Они должны быть представлены в результате допроса этого свидетеля выставившей стороной после перекрестного допроса. Следовательно, неправильно ставить проблему перед судом в настоящий момент слушания дела. Однако, если заместитель окружного прокурора выразит желание допросить этого свидетеля по результатам эксперимента, я не стану возражать. Конечно, при условии, что мне будет предоставлено право провести перекрестный допрос различных свидетелей проведения эксперимента относительно обстоятельств, сопутствующих ему.
О судье Маркхаме говорили, что еще не родился адвокат, который смог бы удивить его, когда он восседал на скамье и руководил слушанием дела. Теперь он уставился на Мейсона, словно пытался прочесть, что задумал адвокат защиты. Смотрел он широкими от удивления глазами.
Мейсон спокойно и безмятежно встретился с ним взглядом.
— Я могу продолжать перекрестный допрос этого свидетеля? — спросил Мейсон.
— Продолжайте, — разрешил судья Маркхам.
— Вы знаете, какую деловую активность вел Эдвард Нортон? — обратился к Дону Грейвсу адвокат.
— Я полностью в курсе всех его дел, — ответил свидетель.
— В таком случае, вы должны знать, когда заканчивается срок действия страхового полиса, лежавшего на столе Эдварда Нортона, не так ли?
— Да.
— Когда заканчивается срок его действия?
— Двадцать шестого октября текущего года.
— Значит, срок действия страхового полиса закончился через три дня после смерти Эдварда Нортона?
— Все правильно.
— Не является ли фактом то, мистер Грейвс, что вы испытываете враждебность, какое‑то предубеждение против Фрэнсис Челейн, обвиняемой по этому делу, в связи с тем, что она вышла замуж за Роберта Глиасона?
Вопрос вызвал удивление, и по залу суда пробежал шумок, означавший внезапное включение внимания зрителей, которые сели на самые краешки стульев, чтобы лучше видеть и слышать происходящее.
— Это неправда! — закричал Дон Грейвс с чувством. — Я сделал все возможное, чтобы не впутывать Фрэнсис Челейн в эту историю. Я сейчас даю показания только потому, что мне вручили повестку и я обязан был явиться в суд.
— У вас нет предубеждения против Фрэнсис Челейн ни по каким другим основаниям?
— Нет.
— А против Роберта Глиасона?
— Нет. Я не испытываю дружеских симпатий к Роберту Глиасону, потому что плохо его знаю, но к мисс Челейн у меня совсем другие чувства. Я не сказал бы ни слова в этом зале суда, которое могло бы связать ее с убийством Эдварда Нортона, если бы я не был абсолютно и вне всяких разумных, обоснованных сомнений уверен в том, что говорю правду.
— У меня больше нет вопросов, — заявил Мейсон с видом побежденного.
Клод Драмм поднялся на ноги. В его голосе слышались победные нотки:
— У меня есть несколько вопросов к этому свидетелю. При перекрестном допросе у вас, мистер Грейвс, пытались выяснить, участвовали ли вы когда‑нибудь в эксперименте при условиях, идентичных тем, что окружали совершение преступления, с целью определения, сможете ли вы опознать лиц, находившихся в кабинете Эдварда Нортона, когда его убили, не так ли?
— Да, мне задавали такой вопрос, — ответил Дон Грейвс.
— После того, как вам задавали такой вопрос, участвовали ли вы в эксперименте при точно таких же условиях?
— Да, сэр.
— Опишите, пожалуйста, условия, при которых проводился эксперимент, и его результаты, — попросил Клод Драмм.
— Эксперимент проводился ночью, — медленно начал Дон Грейвс. Зрители в зале затаили дыхание, чтобы слышать каждое его слово. — В кабинете Эдварда Нортона находилось трое мужчин и две женщины.
Одна женщина была одета в черное, другая — в розовое. На одном из мужчин был синий сержевый костюм, на другом — твидовый, на третьем — костюм из шотландки. Я знал всех мужчин, но женщин раньше никогда не видел. Также присутствовали представители прессы, вы, мистер Драмм, и мистер Мейсон.
— И что произошло?
— Мы сели в машину и поехали по петляющей дороге вверх по возвышенности к главному бульвару. Когда машина оказалась в той точке, где в ночь убийства у меня вырвался возглас, судья Пурлей велел мне оглянуться назад. Я оглянулся и продолжал смотреть, пока машина не обогнула поворот и дом не скрылся из моего поля зрения.
— Что вы увидели?
— Я увидел женщину в розовом платье, стоявшую в том же положении, что и мисс Челейн в ночь убийства Нортона, а также мужчину в синем сержевом костюме, замахивающегося тростью над стулом, в котором сидел мистер Нортон, когда его убили.
— Вы можете проводить перекрестный допрос, — с победным видом повернулся к Мейсону Клод Драмм.
— Вы не рассказали всего, что имело место во время проведения эксперимента, мистер Грейвс, не так ли? — спросил адвокат.
— Все основные моменты, сэр.
— Разве там не было газетного репортера, который вас как‑то побеспокоил и задержал?
— Да, был. Если не ошибаюсь, его фамилия Неверс. Он настаивал, чтобы мы изменили условия эксперимента. У меня не было полномочий изменять их. Условия оговаривали мистер Драмм и вы, мистер Мейсон. Я сказал об этом репортеру, но он от меня не отставал, даже засунул палец мне в петлю пиджака, пытаясь удержать.
— А мы где находились в этот момент?
— Вы уже спустились к машине.
— Как вам, в конце концов, удалось от него отделаться?
— Я крикнул мистеру Драмму, а он ответил совершенно определенно, что никаких изменений в условиях производиться не будет. Когда репортер услышал слова мистера Драмма, он, наверное, понял, что нарушает порядок, и отпустил меня.
Зрители, старавшиеся не пропустить ни слова, теперь в недоумении переглядывались.
— Это все, — объявил Мейсон.
— Вызывайте следующего свидетеля, мистер Драмм, — обратился к заместителю окружного прокурора судья Маркхам.
— Секундочку, ваша честь, — перебил Мейсон. — Мне бы хотелось снова пригласить Артура Кринстона для продолжения перекрестного допроса.
— Хорошо, — согласился судья. — Слушание проходит несколько необычно, но при сложившихся обстоятельствах, когда вопрос полностью оставлен на усмотрение суда, я разрешаю вам перекрестный допрос свидетелей, которых вы захотите заново пригласить для дачи показаний. Суд осознает тот факт, что в дело были включены новые обстоятельства после вашего очень краткогоперекрестного допроса предыдущих свидетелей.
Судья Маркхам не мог удержаться, чтобы не сделать легкого ударения на словах, описывающих краткость перекрестного допроса. Он пытался пожурить адвоката, который так небрежно отнесся к перекрестному допросу важных свидетелей в деле об убийстве.
Артур Кринстон прошел вперед с мрачным лицом.
— Вы уже принимали присягу, — напомнил Мейсон. — Пожалуйста, займите место для дачи свидетельских показаний, мистер Кринстон.
Артур Кринстон сел в кресло, положил ногу на ногу и повернулся к присяжным.
— Мистер Кринстон, — обратился к нему Мейсон, — в ночь убийства вы разговаривали с мистером Нортоном?
— Да, сэр. Я уже давал показания об этом.
— Если не ошибаюсь, вы прибыли к мистеру Нортону в семь минут двенадцатого и уехали примерно в одиннадцать тридцать, не так ли?
— Да, — ответил Кринстон и добровольно добавил: — Я могу точно указать время своего приезда, потому что мистер Нортон был ярый сторонник начала встреч с точностью до минуты.