— Я еду к вам. Ни до чего не дотрагивайтесь. Мастерская находится в том же здании, что и гаражи, за домом?
— Да.
— Естественно, имеется подъезд к гаражу. А внутри найдется место для моей машины?
— Да.
— Значит, я заеду прямо в гараж. Ждите меня. — Мейсон повесил трубку и повернулся к секретарше. — Оставайся на месте, Делла. Я уезжаю.
— А что со встречей в одиннадцать тридцать?
— К тому времени я уже вернусь. Однако, я сомневаюсь, что мы увидим Эдварда Картера.
Мейсон схватил шляпу, бросился по коридору к лифту, спустился в холл, отправился на стоянку, сел в машину и вписался в поток движущегося автотранспорта.
Ему потребовалось двадцать пять минут, чтобы добраться до нужного дома на авеню Вауксман.
Из огромного особняка не слышалось ни звука. Адвокат завернул на подъездную дорогу, въехал в гараж и поставил машину.
Открылась дверь и появилась грациозная девушка лет двадцати с каштановыми волосами, теплым взглядом глаз цвета агата, прекрасной фигурой и длинными ногами. Она постаралась улыбнуться.
— Мистер Мейсон? — воскликнула она, увидев, как адвокат выходит из машины.
Мейсон кивнул.
— Вы — Мьюриель Джилман?
— Да.
— А это — мастерская?
— Нет, фотолаборатория моей мачехи.
— Кто ездит на спортивном автомобиле? — поинтересовался Мейсон, показывая на машину, занимающую в гараже центральное место.
— В основном, Гламис и я. Иногда Нэнси, моя мачеха. Второй машиной — той, что с двумя дверьми, — мы пользуемся, когда отправляемся куда‑то всей семьей.
— Остальные члены семьи встали?
— Они обычно спят до полудня.
— Давайте посмотрим, что тут у вас, — предложил Мейсон.
— Следуйте за мной, пожалуйста, — пригласила Мьюриель. — Я покажу, куда идти.
Мейсон прошел за ней в фотолабораторию, увидел в различных углах очертания увеличительных приборов, раковину, бачок для проявления пленок и несколько ящиков, где хранились негативы и готовые снимки.
— Пожалуйста, подержите дверь в гараж открытой, — попросила Мьюриель, — пока я не доберусь до второй двери. В таком случае нам не придется зажигать свет.
Мейсон остался ждать у входа.
Мьюриель пересекла комнату и распахнула дверь.
— Вот папина мастерская, — сообщила девушка.
Мейсон заглянул внутрь, затем взял Мьюриель за плечи, не позволяя ей войти. Они остались в темной комнате, заглядывая сквозь дверной проем в мастерскую.
Там лежали пилы, стояли токарный и шлифовальный станки и другое оборудование, необходимое для работы по дереву. На стропилах по всей комнате крепились куски различных дорогих пород дерева, расположенные таким образом, чтобы поверхности не соприкасались друг с другом. Еще несколько кусков лежало на верстаке. Пахло кедром, сандаловым деревом и опилками.
Красное пятно выглядело мрачно среди множества стодолларовых купюр, устилающих пол, словно ковер.
— Это та салфетка, которой пользовался ваш отец? — уточнил Мейсон.
— Да.
— Вы уверены?
— Ну… пропала салфетка, а это одна из наших салфеток.
Мейсон нагнулся и поднял ее.
— Есть следы яйца, — заметил адвокат.
— Я уверена, что это папина салфетка, мистер Мейсон. Он ел яичницу с домашней колбасой на завтрак.
— Из скольких яиц?
— Из двух.
— Сколько кусков колбасы?
— Два больших.
— Домашняя колбаса?
— Да.
— Домашняя колбаса?
— Да. Мы ее замораживаем, а потом размораживаем перед тем, как подавать на стол.
— Он еще что‑нибудь ел?
— Овсяную кашу, поджаренный хлеб и кофе.
— Сок?
— Да, апельсиновый.
Мейсон внимательно осмотрел салфетку, затем свернул с задумчивым видом и опустил в карман пальто.
— А после этого ваш отец сказал, что все еще голоден?
— Попросил поджарить ему еще один кусок колбасы и одно яйцо.
— Это заняло какое‑то время?
— Достаточно много времени, потому что колбаса оказалась очень сильно замороженной, и мне пришлось воспользоваться электроножом.
— Понятно.
Мейсон прошел по цементному полу к зловещему красному пятну. Пока он его рассматривал, Мьюриель продолжала описывать утренние события.
Адвокат внимательно слушал ее, а потом склонился над пятном. Вначале у него на лице появилось удивленное выражение, потом он опустил в жидкость указательный палец, потом потер большой и указательный пальцы друг о друга, понюхал и заявил:
— Это не кровь. Какая‑то красная эмаль.
— О, Боже! — воскликнула Мьюриель. — Вы уверены?
— Уверен, — кивнул Мейсон, оглядываясь вокруг. — А вон там на полке стоит банка с эмалью.
Мьюриель уже сделала два шага по направлению к банке, но Мейсон не дал ей до нее дотронуться:
— Минутку. Нельзя оставлять на банке отпечатки пальцев. Ее уронили, а потом поставили на место. Вы случайно не знаете, когда это могло произойти?
Девушка покачала головой.
— А когда сломали стул?
— Не знаю. Но здесь, определенно, шла борьба и…
— Борьба была — это несомненно, однако, мы но представляем, когда именно, мисс Джилман. Нельзя приходить к поспешным выводам. Не исключено, что ваш отец зашел в мастерскую, увидел на полу банку с эмалью, сломанный стул, и решил поставить банку на место. Это банка с небольшим отверстием сверху, которое закрывается крышкой. Возможно, крышка отошла. Вероятнее всего, что вытекла не вся эмаль, однако, я не хочу припасаться к банке. Следует проявлять осторожность, чтобы не оставить отпечатков пальцев.
— Мои отпечатки здесь определенно есть, — сообщила Мьюриель. — Я часто прихожу сюда посмотреть, как работает папа.
— В любом случае, не следует оставлять свежих отпечатков. Они могут перекрыть чьи‑то еще. Давайте пересчитаем деньги.
Они собрали стодолларовые купюры и разложили на столе. Мейсон повернулся к Мьюриель и поинтересовался:
— Сколько вы подняли купюр?
— Сорок восемь.
— И я пятьдесят две. Значит, здесь ровно сто купюр или десять тысяч долларов. Вы знаете что‑нибудь о них? Есть какие‑нибудь соображения откуда они взялись?
Мьюриель покачала головой.
— Здесь найдутся резинки? — поинтересовался Мейсон.
— У Нэнси есть в лаборатории. Я помню, где она их держит.
— Принесите несколько штук, пожалуйста.
Девушка щелкнула выключателем.
— Эй! — крикнул Мейсон. — Я же предупреждал, что надо проявлять осторожность и постараться ни к чему не прикасаться.
— О, я забыла… А как мне достать резинки, не оставив отпечатков пальцев?
— Платком или подолом юбки, — объяснил Мейсон.
Мьюриель приподняла подол и открыла один из ящиков, который оказался разделенным на несколько секций. В каждой лежали резинки разных размеров.
Мейсон достал две штуки кончиком авторучки и кивнул Мьюриель, показывая тем самым, что можно закрывать ящик.
Адвокат надел резинки на пачку купюр.