Она станет лгать, чтобы спасти его, не сознавая того, что сама будет вязнуть все глубже и глубже. Вы должны спасти ее, мистер Мейсон!
— Убийство было совершено около двух часов утра. Разве вашей жены в это время не было дома?
— Нет, — сказал Монтейн.
— Откуда вам известно об этом?
— Длинная история, — вздохнул посетитель. — Нужно начинать с самого начала.
— Так начинайте, — предложил Мейсон. — Откиньтесь на спинку кресла и расслабьтесь. Расскажите мне все как можно подробнее.
Монтейн послушно устроился в кресле поудобнее, вытер ладонью вспотевший лоб и уставился на адвоката. Глаза у него были странного красновато-коричневого цвета, как у дога.
— Я слушаю вас, — напомнил Мейсон.
— Меня зовут Карл Монтейн… Я единственный сын Филиппа Монтейна, миллионера из Чикаго…
— Это вы уже говорили.
— Я закончил колледж, и мой отец хотел, чтобы я занялся делами, а мне хотелось посмотреть мир. Я путешествовал на протяжении целого года. Потом приехал сюда. За время своих странствий я сильно вымотался. У меня случился приступ аппендицита, нужна была срочная операция. Отец в это время был занят какой-то сложной финансовой операцией, на карту были поставлены миллионы долларов. Он не смог сюда приехать. Меня положили в больницу «Сэйнвисэйд» и предоставили самое лучшее медицинское обслуживание, отец об этом позаботился. Возле меня круглосуточно находилась медсестра. По ночам обычно дежурила Рода. Рода Лортон…
Монтейн остановился, очевидно, ожидая, что это имя заинтересует Мейсона.
— Продолжайте, — бесстрастно сказал адвокат.
— Я женился на ней! — чуть ли не выкрикнул Монтейн тоном, будто он признавался в тяжком преступлении.
— И что? — спросил Мейсон, словно для него женитьба на медсестре являлась самым обычным делом для сына миллионера.
— Вы можете себе представить, как это должно было выглядеть в глазах отца? Ведь я его единственный сын. Род Монтейнов… Я его последний представитель. И вдруг женился на медсестре!
— Что же в этом плохого? — удивился Мейсон.
— Ничего, конечно, — смутился молодой человек. — Но вы не понимаете… Ведь я пытаюсь рассуждать с позиции моего отца.
— А зачем вам рассматривать свой брак с позиции вашего отца?
— Да затем, что это очень важно!
— Ну хорошо, пусть будет так. Продолжайте.
— Неизвестно откуда отцу пришла телеграмма, что я женился на Роде Лортон, медсестре, которая ухаживала за мной в больнице «Сэйнвисэйд».
— Разве вы не предупредили его о своих намерениях?
— Нет. Я как-то об этом не подумал. Все получилось так неожиданно…
— Почему вы не объявили о помолвке и не известили отца?
— Потому что он стал бы возражать, чинить нам всевозможные препятствия. А мне очень хотелось на ней жениться. Я понимал, что стоит мне намекнуть о своих планах отцу, и я уже никогда не смогу их осуществить. Отец отказался бы выдавать мне деньги, приказал бы возвратиться домой… Он сделал бы все, что захотел…
— Продолжайте, — попросил Мейсон.
— Итак, я женился. А потом позвонил отцу. Он отнесся к известию довольно благосклонно. В это время он все еще был занят той финансовой операцией, о которой я уже говорил, поэтому не мог покинуть Чикаго. Он хотел, чтобы мы приехали к нему, но Рода не пожелала отправляться туда сразу, она попросила немного обождать.
— Вы так и не поехали?
— Да, — кивнул Монтейн, — не поехали.
— Но вашему отцу новость все же не понравилась?
— Я не думаю, что понравилась.
— Вы хотели рассказать мне об убийстве, — напомнил адвокат.
— У вас есть утренние газеты?
Мейсон достал газету из ящика стола.
— Разверните ее на третьей странице, — предложил Монтейн.
Мейсон расправил третью страницу. Там была воспроизведена фотография ключей в натуральную величину.
Внизу красовалась надпись:
«Ключи, оброненные убийцей?»
