Например, неделю я выступала в Броули, затем приехала сюда, в Вэлли. Затем я выступаю в четырех или пяти ночных заведениях в центральной части штата. Танцы с веерами сейчас совсем не те, что когда‑то. Отовсюду нас повытеснил стриптиз. Но кое‑где в маленьких городках, где еще тянутся к утонченности, хорошая танцовщица с веерами еще может найти себе место».
Мейсон оторвался от письма и сказал:
— Слово «хорошая» подчеркнуто. Ты заметила, Делла?
— Да. Мне только интересно, что это может означать, — лукаво заметила Делла.
Мейсон рассмеялся. Он продолжал читать, а на лице его отразилось удовольствие.
— «Я очень привязана к своей лошадке. Когда она вырвалась и убежала с того участка, где она у меня паслась, я просто с ума сошла. Я повсюду спрашивала, но нигде не было никаких следов. Человек, который сдал мне участок, где паслась моя лошадь, сказал, что она наверняка найдется, потому что в деревне люди обязательно возвращают заблудившуюся скотину и, кроме того, вокруг очень мало естественных пастбищ. Я попрошу своего поверенного, чтобы он с вами поддерживал связь через газету, и проконтролирую, чтобы вас отблагодарили как следует, и, пожалуйста, приведите лошадь к моему поверенному. У него есть мой адрес, он написан моей рукой. Можете сравнить мой почерк здесь и там, чтобы быть уверенным, что вы на правильном пути. И спасибо вам огромное за все. Искренне ваша…» — Мейсон продолжил загадочным голосом: — Послание подписано: «Лоис Фентон» и еще вставлено такое заявление: «Чей артистический псевдоним Шери Чи‑Чи».
Дверь приемной открылась. Вошла Герти, телефонистка и консьержка.
— Извините, мистер Мейсон. Я не уверена, правильно ли поняла, поэтому хотела бы спросить у вас. Там в конторе мужчина, который хочет поговорить с вами насчет лошади.
— Как его имя? — спросил Мейсон.
— Он говорит, что его зовут Джон Каллендер и вы его лично не знаете, но он поверенный Лоис Фентон.
— Приятель нашей танцорки! Как он выглядит, Герти? Вроде тех, кто сторожит актерок за кулисами?
— Да вроде нет. У него такое волевое лицо, хорошо сшитый костюм и вообще… вид значительный.
— Прямо ангел, — сказал Мейсон. — Выглядит самоуверенно или, наоборот, подавленно?
— Да нет, вид самый обыкновенный.
Мейсон забарабанил кончиками пальцев по столу.
— Вот увидишь, что это за птица, Герти. Это человек с достатком, который забежал в контору адвоката, чтобы выполнить поручение танцовщицы. Ну что ж, Герти, взглянем на него. Давай его сюда.
— Слушаюсь, сэр. Я не поняла. Когда он сказал, что он, ну, вы знаете, насчет лошади…
Когда Герти вышла из конторы, Делла Стрит спросила, понимающе глядя на Мейсона:
— Вы собираетесь сказать ему, что это ошибка, шеф?
— Вовсе нет. Пусть говорит он. Мне это становится интересно. В конце концов, это мы нашли пару вееров и пару балеток и потом…
Дверь открылась, и Герти объявила:
— Мистер Джон Каллендер.
Лицо Каллендера расплылось в самой дружеской улыбке. И в то же время складывалось впечатление, что он заставлял свои неподвижные лицевые мускулы раздвинуться, создавая непривычную для них маску.
— Мистер Мейсон, рад вас приветствовать.
Мейсон поздоровался с ним.
— Садитесь. Это моя секретарша, мисс Стрит. Что вам угодно?
Каллендер удобно расположился в большом широком кресле для посетителей. Вся его внешность несла отпечаток полной уверенности в себе, он выглядел как человек, привыкший приказывать и чувствующий себя не совсем в своей тарелке оттого, что его о чем‑то спрашивают.
