала, следовательно, не о чем говорить.
— Однако это не такая уж обычная вещь — поварской колпак под туалетным столиком в спальне… Она сказала вам, каким образом он там оказался?
— У нас были другие темы для разговора.
— Вы хотите сказать, что она уклонилась от ответа?
— Я хочу сказать, что больше не касался этой темы.
— Спокойно, сынок. Карты на стол. Ты думал, что Пенник был в ее комнате. Что еще, кроме этого знаменитого колпака, навело тебя на эту мысль?
— За эти несколько дней, — устало начал Сандерс, — мы привыкли к тому, что в атмосфере крайнего нервного напряжения все наши сокровенные мысли вытаскиваются на дневной свет. В результате — у нас всех чрезмерно обострилось воображение. Может быть, мое внимание привлекло отношение Пенника к Вики, какая-то собачья преданность. Он не мог разговаривать о ней естественно, в ее присутствии он сразу терял свободу. На любые мелочи, касающиеся Вики, он реагировал молниеносно. Был на грани чего-то, о чем трудно сказать. У меня создалось впечатление, что это «предсказание», касающееся смерти Констебля, было вызвано желанием «показать себя» перед ней. Честно говоря, когда она ввалилась через окно в мою комнату, ее состояние говорило о том, что она получила не только психическое потрясение.
Сэр Генри пошевелился.
— Да? Тихий и покорный поклонник внезапно встал на дыбы… — Он немного помолчал. — Инспектор, не нравится мне вся эта история. — Снова замолчал. — Мисс Кин не похожа на истеричную женщину?
— Нет.
— Поэтому, — вмешался инспектор, — вы спросили Пенника, был ли он наверху в пятницу вечером? Я прав, доктор? Понимаю. И он это отрицал.
— И он отрицал, — согласился Сандерс.
Сэр Генри кисло усмехнулся.
— Однако это заставляет меня задуматься. Казалось бы, что эта девушка могла справиться с подобной ситуацией. Повести себя более решительно, или что-то в этом роде. Я не собираюсь обобщать. Но женщины часто утверждают, что поступят так, а не иначе, если кто-то из их поклонников вдруг сорвется с цепи, а потом поступают наоборот. Да, это заставляет меня задуматься. Допустим, что это было не то, о чем вы подумали.
Что же такого мог сделать Пенник, чтобы привести ее в состояние, граничащее с паникой?
Это был точный удар.
Именно эта мысль, со времени случившегося в пятницу, подсознательно мучила Сандерса.
— Но она сказала, что это был не Пенник, — упрямился доктор, — и могу поклясться, что она говорила правду! Мы не знаем, кто или что это было. Знаем только, что она была напугана.
— Ш-шшш, — прошептал Мастерс, прикладывая палец к губам. Они обернулись. На каменном полу холла явно слышались чьи-то шаги. Лоуренс, прямой, свободно держащий себя, энергично вошел в салон. Он улыбнулся и окинул собравшихся взглядом, полным нескрываемого любопытства.
— Нас стало больше, — заметил Сандерс. — Мистер Чейз — старший инспектор Мастерс. А это — сэр Генри Мерривейл.
В то время, когда Чейз, с трудом скрывая энтузиазм, тряс руки обоих мужчин, его быстрые глаза не упускали ни одной мелочи.
— Здравствуйте, — сказал он. — Итак, значит «великие» тоже посетили наши скромные края. Давно я так ничему не радовался. Приветствую вас, инспектор, приветствую, сэр Генри! Много слышал о вас обоих. — Он развязно повернулся к Сандерсу и сказал: — Ты проиграл бы пари, старина.
— Пари?
— Я хотел заключить с тобой пари.
— Но о чем?
— О том, что в пятницу вечером Пенник не был в комнате Вики, — медленно процедил Чейз, вытягивая из внутреннего кармана портсигар. — Другое дело, что я не очень понимаю, почему это так интересует богов из Скотланд-Ярда. Я не придавал ни малейшего значения этому визиту, но он был в ее комнате. Я сам его видел…
Он пододвинул себе не слишком удобный стул и уселся на нем, вытянув перед собой длинные ноги. Потом подбросил вверх портсигар, поймал его одной рукой в воздухе и с интересом взглянул на своих собеседников, как бы ожидая одобрения за хорошо исполненный фокус.
Глава девятая
В этот момент в разговор включился Мастерс.
— Прошу вас, повторите все снова! — потребовал он, вынимая записную книжку. Он окинул Чейза суровым взглядом. — Вы видели Пенника в пятницу вечером в комнате мисс Кин?
— Честно говоря, я видел его, когда он выходил из ее комнаты, — уточнил Чейз предыдущие показания. И снова подбросил портсигар вверх.
— И когда это было?
— Примерно без четверти восемь.
— Та-а-а-к? А нас проинформировали, что без четверти восемь Пенник был внизу и отворял дверь миссис Чичестер и ее сыну.
— Все совпадает, — Чейз на секунду задумался. — Я почти уверен, что слышал звонок в дверь, когда Пенник сбегал по лестнице вниз. Да, это было именно так.
Старший инспектор внимательно посмотрел на него.
— Вы дали показания комиссару Белчеру?
— Конечно. Отличный мужик, этот ваш Белчер. Но какая у него физиономия! — Он быстро сориентировался, что затронул не ту тему, и его лицо внезапно стало почти суровым, только в глазах блестело неудовлетворенное любопытство. Он по-прежнему беззаботно подбрасывал портсигар, но голос его звучал сухо, официально: — Да, я дал комиссару показания.
— Однако вы не упомянули об этом событии.
— Нет, а почему я должен был о нем упоминать? Это не имеет ничего общего со смертью бедного старого Сэма. Кроме того…
— Вы позволите… — Жестом полицейского, останавливающего движение, Мастерс поднял вверх руку. — Вы позволите, я зачитаю часть ваших показаний. Это ваши слова: «В половине восьмого миссис Констебль попросила меня, чтобы я проводил мистера Пенника в кухню, в это время остальное общество отправилось на второй этаж. Я показал Пеннику, где находится кухня, холодильник и все остальное. Находился с ним всего несколько минут. Потом пошел переодеваться и оставался в моей комнате до восьми часов, то есть до той минуты, когда услышал крик миссис Констебль».
Чейз, внимательно выслушав свои прежние показания, поднял голову и посмотрел на Мастерса.
— Да, все сходится.