— Не знаю, как можно сосредоточиться, когда только и думаешь о пустой консервной банке, которая непонятно откуда появилась на полке. И вообще, зачем понадобилось ставить ее туда?
Миссис Джентри снисходительно улыбнулась:
— Я‑то уж точно не могу этого объяснить. Займись‑ка лучше своими кроссвордами, Ребекка. Уверяю, твой интеллект выше среднего. Какие там у тебя затруднения?
— Слово из пяти букв, обозначающее египтян, исповедующих христианство. Потомки доарабского населения Египта.
— Буквы какие‑нибудь уже есть?
— Да, есть первая и третья: «к» и «п».
— А еще какие слова нужно отгадать, чтобы вставить недостающие буквы?
— Слово из пяти букв, обозначающее бок домашних животных, например, лошадей в упряжке, или машины… Есть предпоследняя буква «ы». Что бы это могло быть?
Миссис Джентри наморщила лоб.
— Может быть, имеется в виду внутренняя и внешняя сторона? Погоди, а слово «левый» не подойдет?
Ребекка задвигала карандашом, проверяя, и решительно перевернула карандаш другой стороной, где был ластик, и приготовилась стирать.
— Правильно, — сказала она. — Это «левый». Тогда в названии египтян будет еще одна буква «ы». Получается «к‑п‑ы».
— А почему бы не посмотреть в словаре на «к»? По‑моему, там будет не слишком много слов из пяти букв.
Пальцы Ребекки задвигались с лихорадочной поспешностью.
— Есть. Нашла. Это — «копты». Весь кроссворд решен! Саблезубый тигр «махайрод» и «копты» мне как раз подошли. И мой интеллект оценивается как высокий. Я опередила по времени средний уровень. Здорово, правда?
— Да, это прекрасно, — одобрила миссис Джентри. — А не следует ли тебе навести порядок в комнате мистера Стила?
— Да ну, еще рано.
— Ведь уже десять тридцать.
— Боже мой, как быстро летит время! Да, пожалуй, пора. Иногда он возвращается в полдень. Ты знаешь, Флоренс, я что‑то сомневаюсь, что он на самом деле архитектор. Вчера он оставил в своей комнате несколько эскизов. Кустарщина какая‑то!
— Да что нам до его эскизов, Ребекка?
— Но, помилуй Бог, они лежали прямо на виду! В верхнем ящике его письменного стола, и я просто не могла не обратить на них внимания.
— А что, он оставил ящик стола открытым?
— Да нет, — не смутилась Ребекка. — Но ты же знаешь, как пыль скапливается на мебели, и, когда я протирала ручку, ящик немного приоткрылся, и я заглянула.
— Вообще‑то, архитектору и не обязательно быть художником, — не согласилась миссис Джентри.
— Возможно, но все же он должен уметь начертить план этажа этого дома так, чтобы чертеж выглядел… ну, во всяком случае профессионально.
— План этажа этого дома, говоришь?
— О чем я тебе и толкую! Подробный план — эскиз подвального помещения — с гаражами, моей фотолабораторией, полками, окном, ступеньками и всем прочим.
— Похоже, — не уступала миссис Джентри, — что это как раз говорит в его пользу: что он архитектор и интересуется такой странной постройкой, как наш дом.
— А может, — фыркнула Ребекка, — окажется, что он агент и, как ищейка, работает… на всякие такие заведения. Так что в один прекрасный день у нас появится техник — смотритель зданий и скажет, что основание нашего дома разрушается и что нам надо произвести дорогостоящие ремонтные работы.
— Поживем — увидим, — философски изрекла Флоренс.
— А пока иди‑ка в комнату и наведи там порядок!
Два года назад миссис Джентри переоборудовала вход в дом, чтобы выкроить комнату с ванной, которую можно было бы сдавать внаем, и совсем недавно Делман Стил стал их постояльцем. Он вселился дней десять назад. Однако за это короткое время успел без особых усилий войти в семью. Нередко вечерами вместе с Ребеккой просиживал за кроссвордами или помогал ей проявлять негативы в фотолаборатории.
В солидном старом доме были свои недостатки.
Трудно обстояли дела с его обогревом, нелегко было в такой махине поддерживать чистоту, но зато он был очень просторный, к чему привыкли все домочадцы, а плата за комнату с лихвой окупала многие из неудобств, связанных с размерами дома.
К тому же, поскольку он стоял на склоне, в подвале разместили два гаража. Один из них сдавали мистеру Хоксли Р.Э., который жил в доме по соседству. Самого Хоксли миссис Джентри и в глаза не видела никогда, но его секретарша, Опал Санли, появлявшаяся днем, исправно платила вперед…
Тут мысли миссис Джентри переключились на Артурчика. В последнее время он стал проявлять повышенный интерес к Опал Санли. Артурчику исполнилось девятнадцать, и в некотором смысле он уже был достаточно взрослым, чтобы заботиться о себе. Но в последнее время проницательная миссис Джентри стала замечать в глазах Опал самодовольное выражение, которое ей не нравилось. Опал была лет на пять старше Артурчика, и миссис Джентри почему‑то считала, что она, наверное, была замужем и жила врозь с мужем. Конечно, гораздо лучше, если Артурчик проводил бы больше времени с кем‑нибудь из девушек своего возраста, ведь эти несколько лет так много значат.
Миссис Джентри вздохнула при мысли о том, что годы в последнее время стали нестись вихрем, безостановочно и стремительно.
Миссис Джентри, погрузившись именно в такое состояние, почувствовала от этих неясных звуков лишь легкое раздражение. В организме происходила борьба между состоянием сонного оцепенения и ощущением какого‑то неудобства. Взяло верх первое. Едва звуки исчезли, она вновь погрузилась в глубокую дрему, от которой тотчас очнулась, вдруг услышав какой‑то звук: он показался ей таким зловещим, что она окончательно пришла в себя, лишь обнаружив, что сидит в своей постели, выпрямившись и прислушиваясь, стараясь воскресить в памяти то, что в ее сознании уже превратилось лишь в звук.
Рядом Артур Джентри сонно пробормотал:
— Что случилось?
— Мне послышалось, Артур…
— Спи.
— Артур, похоже, стукнула дверь или… или… или выстрел.
Артур перевернулся на другой бок, пробормотал:
— Все нормально, — и почти тотчас послышалось его равномерное дыхание, перешедшее в тихий храп.
А миссис Джентри снова услышала звуки на лестнице: теперь снова кто‑то пытался ступать тихо, но торопился. Скрипнула ступенька.
Флоренс включила свет у себя над постелью, взглянула на крепко спящего рядом мужа. Но сообразив, что, пока она его добудится, пройдет слишком много времени, неслышно соскользнула с постели, распахнула дверь в прихожую.
В самом конце коридора, у двери ванной комнаты, тусклый свет ночника не давал возможности различить что‑либо в полумраке у дверного проема.