— Я поверенный Лоис Фентон, ее еще называют Шери Чи‑Чи, — улыбнулся он с преувеличенной сердечностью.
— Так, — бросил Мейсон.
— Я звонил насчет лошади.
— Да?
— Я бы хотел получить ее.
— Как вы узнали, кто я такой? В местной газете был только почтовый индекс.
— Ну, мистер Мейсон! Неужели вы полагаете, что в столь важном деле мисс Фентон не постаралась бы узнать что‑то еще помимо индекса?
— Тем не менее мне бы весьма хотелось узнать, каким образом вы смогли установить мое настоящее имя.
— Очень просто, мистер Мейсон, очень просто.
— Вы не против объяснить мне свою технику?
— Вынужден признать, что мне пришлось прибегнуть к кое‑какой уловке.
— Что это за уловка?
Каллендер сменил позу. Теперь улыбка исчезла с его лица, остались только глаза, холодные как сталь, и тонкий рот — прямой и злобный, похожий на кусок туго натянутой проволоки.
— Говоря откровенно, мистер Мейсон, мне очень хотелось узнать имя человека, с которым я буду иметь дело. Я прочитал в газете, что тот, кто поместил объявление, очень заинтересован в том, чтобы оно было там и на следующей неделе. Я предложил заплатить за то, чтобы объявление появилось в газете на следующей неделе, и попросил счет. Я заплатил наличными, и мне дали счет на имя мистера Перри Мейсона, с адресом вашей конторы и с почтовым индексом, который был на объявлении, — он был и на счете.
— Весьма просто, не так ли? — сказал Мейсон.
— А вообще, мистер Мейсон, вы для меня оказались сюрпризом. Мы ожидали, что увидим какого‑нибудь хозяина ранчо из Империал‑Вэлли в бешенстве из‑за того, что эта лошадь сломала ему забор или вытоптала урожай. Мы были готовы все это компенсировать. Я надеюсь, что у вас таких претензий нет?
— Абсолютно.
— Однако, — продолжил торопливо Каллендер, — поскольку ваше время дорого, мистер Мейсон, и вам позвонили с тем, чтобы вы его потратили на дело моей… э‑э… я думаю, мы можем сказать, клиентки… я…
— Вы адвокат? — задал вопрос Мейсон.
— Боже упаси! Нет, нет — не воспринимайте это как вызов, — я совсем не это имел в виду. Я просто хотел сказать, что меня вряд ли удовлетворила бы жизнь адвоката. У меня ранчо, мистер Мейсон. Довольно большое поместье в Империал‑Вэлли, между Калексико и Эль‑Сентро, очень красивое место. У меня не так много лошадей, но я ими очень интересуюсь.
— У вас есть с собой какие‑нибудь документы, подтверждающие вашу личность, мистер Каллендер? — спросил Мейсон.
На какое‑то мгновение лицо Каллендера приняло злобное выражение, но он ответил:
— Ну разумеется, мистер Мейсон. — Он вынул бумажник и достал оттуда водительские права, членский билет местного клуба и билет, подтверждающий членство его владельца в Автомобильном клубе Южной Калифорнии.
— Благодарю вас, — сказал Мейсон. — А теперь, можете ли вы описать собственность?
— Да, конечно, мистер Мейсон. Она каштановой масти, высота в холке — около пяти с половиной футов, правая задняя нога белая. На лбу белая отметина. Возраст — семь лет, в прекрасном состоянии, выращена в Америке.
— Извините, но ничем не могу помочь вам.
— То есть вы отказываетесь вернуть мне лошадь?
— Я сказал, что ничем не могу помочь вам.
— Послушайте, Мейсон, я думаю, вы не знаете, с кем имеете дело. Я бы советовал вам получше навести справки. Тогда вы поймете, что я не тот, с кем можно так обращаться. Я…
— Вы не дали описания собственности, — перебил Мейсон.
— Не дал описания! — воскликнул Каллендер. — Вы не в своем уме! Да я вырастил эту лошадь.