Я тоже посмотрел на часы:
— Вы это серьезно? — Я разинул рот. — Десять минут одиннадцатого.
— Вполне. — Вулф действительно был серьезен. — Возможно, что тебе это не удастся, — продолжал он, — но попытайся. Погляди на Марко! Во всяком случае, ты сможешь привести сюда младшую дочь. Женщины ее возраста готовы пойти за тобой куда угодно, один бог знает почему!
— Из-за моего вставного глаза и деревянной ноги, — заметил я без ложного оптимизма и, поднявшись с кресла, постарался вернуть своего шефа к реалиям.
— Сегодня среда. Задержите дыхание до субботы…
Правда, направляясь к двери, все-таки спросил:
— Есть еще какие-нибудь предложения?
— Нет. Действуй по обстоятельствам.
Глава 4
Вечером никакой проблемы с парковкой в районе Восточных семидесятых улиц, где находился особняк Лэнди, быть не могло, и я решил воспользоваться машиной. По дороге я невольно оцепил коварство моего шефа. Вулф, конечно же, не рассчитывал, что я привезу хоть кого-нибудь из Уиттенов-Лэнди, даже самую младшую — Фиби. Он просто хотел отвязаться от Марко и первым его естественным побуждением, не грозящим заботами, было отправить меня сотворить чудо. Он знал, что я обозлюсь, потому-то я решил не злиться. И все-таки, ожидая зеленый сигнал перед светофором на перекрестке Пятой авеню и Сороковой улицы, я поймал себя на том, что бурчу под нос: «Ленивая жирная туша», — и постарался убрать раздражение.
Я остановил наш «кадиллак» неподалеку от дома Лэнди позади темно-серого «седана», у которого рядом с номерным знаком красовалась дощечка с буквами «ДМ» (доктор медицины). Не вылезая из машины и глядя на парадный подъезд — роскошный гранитный портал, какой можно встретить только в этом районе богатых особняков, я ощутил прилив честолюбия. Было бы превосходно, вопреки ожиданию Вулфа, взять штурмом представшую передо мной гранитную крепость и доставить моему боссу этих людей.
Для того, чтобы войти, можно было бы просто-напросто нажать кнопку звонка и проникнуть внутрь, воспользовавшись своими ста восьмидесятые фунтами живого веса. Ну, а что дальше?..
Мысль прямо заявить, что Пампа нанял нас и мы хотим побеседовать со всей семьей, была отброшена. В голову приходили и другие варианты — одни слишком рискованные, другие слишком замысловатые, а третьи, пожалуй, удачные, но ни один из них не подходил полностью.
Я взглянул на часы: 10.40. Пора принимать решение и приступать к делу. С этой мыслью я вылез из машины, захлопнул дверцу, но тут из подъезда вышел пожилой человек, с черным чемоданчиком в руках — непременным спутником врачей. Человек сел в стоявший у обочины «седан» с буквами «ДМ» и уехал. Безусловно, моя профессиональная память тут же навечно отпечатала в мозгу номер машины.
Остановившись на самом простом варианте, я поднялся на крыльцо и позвонил. Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы можно было разглядеть почто лысое, остроносое со сверлящими холодными глазками, ниже начиналась традиционная ливрея дворецкого.
— Меня зовут Арчи Гудвин, — сообщил я. — Хотел бы повидать миссис Уиттен.
— Репортеров не принимают, — категорически скрипнуло это «нечто» и попыталось закрыть дверь, но я уже сунул ногу в щель.
— У вас только репортеры на уме, — вежливо, но твердо сказал я, достал из кармана свою лицензию с фотографией и оттиском пальца, бережно хранимую в целлофане, и протянул дворецкому:
— Вот мое удостоверение. Я — детектив.
Дворецкий принялся изучать документ.
— Здесь не сказано, что вы сотрудник полиции, — подозрительно произнес он.
— А я и не говорил этого…
— В чем дело, Борли? — послышался голос.
Дворецкий обернулся, я толкнул дверь и, поскольку отворенная дверь всегда и всюду рассматривается как приглашение войти, пересек порог.
