Но проблема‑то в том, были у нее деньги или нет?
— Я отвечу вопросом на вопрос. Миссис Мейфилд делала какие‑либо заявления окружному прокурору о том, что у нее находятся деньги, полученные ею от Фрэнсис Челейн?
— Не знаю, — ответил Глиасон.
— Если у окружного прокурора и имеются какие‑либо доказательства того, что в собственности Фрэнсис Челейн были деньги Нортона, то они получены у миссис Мейфилд. Другими словами, полиция обнаружила деньги у экономки, а она свалила всю вину на мисс Челейн. В таком случае есть столько же поводов считать, что во время убийства в кабинете находилась миссис Мейфилд, и что она забрала деньги с тела убитого, как и верить тому, что их передала ей Фрэн Челейн.
— А они увереныв том, что во время совершения преступления в комнате находилась женщина? — продолжал задавать вопросы Глиасон.
— Это утверждает Дон Грейвс.
— В первый вечер он не сказал ничего подобного.
— Мы не можем доказать, что он говорил в первый вечер, потому что полиция порвала те листы, на которых было застенографировано его заявление.
— А теперь он утверждает, что видел женщину?
— Да, причем на ней был розовый пеньюар.
— Он ее достаточно хорошо рассмотрел, чтобы идентифицировать?
— Он видел ее руку, плечо и часть головы, возможно, затылок.
— Значит, миссис Мейфилд пытается переложить вину на Фрэн?
— Я этого не говорил. Я просто излагаю факты. Если у окружного прокурора и есть какие‑то доказательства, то он мог получить их только от миссис Мейфилд.
— Какие у Фрэн шансы, чтобы отвертеться?
— Никто никогда не знает, как поведут себя присяжные. Она молода и красива. Если на не станет показывать свой характер и не сделает никаких дискредитирующих признаний, то, в общем‑то, шансы неплохие.
Глиасон помолчал пару минут, пристально глядя на адвоката сквозь разделявший их экран.
— Хорошо. Я не красив. У меня нет ни одного из плюсов, которые есть у Фрэн. Каковы мои шансы?
— Все зависит от благоприятных возможностей, которые могут мне открыться, и от того, что вы заявили окружному прокурору, — ответил Мейсон. — Я хочу, чтобы вы сделали следующее. Отправляйтесь обратно в камеру и попросите дать вам бумаги. Скажите, что своим почерком хотите написать, что тогда произошло. Напишите какую‑нибудь чушь на нескольких страницах, а потом порвите их. Пусть думают, что вы использовали всю бумагу, но на самом деле вы должны на оставшейся паре листов переписать то заявление, которое дал вам на подпись прокурор, и передать мне при следующей встрече. В таком случае я буду точно знать, что вы сказали, а чего не говорили.
Роб Глиасон болезненно сглотнул.
— Если благоприятной возможности вам не представится, они могут обвинить Фрэн? — спросил он.
— Конечно. Ей ведь уже предъявлено обвинение в преднамеренном убийстве первой степени, и в деле есть несколько обстоятельств, которые не очень здорово для нее смотрятся.
— Они ее повесят?
— Думаю, нет. Наверное, она получит пожизненное заключение. Как правило, женщин не вешают.
— Вы знаете, что такое для девушки с ее темпераментом оказаться в в заточении, причем навсегда?
Мейсон нетерпеливо покачал головой.
— Конечно. Только давайте об этом пока не думать. Перейдем к фактам. Все‑таки ответьте мне, убивали вы Эдварда Нортона или нет?
Глиасон глубоко вздохнул.
— Если все покажется безнадежным для Фрэн, я в этом признаюсь.
— В убийстве?
— Да, в убийстве Эдварда Нортона, в том, что я тайно женился на Фрэн Челейн из‑за ее денег, что до нее самой мне практически нет дела.
