— Сердечно вас благодарю, мистер Мейсон, это было бы для меня громадным облегчением. Правда, я верю, что тетка Адела сможет справиться, но ситуация настолько необычная, что может нужно было бы поставить в известность полицию. Это, однако, крайность, к которой я не хотела бы прибегать. Не могли бы вы изучить это дело настолько, чтобы решить, нужно ли сообщать в полицию? И сколько, все‑таки, это будет стоить?
— Стоимость будет скорее всего символическая, — сообщил Мейсон. — Вы уполномочиваете меня сказать особе, находящейся здесь, об этом звонке?
— Вы имеете в виду тетку Аделу?
— Да.
— Очень об этом прошу. Она всем этим очень расстроена и…
— Хорошо, — сказал Мейсон. — Если вы дадите мне номер своего телефона, то я позвоню позднее.
Мейсон записал номер на карточке, положил трубку и обратился к Аделе Винтерс:
— Это была Кора Фельтон. Она официально наняла меня. Я буду вынужден поговорить с этим мистером Хайнсом. Прошу, чтобы вы точно выполнили все мои поручения. Возвращайтесь в квартиру и не говорите Хайнсу о своем визите ко мне. Пусть ему кажется, что вы поехали на такси прямо домой. Такси ждет, или вы его отпустили?
— Ждет. Я думала, что Хайнс может приехать туда раньше меня и, если бы он увидел другого водителя…
— Отлично, — сказал Мейсон. — Возвращайтесь в квартиру и ведите себя так, как будто ничего не произошло. Я позвоню приблизительно через час. Представлюсь вам как Перри Мейсон, адвокат, и скажу, что должен поговорить с мисс Ридли. Скажу, что приеду через четверть часа, чтобы увидеться с мисс Ридли по очень важному делу и, если не застану ее, то уведомлю полицию. Тогда вы позвоните Хайнсу по тому номеру, который он вам дал и повторите свой разговор со мной. Вы спросите, что делать, но прошу не показывать, что вы меня знаете и не говорите, по какому делу я звоню.
— Вы думаете, что Хайнс будет в квартире, когда вы придете? — спросила она.
— Либо будет в квартире, — сказал Мейсон, — либо будет удирать из этой страны со всех ног, в зависимости от того, что он там придумал.
— Ну хорошо, — вздохнула она с облегчением, — вы сняли у меня тяжесть с сердца. Наверное, я не должна говорить вам, но я не беспокоюсь по пустяковым поводам. Мне случалось попадать в щекотливые ситуации. Но здесь что‑то есть… может, влияет мрачное настроение той квартиры… Там чувствуется, что кто‑то убит. У меня мурашки бегают по коже…
— И еще одно, миссис Винтерс, — добавил Мейсон. — Не крутится ли там какой‑нибудь мужчина? Не поручено ли вам встретиться с кем‑нибудь так, чтобы вас видели?
— Только Хайнс. Каждый вечер он водил нас на ужин.
— Куда?
— В маленькие ресторанчики — приятные, но совсем небольшие.
— Сказал, с какими намерениями?
— Нет, конечно нет. У меня в сумочке есть оружие и я умею им пользоваться. Если бы он стал приставать к Еве, то я смогла бы осадить его на месте. Если бы он стал грубить, то я вмиг бы показала ему дуло, так на всякий случай, чтобы не увлекался.
— У вас есть разрешение на ношение оружия?
— Нет.
— Тогда советую избавиться от револьвера. Вы можете приобрести массу неприятностей.
— Прошу обо мне не беспокоиться. Я сама справлюсь. Прошу заняться тем, чтобы с Евой все было в порядке. А я буду заботиться о себе, заверяю вас, что всю жизнь у меня это неплохо получалось.
— Лучше достаньте себе разрешение на ношение оружия, либо избавьтесь от револьвера. И ничего не предпринимайте, пока я не приеду. Возвращайтесь и спокойно ждите.
Я сама справлюсь. Прошу заняться тем, чтобы с Евой все было в порядке. А я буду заботиться о себе, заверяю вас, что всю жизнь у меня это неплохо получалось.
— Лучше достаньте себе разрешение на ношение оружия, либо избавьтесь от револьвера. И ничего не предпринимайте, пока я не приеду. Возвращайтесь и спокойно ждите.
— Договорились, мистер Мейсон.
— Помните, что я позвоню через час. А теперь поезжайте и сделайте так, как я вам говорил.
В тот момент, когда Мейсон входил в комнату, на его лицо упал свет и только тогда представитель мистера Хайнса узнал его. В голубых, выпуклых глазах мужчины, за толстыми линзами очков, отразилась растерянность. В том месте, где очки опирались на выдающийся нос, появились два красных пятна.
— Мистер Мейсон! — воскликнул он. — Я не знал, что вы были… ну, что мы уже встречались.
— Да, я вас уже видел, — подтвердил Мейсон.
— Тогда, когда я платил непринятой кандидатке.
— Да, именно тогда.
Мужчина потер подбородок кончиками пальцев.
— Это осложняет положение, — медленно произнес он.
— Почему же?
— Что ж… Я хотел бы знать, какое отношение вы имеете к происходящему?
— А я хотел бы знать, — жестко сказал Мейсон, — какое отношение к происходящему имеете вы. Вы можете назвать мне свое имя? Вы и есть мистер Хайнс?
— Ну, скажем, я его представитель.
— Я спрашиваю ваше имя.
— Что ж, если для вас это так важно, то пусть. Да, мое имя Роберт Доувер Хайнс.
— Это важно, — подтвердил Мейсон. — Садитесь. Где Хелен Ридли?
— Я уже сказал вам, что она страдает головной болью.
— Это не сходится с фактами, насколько я их знаю. Перестанем играть в прятки. В чем заключается ваша игра?
— Дорогой мистер Мейсон, уверяю вас, что… Вы можете сказать, что конкретно вас интересует?
— Я хочу говорить с Хелен Ридли, — сказал Мейсон.
— В настоящую минуту это невозможно.
— Невозможных вещей нет. Этот телефон работает, не так ли?
— Да, но я не вижу, какое это имеет отношение к вашему визиту.
— Я был проинформирован, — сказал адвокат, — что с мисс Ридли можно разговаривать по телефону. Я хочу поговорить с ней лично и сейчас. Хочу, чтобы она удостоверила, что она является той особой, за которую себя выдает. Если она не сможет этого сделать, то по этому же телефону я сообщу в полицию.
— О чем же вы сообщите? — с изысканной вежливостью осведомился Хайнс.
— Узнаете, когда я буду говорить, — жестко ответил Мейсон.