За спиной дворецкого возвышался молодой человек лет тридцати с крупным красным лицом и широко расставленными глазами, в нем я узнал второго сына миссис Уиттен — Мортимера.
— Не беспокойтесь, мистер Лэнди, дворецкий выполнял свой долг, — произнес я бодрым тоном. — Меня зовут Гудвин, я служу у Ниро Вулфа и хочу видеть миссис Уиттен.
В это время еще двое мужчин вышли из дверей справа, таким образом их стало четверо против меня одного.
— К черту! — решительным жестом показали мне на дверь. — Вон!
Конечно, я слегка растерялся, столкнувшись с целым квартетом. Узнать их не представляло труда по описаниям, да и в газетах не раз публиковались фотографии. Рядом с выгонявшим меня краснолицым Мортимером занял оборону невысокий с гладко зачесанными темными волосами и приятной внешностью его старший брат Джером, а похожий на изможденного школьного учителя — это, конечно же известный фельетонист Даниэль Барр.
— Вы всегда успеете выгнать меня, — мирно произнес я, — но потерпите минутку. Я пришел повидать миссис Уиттен по поручению мисс Джули Олвинг. Было бы справедливо, чтобы сама миссис Уиттен решила, хочет ли она видеть человека, который явился к ней от мисс Олвинг. Если бы вы…
— Хватит!.. — Мортимер сделал шаг ко мне. — Вы чертовски правы, я всегда могу вышвырнуть вас…
— Обожди, Морт, — сказал Джером, спокойно приблизившись. Он взял из рук дворецкого мою лицензию, изучил ее и протянул мне. — Моя мать наверху, она спит. Я Джером Лэнди. Сообщите, что вы хотели ей сказать от имени мисс Олвинг, и я обещаю все точно передать.
— Она спит?
— Да.
— А кто же у вас болен?
— Болен?
— Да. Именно — болен.
— Не знаю. Во всяком случае не я. А почему вы спрашиваете?
— Только что из дома вышел доктор. Конечно, если он дал вашей матушке снотворное и после этого задержался поболтать с вами, миссис Уиттен уже уснула. — Я улыбнулся. — Так подумалось бы любому детективу. Может быть, заболела одна из ваших сестер? Сожалею, но могу говорить от имени мисс Олвинг только с миссис Уиттен и ни с кем другим, и спросить, захочет ни она принять меры, нужно только ее. Завтра может быть слишком поздно!..
— Спросите у него, не явился ли он требовать денег, — подсказал от дверей Даниэль Барр. — Если это попытка вымогательства, ответ может быть только один.
— Если бы вопрос стоял о деньгах, — парировал я, — то этим занимался бы наш отдел, ведающий шантажом, но я не имею к нему никакого отношения. Вот и все, что я могу вам сказать. Остальное скажу только миссис Уиттен.
— Обождите здесь, — сказал Джером, направляясь к лестнице.
Я принял позу благородного спокойствия и огляделся. Несомненно, это был зал для приемов: лестница как рассказывал нам Марко — слева, дверь справа — в гостиную, а в дальней стене — дверь в столовую, где, видимо, и состоялась та самая «тайная вечеря». Зал пуст, если не считать загадочной скульптуры из розового мрамора у стены и плетеных циновок на полу.
Через несколько минут появился Джером. Он спустился до половины лестницы и окликнул:
— Поднимайтесь сюда, Гудвин. — Он обождал меня. — Постарайтесь не задерживаться.
— Понятно.
— Моя мать в постели, но еще не спит. Доктор не давал ей никакого снотворного, она в нем не нуждается, но у нее плохо с сердцем, что вполне естественно после всего происшедшего. Я попытался отговорить ее от встречи с вами, но тщетно. Надеюсь, вы не задержитесь.
— Нет-нет, не беспокойтесь.
Я последовал за ним. Третий этаж — мне показался не самым подходящим для человека с больным сердцем. Мы вошли в комнату, и я растерялся во второй раз. Вместо одной женщины здесь было три. Возле кровати стояла темноволосая и невысокая, как Джером Ева. Фиби — ее сестра — что-то делала возле секретера.