Да, она мне нравилась, но с ума я не сходил. У нее было много денег, и именно это меня привлекло. Я тоже хотел денег, поэтому женился. Позже я узнал, что, в соответствии с условиями завещания отца, Фрэн может остаться без цента в кармане, если выйдет замуж. Все оставлено на усмотрение ее дяди. Нортон узнал о нашей свадьбе в день своей смерти. Он собирался воспользоваться предоставленным ему правом и передать все деньги благотворительным учреждениям, а Фрэн дать только какие‑нибудь жалкие пару тысяч. Я поругался с ним. Он не хотел слушать доводов разума. Фрэн тоже пришла к нему в кабинет, но он и ее не стал слушать. Затем приехал Кринстон, у которого была назначена встреча с Нортоном, и нам пришлось удалиться из кабинета. Мы с Фрэн вернулись в ее комнату, сели и обговорили ситуацию. Тут появилась миссис Мейфилд. Она была в гневе, она уже давно шантажировала Фрэн, угрожая рассказать Нортону о нашей свадьбе, если мы ей не заплатим. Эдвард Нортон сам узнал о том, что мы женаты, и, таким образом, убил курицу, которая несла миссис Мейфилд золотые яйца. Я услышал, как Кринстон отъезжает. С ним вместе уехал Дон Грейвс. Я решил в последний раз поговорить с мистером Нортоном. Когда я поднимался по лестнице, я столкнулся с миссис Мейфилд. На ней был розовый пеньюар, и она все еще продолжала плакать о так и не доставшихся ней деньгах. Она спросила, что я собираюсь делать, а я ответил, что хочу в последний раз попробовать убедить мистера Нортона, а если она будет держать себя в руках, ей тоже кое‑что достанется. Если Нортон откажется дать Фрэн Челейн деньги, я размозжу его голову перед тем, как он успеет перевести их в благотворительные учреждения. Миссис Мейфилд вместе со мной пошла в кабинет. Я выставил Эдварду Нортону ультиматум. Я заявил, что если он не предоставит Фрэн ее деньги, то пожалеет об этом. Он ответил, что она не получит ни цента, он все отдаст на благотворительные цели. Услышав это, я ударил его тростью. Я обыскал его карманы и нашел довольно много наличных денег. Кое‑что я взял себе, остальное отдал миссис Мейфилд. Мы стали обсуждать, как обыграть убийство, чтобы оно выглядело как преступление, совершенное с целью ограбления. Миссис Мейфилд предложила взломать одно из окон на первом этаже и оставить следы на мягком грунте. Я решил подставить шофера, потому что знал, что тот лежит пьяный. Пока мы обсуждали, что будем делать, мы увидели огни автомобиля, спускающегося с возвышенности и двигающегося по направлению к дому. Я понял, что это возвращается Кринстон. Миссис Мейфилд бросилась вниз к окну, чтобы взломать его, а я отправился в комнату шофера, спрятал там трость и пару тысячедолларовых купюр, потом сел в свою машину и уехал.
Мейсон задумчиво посмотрел на молодого человека.
— А что вы сделали с оставшимися деньгами? — спросил адвокат.
— Спрятал там, где их никто не найдет.
Мейсон постучал пальцами по столу.
— Значит, все произошло так, как вы описали?
Глиасон кивнул.
— Я, конечно, постараюсь избежать наказания и не получить срок, если возможно. Если нет, то я все возьму на себя, только бы вывести из‑под удара Фрэн.
— Вы брали бьюик в ночь убийства? Вы вообще пользовались им? — спросил Мейсон.
— Нет.
Адвокат отодвинул стул.
— А теперь внимательно выслушайте, что я хочу вам сказать. Если вы будете настаивать на версии, которую только что изложили, Фрэнсис Челейн, в лучшем случае, получит пожизненное заключение, если ее вообще не повесят. Вас определенно ждет смертная казнь.
У Роба Глиасона округлились глаза.
— Что вы имеете в виду?
— Никто не поверит подобному рассказу. Поверят половине: тому, что вы совершили убийство, но в это время вместе с вами находилась не миссис Мейфилд, а Фрэнсис Челейн. Полиция придет к выводу, что вы стараетесь защитить мисс Челейн, втягивая в дело экономку.
Глиасон вскочил на ноги.