Монтейн вынул из кармана футляр для ключей, отстегнул один от связки и протянул его адвокату.
— Сравните.
Мейсон сразу же увидел, что ключи одинаковы.
— Как это случилось? — спросил адвокат. — Почему этот ключ оказался у вас? Как я понял, он находится в руках полиции?
— Это не тот ключ, — сказал Карл Монтейн. — Этот ключ принадлежит мне. А на снимке фигурирует ключ моей жены. У нас обоих имеется комплект ключей от гаража и машин. Она обронила свои, когда… — он замолчал на полуслове.
— Вы разговаривали со своей женой перед тем, как отправиться ко мне?
— Нет.
— Почему?
— Не знаю, как вам объяснить, мистер Мейсон, чтобы вы меня правильно поняли…
— Если вы не станетеничего объяснять, то яничего не пойму, — усмехнулся Мейсон.
— Рода пыталась дать мне вчера снотворное, — произнес Монтейн.
— Вы уверены в своих словах?
— Да, она пыталась усыпить меня.
— А где сейчас ваша жена?
— Дома.
— Она знает, что вам известно о ее попытке?
— Нет, — покачал головой Монтейн и принялся быстро объяснять: — Это началось, когда я вышел из больницы. Вернее, еще раньше… Мне сказали, что у меня окончательно расшатались нервы, и я стал принимать успокоительное, содержащее наркотик. Я не подумал тогда, что организм может к нему привыкнуть, так уж получилось. Рода сказала, что я должен с этим покончить. Вместо того препарата она принесла мне «Эйпрол», уверяя, что он мне поможет…
— Что это за лекарство? — спросил Мейсон.
— Гипнотические таблетки, — пояснил посетитель. — Так пишут в рекламе.
— Тоже наркотик, к которому привыкают?
— Нет. Это просто снотворное. Принимаешь пару таблеток, засыпаешь и просыпаешься в прекрасном настроении.
— Вы постоянно принимаете эти таблетки?
— Разумеется, нет. Только когда у меня случаются приступы бессонницы.
— Вы сказали, что жена пыталась вас усыпить?
— Да, вчера вечером Рода спросила, не хочу ли я выпить чашку горячего шоколада перед сном. Она сказала, что мне это будет полезно, и я согласился. Перед тем как лечь в постель, я раздевался в ванной перед большим зеркалом. Дверь была приоткрыта, и в зеркале я видел, как Рода готовила. Совершенно случайно я заметил, что она положила в чашку не одну, а несколько таблеток «Эйпрола».
— Вы следили за ней в зеркало?
— Ну… В общем, да.
— И что потом?
— Она принесла мне шоколад.
— И вы ей сказали, что видели как она положила таблетки?
— Нет.
— Почему?
— Я не знаю. Наверное, я просто хотел понять, зачем она это делает.
— И как же вы поступили?
— Вышел в ванную и вылил шоколад в раковину. Затем вернулся в спальню, сел на край кровати и, когда Рода вошла, сделал вид, что допиваю.
— И ваша жена не заметила, что чашка пуста?
— Нет. Я сел так, чтобы ей было трудно что-либо разглядеть.
— Что было потом?
— Я притворился сонным, лег в постель и сделал вид, что уснул. Я лежал не шевелясь, ожидая, что произойдет.
— И что произошло?
— В половине второго, — многозначительно понизив голос, сказал Монтейн, — Рода тихо встала с кровати и оделась, не зажигая свет.
— Что она сделала после этого?
— Ушла из дома.
— И?
— Я слышал, как она открыла гараж и вывела машину. А потом закрыла дверь.
— Что за дверь у гаража?
— Отодвигается вбок на пазах.
— Гараж на две машины?
— Да.
— Она старалась, чтобы никто не заметил ее отъезда?
— Это очевидно.
— Есть ли у вас основания предполагать, что кто-то наблюдал за гаражом?
— Пожалуй, нет.
— Ваша жена не опасалась, что ее может заметить сторож?
— Скорее, она могла бояться, что я выгляну из окна и увижу дверь гаража открытой.
— Но она же считала, что вы спите под действием «Эйпрола».